Иной (СИ) - "Волопас"

— И зачем?

— Я… — Райан всхлипнул. — Я не знаю. Я понимаю, что это не заставит их взглянуть на меня по-другому, и однажды… Все наши сокурсники перейдут на другой уровень, а я останусь таким же, какой я сейчас. Не знаю, что я буду делать в будущем, не знаю, куда я пойду и кем буду… Я просто хотел бы родиться другим.

— Да уж, — отозвался я. — А ведь ты так уверенно заявлял, что победишь в турнире и с отличием закончишь Типрихс. Действительно, ужасная бессмыслица. Но если ты смог понять, что тебе незачем гнаться за этими бесполезными целям, какого хрена ты это делаешь? Просто найди себя, а не пытайся подстроиться под других. И не думай, что магия определяет твою жизнь. Её вообще никто, кроме самого тебя не может определить.

Не могу поверить, что я тот, кто сказал все эти сентиментальные штучки. Тот самый случай, когда тренер не играет, да? В конце конца, магия была тем, за что я всегда хватался. Я стал лучшим в своём деле благодаря ней. Был бы я на вершине пищевой цепочки, если бы не мой магический дар? Вряд ли.

И всё же, ситуации разные. В своём мире я был единственным, уникальным и неповторимым. Здесь же магия сродни какому-то таланту. Но ведь талант — просто маленький подарок от природы. Кто позволяет ему собой манипулировать? Кто позволяет другим манипулировать собой из-за наличия или отсутствия какого-то определённо таланта? Это так глупо. Этот мальчик такой молодой и такой свободный, а уже вгоняет себя в проблемы, когда может просто сосредоточиться на чём-то другом.

Ты родился в волшебном мире в богатой семье и обладаешь даром к исцелению и всем этим светлым штучкам, которые нравятся людям. Вслух я этого не скажу, но знал бы ты, Райан, что я тоже чувствую укол зависти, когда думаю об этом…

Что ж от этой ситуации меня пробирает на смех.

— Я… Чёрт, — выдохнул Райан. — Я подумаю об этом. Спасибо, Альберих.

Подумает он, тоже мне.

— Альб, — недовольно поправил я. — Обычно ты зовёшь меня Альб.

Когда кто-то абсолютно серьёзно называет вчерашнего Алекса Альберихом, это немного… Бр-р. Я бы предпочёл слышать это пореже. Никогда не любил длинные имена. У меня и на короткие-то память плоха.

— Да, — смущённо отозвался Райан. — Спасибо, Альб.

— Обращайся, — пожал плечами я. — Хотя нет, даже и не думай. В следующий раз просто иди и скажи всё это Обелю и Тайле. Они так обожают тебя, а у тебя ещё и наглости хватает это игнорировать.

Серьёзно, если Райан и Тайла однажды не поженятся, я взвою от разочарования. Иначе почему я должен наблюдать, когда она смотрит на него при любой возможности?

— Обожают? — переспросил Райан. — Это… Ладно?

Я вздохнул. Обель-Обель, почему ты это проспал. Иногда чужая невнимательность заставляет меня скрипеть зубами.

Поездка закончилась молчанием; единственные звуки издавал Обель, и это был всего лишь тихий храп. Это всё ещё не так сильно, как то, как я пропустил драку у себя под носом, но способность подростков проспать что угодно меня поражает.

Мы въехали на территорию Типрихса. Подхватив свой чемодан, я выскочил на улицу и нос к носу столкнулся с Мари.

— Мне не стоило вставать так близко, — прошипела она, потирая лоб. — Итак, вы вернулись.

Райан, трясший сонного Обеля, ответил:

— Ага, не прошло и года!

Быстро же он вернулся к своему обычному состоянию.

Мари вздохнула.

— Я говорила с ректором Либби. Попросила, чтобы характеристики Альбериха и Обеля не были испорчены. Не хочу, чтобы у кого-то из моей группы были проблемы из-за несправедливости.

— Хорошая новость, — пробурчал Обель, щурясь от света. — Хотя, не сказать, что отстранение было худшим временем в моей жизни. Я не ожидал, что все будет неплохо.

Мари удивлённо выгнула бровь, но никак это не прокомментировала.

— Очень мило с твоей стороны, — добавил я. — Ты обо всех так заботишься?

— Конечно, — смутилась Беркулин. — Это моя работа. Кстати, Альберих, ты брал с собой свою горничную?

Что за вопрос?

