Единственная для Лютого (СИ) - Франц Алиса

Пришлось прибегнуть к помощи кабельного телевидения. Прокрутив список каналов, я нашла среди них канал с инструментальной музыкой и остановила свой выбор именно на нём.

Музыка была приятной, звучала фоном и не раздражала меня ничуть.

Когда среди всех прочих звуков я различила звон гитарных струн, внезапно подумала о Руслане. О том, что он раньше играл на гитаре.

Внезапно глаза под закрытыми веками сильно защипало от горячей влаги, поступившей словно из ниоткуда.

Я едва сдерживалась. Казалось, ещё немного, и я просто расплачусь, без видимых и серьёзных причин…

Нужно было что-то делать с этим приступом печали. Хотелось получить хорошую весточку, хотя бы услышать голос родного и близкого человека…

Вытерев слёзы со щёк, я решительно поднялась и подошла к двери из палаты.

Собравшись с мыслями, я распахнула дверь и посмотрела по сторонам. Сначала налево, потом направо, чтобы оценить, кто из охранников выглядит менее грозным. Но попытки выявить более добродушного из них разбились о непроницаемое выражение лиц мужчин.

— Добрый день. Я хочу позвонить вашему непосредственному начальнику, Руслану. У меня есть важный вопрос.

Я попыталась придать своему голосу уверенности, но не смогла бы сказать наверняка, получилось ли у меня произнести просьбу твердым голосом или нет.

Однако после моих слов охранники переглянулись между собой и нахмурились.

— Пока это невозможно сделать, — ответил тот мужчина, что стоял справа.

— Почему?

Мужчины снова переглянулись, ведя между собой немой диалог, понятный только им двоим. В ответ на мою просьбу они отрицательно покачали головой.

— Нам не разрешено рассказывать.

— Что случилось?

Мой голос дрогнул ещё сильнее из-за понимания, сжавшего сердце в плотный капкан: вот оно, дурное! Что-то случилось, за пределами этой больницы. Нечто неподвластное моему желанию, чтобы всё окончилось хорошо и без жертв…

— Руслан?! — догадалась я.

Охранники замешкались.

Мужчина, стоявший слева, выдал на одном дыхании:

— Нам не разрешено ничего сообщать. Вернитесь в палату, пожалуйста.

— Нет! — заупрямилась я. — Я никуда отсюда не сдвинусь, пока вы не скажете, в чём дело! Я имею право знать это!

— Вернитесь в палату. Вы должны соблюдать режим.

Я разнервничалась и повысила голос, сжав пальцы в кулаки, что само по себе было смешно. Ведь эти два бугая, что один, что второй, легко могли свернуть мне шею легким нажатием двух пальцев.

— Мария?

В перепалку вмешался голос постороннего мужчины.

Охранники, прекратили повторять одно и то же, но на разный лад, и перевели взгляды на подошедшего. Едва заметив его, они словно подобрались и расправили плечи.

— Добрый день, — поздоровались они почти синхронно.

— Мария, тебе стоит вернуться в палату. Мы поговорим в спокойной обстановке, — степенно произнес незнакомец.

— А вы кто такой?! — произнесла я с жаром, не понимая, почему в разговор вмешивается постороннее лицо.

— Поговорим, — настоял на своем мужчина и показал рукой в сторону палаты.

Я собралась возразить, но мой пыл немного спал от того, как пристально и оценивающе скользнул по моей фигуре взгляд мужчины преклонного возраста.

Взгляд седовласого мужчины был строгим, черным, пронизывающим до самого нутра и выглядел таким знакомым, что я еще больше опешила и спустя миг поняла очевидные сходства между Лютым и этим мужчиной.

— Я отец Руслана, — представился мужчина. — Мурад Хаджиев. Можешь обращаться ко мне Мурад Османович. Я все же прошу тебя пройти в палату, чтобы не вести важные разговоры на пороге…

Голос мужчины был низким, слегка хрипловатым, полным силы, осознания собственной власти и несомненно, высокого статуса.

По-другому и быть не могло, он же был отцом Руслана.

Я ничего не смогла возразить мужчине в ответ и словно во сне, двинулась обратно, пятясь спиной.

Неожиданно запнулась о свои же ноги.

