Под прикрытием (ЛП) - Райан Крис

Рикки взял свой телефон и сделал вид, что заглянул в интернет. На самом деле он открыл приложение камеры и переключил его в режим видео. Если он держал телефон под углом чуть меньше сорока пяти градусов от прилавка, Коул был в поле видимости.

Когда ему принесли завтрак, из-за прилавка зазвучала знакомая Рикки песня. Рабочие, позавтракав, встали и ушли. Теперь тут были только Рикки, Коул и парень за прилавком, который нес ему полный английский завтрак.

— Вонзи в это свои зубы, солнышко, — сказал он. Как только тарелка и чашка чая оказались перед Рикки, он прислонил телефон к горячей кружке, убедившись, что он находится под правильным углом, чтобы записать Коула и всех, кто сядет с ним. Он выключил камеру, чтобы никто, входящий в кафе, не мог понять, что он делает. Затем он приступил к завтраку.

Он медленно пережевывал кусок тоста — и Коул чрезвычайно отрывистым голосом заказал себе кофе, — когда дверь снова открылась. Вошли двое мужчин. Они оба были очень широкоплечими — Рикки сразу подумал, что не хотел бы драться ни с одним из них. У одного из них были иссиня-черные волосы, спутанные. Другой был блондином, но его волосы были очень коротко подстрижены. Как и у Коула, у него был портфель, но этот выглядел намного крепче: он был металлическим и казался довольно тяжелым.

Ни один из мужчин не улыбнулся, пока они осматривали комнату. И точно так же, как и Коул, они, казалось, почти не замечали сидящего там Рикки, сосредоточенно поглощающего ломтик бекона.

Двое русских — Рикки знал, что это они — казалось, заполнили все кафе, пока шли к столику, за которым сидел Джейкоб Коул. Папа Иззи с его худым злобным лицом казался крохотным по сравнению с ними. Он развел руками, показывая, что они должны сесть напротив него. Когда они сели, Рикки включил камеру и нажал на запись. Он продолжил завтрак, украдкой наблюдая за происходящим на маленьком экране, его уши напряглись, чтобы уловить каждое слово их приглушенной беседы.

Блондин заговорил первым. У него был русский акцент.

— В твоем чемодане…

— Да, Дмитрий, — вмешался Коул. — Там расписание.

Русские посмеивались над шифром Коула. Они выглядели намного менее напряженными, чем он. Черноволосый мужчина оглянулся и крикнул «Кофе!», ни к кому не обращаясь, и Рикки увидел, как тень пробежала по лицу весельчака в фартуке. В другом конце кафе Коул поставил портфель на стол между собой и Дмитрием.

— Открой, — сказал Дмитрий.

— Когда у меня будут деньги.

Дмитрий улыбнулся. Из внутреннего лацкана пиджака он вытащил карту памяти.

— Средства были переведены на не отслеживаемый счет в швейцарском банке. Здесь ты найдешь данные учетной записи, включая всю необходимую информацию.

Коул подозрительно посмотрел на карту памяти и взял ее с явной неохотой. У Рикки сложилось впечатление, что он ждал наличных.

— А теперь открой портфель, — сказал ему Дмитрий.

Коул посмотрел на него мертвым взглядом, затем ввел код в свой портфель и открыл его. Папка, которую он передал русскому, была очень тонкой, но Дмитрий обращался с ней так, будто это была самая дорогая вещь в мире.

— Бумага? — спросил Дмитрий. — Как странно.

— Бумага в наши дни безопаснее электронных файлов, — сказал ему Коул, многозначительно глядя на только что полученную карту памяти с данными. Закрыв портфель и поставив его на пол, Дмитрий поставил свой металлический на стол, открыл его и положил папку внутрь.

— В папке есть еще кое-что, что может быть полезно твоим людям. Думай об этом как о бесплатном образце. Есть много других источников, но нам, конечно, нужно будет обсудить справедливую цену.

— Жадный ты человек, — заявил Дмитрий. Он не звучал так, будто хотел оскорбить.

— Я просто хочу честную плату за честный рабочий день, — глаза Коула сузились. — Скажи своим людям, что эта новая информация будет очень дорогой. Но она того стоит.

Мужчина пришел с их кофе. Он заблокировал обзор камеры на Коула и русских, но это не имело значения. Рикки решил, что с него достаточно. Он выключил телефон. Мужчина вернулся к прилавку, и Рикки положил на стол немного денег, чтобы заплатить за недоеденный завтрак. Он хотел выбраться отсюда как можно быстрее.