— Нет, — ответил я. — Почему ты спрашиваешь?

— Ну, не знаю, насколько это важно, — Мари качнула головой. — Но наши служанки, как бы сказать, живут в соседних комнатах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И? — настороженно спросил я; что-то мне не нравится возможность, что она приказала своей горничной следить за чужой прислугой. Особенно из добрых побуждений! Так это стало бы особенно неприятно.

— Нун уже два дня не видела твою… Ну, как её зовут? Неважно. Просто она упомянула, что возможно ты уехал с горничной, и мне стало интересно. Ну, нет так нет.

Я напрягся. Амелия была довольно тихой и могла просто не попадаться этой Нун на глаза. Каковы шансы, что это совпадение?

Я распрощался с Мари, Обелем и Райаном и спешно вернулся в общежитие. Решив не паниковать раньше времени, я поднялся свою комнату, чтобы сбросить багаж.

Дверь была открыта. Неочевидно, и, если не поворачивать ручку, можно и не заметить, но ключ не провернулся. Ну, либо Амелия внутри, либо она не заперла мою спальню — выбор не большой.

Меня встретил разгром.

Открытое окно, брошенный на пол стул, открытый комод и куча рубашек. Моих; я приблизился, отмечая, что они пахли средством для стирки. Что бы ни случилось, это произошло, когда Амелия расклалывала чистые вещи.

У окна тоже был беспорядок; два горшка валялись на полу. Земля и керамические осколки вперемешку с остатками фиалки, а так же пара засохших капель крови на полу.

И чего-то не хватает.

Меня схватили за ногу. Зубы вонзились в штанину, грозясь её разорвать. Я нагнулся, глядя на Уродца, очевидно, научившегося ползать по полу на корнях-щупальцах.

Цветок вёл себя как игривый кот; судя по размеру его зубищ, если бы он хотел на меня напасть, я бы истекал кровью. Но он просто покусывал меня от нечего делать. Я схватил его за стебель и поднял на уровень глаз.

— Жаль, что ты, мелкий гад, не умеешь говорить.

Что-то во рту Уродца привлекло мой взгляд. Я заставил гада раскрыть пасть и вынул кусок ткани, застрявший между зубов. Пришлось приглядеться. Кажется, это часть рукава. Грубая синяя ткань. Если абстрагироваться от запаха слюны Уродца (перемешанной с цветочной пыльцой) и крови, то можно уловить слабый душок мужского одеколона.

Ну, Амелия всё равно не носила бы такое; как моя горничная, она снабжена вещами их хорошей ткани. Да и одеколон я не узнаю.

Вот чёрт.

Я опустил сунул цветок за пазуху, бросив:

— Хорошая собака.

Кого-то же он мне напоминал. По крайней мере, он принёс пользу. Итак, первая версия произошедшего: кто-то пришёл за мной, нашёл только Амелию и забрал её. Вообще-то, довольно правдоподобно, но теперь стоит вопрос, жива она или нет. Шансы, что ей не навредили, не высоки.

Я снова глянул на Уродца.

— Ну и что я должен делать? Обычно лучший вариант — просто пожертвовать подчинённым.

Уродец облизнулся. Очень содержательно.

— С другой стороны, кажется, мы сблизились, — выдохнул я. — А у меня не очень много друзей. Их нет.

Уродец снова не ответил — впрочем, я этого и не ожидал.

Ну и ладно; всё равно иногда нужно разминаться. Не всё же наслаждаться новой школьной жизнью?

Было одно место, куда я собирался нагрянуть. Как раз близился вечер; вряд ли меня кто-то хватится. Я закрыл окно и разобрал вещи, выуживая самую удобную чёрную одежду. Даже привычно, не считая того, что здесь у меня нет ни джинс, ни кожаной куртки.

А ведь мой вкус в двадцать был ещё тем; хорошо, что я уже это перерос, а то с гардеробом Альбериха вырядился бы, как какой-то косплеер.

Подготовившись, я нашептал заклинание смены цвета глаз; маленькая подготовка, и вот я снова стал Алексом Эддерли. Нет ничего полезнее маскировки. Хотя…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я выудил шёлковый шарф, который Амелия навязывала мне по крайней мере каждый чёртов вечер; похоже, она думала, что я простужусь и слягу, но в согревающих способностях этой вещицы я очень сомневаюсь. Зато прикрыть хотя бы половину лица смогу.

Навевает воспоминания…