Крушение звёзд - Кристофер Банч

— Да ладно, — отмахнулся Ньянгу. — Я уже давно не трачу время на свои триумфы. Что я собираюсь сделать теперь, после того как изучу результаты твоих мутных и несфокусированных холосъемок заводов Берта, так это найти славненького, надежненького лилипута.

Глава 12

— Огромное спасибо, что пригласил меня погулять, — сказала Кекри Катун.

— Спасибо, что ты согласилась пойти со мной, — прогудел Бен Дилл. — Здорово, взять с собой самую красивую женщину на корабле, чтобы купить картину или что-нибудь в этом роде на свои неправедно нажитые гроши.

Кекри криво улыбнулась.

— Меня не особенно приглашают куда бы то ни было. Порой я чувствую себя изгоем. Может, потому, что с иной планеты, чем вы все.

— Бычьи яйца! Никто тебя не изгоняет. Мы с такого количества миров, — солгал Бен, — какое только можно себе представить. Так что это не играет роли. Скорее, это потому, что ты такая красивая. Заметь, что многих статисток никуда не водят. Так что не такая уж ты и мученица.

Кекри ухмыльнулась и сжала руку Дилла.

— Осторожно, леди, — предупредил он. — Не мешайте пилоту, даже если он лучший в шести системах. А это всего лишь вонючий флаер.

— А что это за странные корабли, на которых вы обычно летаете?

— Это «аксаи», — ответил Дилл. — Построены мусфиями… вроде Аликхана. Они летали в бой… — тут Бен внезапно вспомнил предостережение Ньянгу и его легенду, — …против некоторых кораблей Конфедерации незадолго до крушения. Мы купили несколько через третьи руки.

— Вы вели дела с мусфиями?

— Цирковые ведут дела со всеми.

Кекри, казалось, почувствовала предупреждение, поскольку нашла иную тему.

— Так что именно я должна делать?

— По части искусства у меня вкус, как у бегемота, — сказал Дилл. — Но моя каюта выглядит совершенно голой. Мне сказали про эту бодягу от искусства, которую устраивают каждые выходные вдоль реки, протекающей через Пенду. И я подумал, что ты, наверное, могла бы помочь мне выбрать что-нибудь не совсем ужасное.

— Пилот, — задумчиво произнесла Кекри, — ты хочешь что-нибудь, связанное с полетами и космосом?

— Ни в коем случае, — возразил Бен. — Я этим занимаюсь и не очень-то жажду смотреть на это еще и в свободное время. Мне бы, скорей, что-нибудь поабстрактнее.

Кекри взглянула на него с некоторым уважением.

— Итак, у тебя продвинутые вкусы в живописи, ты можешь поднять тысячекилограммовую штангу, умеешь летать на «аксае»…

— И почти все, что угодно, — закончил за нее Дилл. — Не хвастаюсь.

— И все, что угодно еще, — повторила Кекри. — Какие еще таланты в тебе спрятаны?

— Я тайный лысеющий сексманьяк и застенчив, как течная сука.

Кекри засмеялась, протянула руку и потрепала его по бедру.

— Ладно, Мистер Скромник. Это, часом, не посадочное ли поле — вон там, внизу?

— Несомненно, леди. А теперь смотрите и держитесь за свой желудок.

Дилл положил флаер набок и нырнул вертикально вниз к маленькому полю. В последний момент он выровнял машину и посадил так, что даже тормоза не скрипнули.

— Вот мы и на месте, — произнес он. — Речка там. Так что пойдем и посмотрим, есть ли у них что-нибудь, что стоит купить.

У служителя слегка округлились глаза при виде ослепительной женщины и чудовищных размеров мужчины, выбирающихся из флаера.

— Держи, — Бен подкинул в воздух кредит. — Не давай никому писать свои инициалы на капоте и прогрей машину к моему возвращению!

— Сэр, — пролепетал служитель, неустанно кланяясь. — Да, сэр! Хотите, я ее еще вымою и отполирую?

— Не-а, — отмахнулся Дилл. — Она же все равно снова запылится.

Когда они отошли подальше, он спросил украдкой:

— Что я сделал не так? Бросил ему не ту монету или еще что? Я думал, он предложит на мне жениться.

— Мне кто-то говорил, что один кредит Конфедерации обменивается, если ты сможешь найти место, где обменять, — заметила Кекри, — на примерно недельный заработок в местной валюте.

— Проклятье! Черт с ним, с искусством, — воскликнул Дилл. — Пойдем, найдем себе храм и заделаемся при нем менялами.

Лилипута звали Фелип Мандл, и он часто называл себя Счастливчик Фелип.