Мурад Османович крепко перехватил меня за локоть и не позволил упасть. Его пальцы были узловатыми и длинными, всё ещё цепкими и полными силы, а ладонь — невероятно мозолистой. Его грубая кожа немного поцарапала мою.

— Осторожнее, Мария. Кажется, ты вынашиваешь мне внука.

— Двоих, — поправила я мужчина, произнеся ответ пересохшими губами. — У меня будет двойня.

— Двойня?!

Темные глаза мужчины сверкнули еще острее, чем прежде.

— Тем более, следует быть вдвойне осторожнее!

После этой реплики отец Руслана ещё крепче перехватил меня за руку и вошел в палату, не отпуская до самого последнего мига, когда помог мне опуститься в кресло.

— Значит, двойня, — удовлетворенно повторил Мурад Османович, заняв место напротив. — Руслан сообщил мне новость, что я стану дедом. Но не поспешил обрадовать меня тем, что вскоре я обзаведусь двумя внуками. Это сыновья?

— Еще неизвестно, — я покачала головой. — Пол малышей можно будет определить позднее.

— Ты находишься в больнице на сохранении. Что-то случилось?

— Неприятность, — коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.

Руслан не рассказывал ничего об отце, он не фигурировал ни разу в его разговорах. Потому я решила не вдаваться в подробности перед незнакомым человеком.

Разглядывала лицо пожилого мужчины, находила очевидные черты сходства, понимая, что Руслан в возрасте будет выглядеть примерно так же — все еще грозным и полным силы.

Я опешила от появления отца Руслана, не ожидая его появления. Даже мысли такой не было!

— Что стряслось? — спросила я, поняв, что единственным объяснением появлению отцу Руслана была какая-то беда.

Видимо, не зря дурные предчувствия мучили меня на протяжении целых суток.

Отец Руслана не спешил отвечать. Я впилась пальцами в подлокотник, задав самый страшный вопрос:

— Что с Русланом?! Вы бы не пришли просто так! С ним случилось несчастье?

— Ты что-то знаешь об этом? — ответил вопросом на вопрос отец Лютого.

— Что-что?!

Я провела рукой по лицу, не веря, что снова оказываюсь в ситуации, где мне не доверяют даже в момент, когда я и шагу не могу ступить без пристального наблюдения охраны.

— Меня держат в больнице, даже без телефона! Даже при всем большом желании узнать хоть капельку сведений, мне ничего не говорят. Даже Тима привели всего один раз, — произнесла в сердцах.

— Кто такой Тим? — нахмурился мужчина.

— Мой племянник. Я воспитываю племянника после смерти его родителей.

— Ты? — удивился мужчина. — На вид ты сама выглядишь, как ребенок, которому требуется защита и опека взрослых.

— Мне двадцать четыре, я взрослая и самостоятельная девушка! Была самостоятельная, — поправила себя. — До вмешательства в мою жизнь непредвиденных обстоятельств! Однако речь сейчас идет не обо мне. Что с Русланом?

— Переживаешь за него? — спросил расслабленным голосом Мурад Османович.

Но глаза мужчина при этом впились в мое лицо, как острые колючки, желая выведать все тайные мысли и намерения.

— Зря вы так на меня смотрите. Дурного я не замышляю, просто хочу знать, что произошло. Кажется, что-то точно произошло, по реакции охранников понятно. Но почему мне ничего не говорят?! Неизвестность изматывает.

— Да, изматывает. Я могу тебе сказать лишь то, что некоторые занятия мужчин могут быть опасными.

— Руслана ранили?

Кровь схлынула с моего лица, биение пульса раздалось в каждой клеточке тела, но сильнее всего давило на уши, оглушая.

— Руслан поправится.

И снова Мурад Османович ушёл от прямого ответа, отклонившись в сторону.

— Но еще не поправился…

— В следующий раз он будет действовать осмотрительнее, только и всего, — пожал плечами отец Лютого. — Шрамы украшают мужчину.

— Говорите так, словно речь идет о пустяке. Но я чувствую, что вы утаиваете от меня правду.

— Руслану обеспечили хороший уход и пристальное наблюдение. Мои люди смотрят дополнительно за тем, чтобы ничего не произошло. Ни внутри, ни снаружи.