Но что-то остановило его.

Чемодан стоял на столе. Никто не сжимал его. Если он будет быстрым, Рикки мог его забрать.

— Ты с ума сошел.

— Может, нет. Тот чемодан — бомба. Если у меня будет снятый материал и чемодан, Коул попадет в тюрьму надолго…

Он не мог долго думать. Если он хотел схватить чемодан, это нужно было сделать сейчас.

Он почти на инстинкте повернул козырек кепки вперед. Это немного скроет его лицо. Скроет его.

Большая ошибка.

Рикки отодвинул стул и встал, убрал телефон в карман. Расстояние до чемодана: четыре метра.

Он пересек три метра, когда Коул посмотрел на него.

Рикки тут же понял, что что-то было не так. Коул смотрел не на его лицо, а на кепку. Рикки увидел, как он беззвучно произнес «Н» и «И».

— Схватите мальчишку! — прошипел он.

Для своего размера Дмитрий двигался очень быстро. Рикки не успел сделать шага, как русский схватил его за запястье. Рикки задохнулся от боли, когда Коул встал и сорвал с его головы бейсболку.

Коул уставился на надпись на бейсболке Рикки, потом снова на Рикки.

— В чем проблема? — спросил Дмитрий.

— Этот мальчик ворвался в мой дом прошлой ночью. Вряд ли совпадение, что он сейчас здесь.

Рикки знал, что последующие секунды он запомнит на всю оставшуюся жизнь — какой бы долгой она ни была. Веселый парень из-за прилавка зашагал к ним с возмущенным лицом.

— Что происходит? — спросил он. — Что вы делаете с этим молодым человеком? Оставьте его в покое!

— Не вмешивайся, — прорычал Дмитрий.

— Нет, не буду. Это мой озорник, и он всего лишь ребенок. Уберите свои чертовы руки…

Он так и не закончил фразу. Темноволосый русский повернулся к нему, и Рикки увидел, что у него в руке был пистолет. Ни секунды не колеблясь, русский поднял его в сторону мужчины.

— Нет! — закричал Рикки.

Но было слишком поздно.

Русский выстрелил.

Выстрел был очень тихим, но его результат был смертельным. Пуля попала мужчине в лоб, и кусок его черепа размером с кулак Рикки отлетел в сторону. Гротескные брызги крови отлетели на несколько столов, когда мужчина рухнул на пол.

Наступила внезапная ужасная тишина. Рикки почувствовал, как его мышцы застыли.

— Григорьев, идиот! — выдохнул Коул. — Ты… Ты идиот.

Но Григорьев не смотрел на Коула. Он направил пистолет на Рикки. Ствол был всего в полуметре от его лица, и Рикки мог видеть его внутренности. Он чувствовал легкое тепло металла…

Внезапно Коул оттолкнул руку русского с оружием.

— Ради бога, — прошипел он. Затем он обратил свой устрашающий взгляд на Рикки. Дмитрий сжал его запястье еще крепче, и Рикки знал, что у него было всего несколько секунд, чтобы действовать, иначе он мог присоединиться к мертвецу на полу.

— Помни слова Феликса: «Если придется с кем-то драться, забудь о чем-то сложном. Найди что-то очень тяжелое и ударь им по голове».

Рикки никак не мог понять, было ли то, что он сделал дальше, глупым или смелым. Немного того и другого, наверное. Он вытянул свободную руку за собой и схватил с ближайшего столика покрытую жиром стеклянную вазу. Сильным взмахом руки он ударил Дмитрия по голове.

Ваза разбилась. Дмитрий взревел от боли и гнева, когда на его лбу появилось огромное пятно крови и разодранной кожи. Он отпустил запястье Рикки и зажал рану. Рикки все еще держал в руке основание вазы, края которой были зазубренными и острыми. Он знал, что у него был только один шанс выбраться отсюда, поэтому, когда второй русский размахивал рукой с оружием в его направлении, он швырнул стекло в стрелка, который поднял обе руки, чтобы защитить себя от ракеты.

— Уходи отсюда! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!

Коул был бледным и испуганным. Его глаза вылезли из орбит, и Рикки увидел, что он собирается схватить портфель со стола. Половина его понимала, что медлить глупо, но он схватил чемодан раньше, чем Коул успел его достать.