— Разумеется, Счастливчик Фелип счастлив помочь цирку, ибо разве не сказано в моем контракте, что я должен быть «вообще полезен», помимо моей актерской деятельности? И я прекрасно знаю, как хранить молчание, и признаю, что думал, что у нашей труппы есть некие темные тайны, особенно принимая во внимание, как мы сейчас одеты, что, безусловно, не является нормой для большинства артистов, — произнес он несколько на адреналине. — Но почему вы решили выбрать именно Счастливчика Фелипа? В Цирке Янсма больше дюжины лилипутов.

— Мы немного порасспрашивали, — откликнулся Ньянгу, — о прошлом людей.

— Ах! Это была ошибка, — всплеснул ручками Мандл. — Я был очень молод, а она была очень красива и клялась, что эти драгоценности забрал у нее ревнивый любовник. А я был единственным, кто мог забраться к нему в пентхауз. И я почти выбрался оттуда с ними.

— Расслабься, — утешил его Ньянгу. — Некоторое время назад имели место вещи, которые почти удались мне.

Мандл оглядел еще троих спутников, находившихся на заднем сиденье флаера. Как и они с Ньянгу, Пенвит, Лир и техник-электронщик по имени Лимодо были одеты в черное с ног до головы, с натянутыми на лица масками, увеличенными световыми очками на лбу и шейными микрофонами. Каждый держат на коленях небольшую походную сумку.

— Я, э, заметил, что вы все вооружены. А почему мне ничего не дали? — Фелип попытался изобразить возмущение.

— Ты знаешь, как пользоваться бластером? — спросила Лир.

— К сожалению, нет. Это талант, который мне не удалось в себе развить. Но я прекрасно владею старым реактивным оружием, и мне не кажется, что разница так уж велика.

— Она есть, — ответила Моника. — Мы не хотим, что бы ты прострелил ногу себе. Или мне.

— А-а, — протянул лилипут и забился на свое место, когда флаер на малой высоте повернул в горы.

— Святые угодники, — пробормотал Дилл, глядя на полуактивную холокартину почти с него высотой. — Я не знал, что существует столько оттенков красного или столько способов идиотски выглядеть, размахивая во все стороны бластером.

— Ш-шш, — толкнула его локтем Кекри. — По-моему, вон там стоит художник.

— Представь меня ему, и любимый сыночек миссис Дилл швырнет его в реку прямо через набережную. Он слишком ничтожен, чтобы жить.

Художники — сотни две, а может и больше — выставили свои работы вдоль длинного променада, прислонив некоторые из них к каменной стене, вытянувшейся за их спинами. Со стороны реки над серой холодной водой поднимался трехметровый обрыв. Тут и там качались привязанные лодки.

— Пойдем, — Кекри дернула Бена за рукав. — Мы же только начали.

— А нет ли здесь где-нибудь бара? Мой художественный вкус, похоже, напрямую связан с моими вкусовыми рецепторами, и, может быть, если я проглочу баночку-шестую пива, что-нибудь из этого хлама и покажется лучше.

— Никогда не покупай произведения искусства по пьяни, — строго произнесла Кекри. — Это одна из старых присказок моей бабушки.

— Да? Чем же она зарабатывала на жизнь, чтобы сделаться такой мудрой?

— Думаю, держала бордель.

— С позволения бога солнца, я лучше буду держаться тебя, — Дилл хрипло хохотнул. — Выйдя в отставку, я хотел бы поселиться именно в публичном доме.

— Ладно уж, — заключила Кекри. — Ты явно не в том настроении, чтобы смотреть живопись.

— Особенно это дерьмо. Почему все думают, что в дурацкой картинке про дурацкий развороченный космический корабль с по-дурацки торчащими ребрами на фоне заката есть нечто печальное? Это выше моего понимания, — пожаловался Дилл. — Я лучше прилеплю на стену какую-нибудь мазню, намалеванную пальцем. Моим собственным.

— Если так, то вон, по-моему, одна из здешних забегаловок.

— Прекрасно! Сейчас, только пропустим эту колонну, и…

Колонна состояла из полудюжины тяжелых флаеров с крытыми грузовыми прицепами. Покрытие сдернулось, и из прицепов посыпались вооруженные люди.

— Е-мое! — Дилл схватил Кекри за руку и увлек ее к будкам художников. — Во что мы, черт дери, вляпались?

— Там, — указала Кекри на десять или больше машин, пересекающих реку по низкому мосту.

Люди за спиной у Дилла начали стрелять по второй колонне. Оттуда открыли ответный огонь. Тяжелые бластеры на крышах флаеров и машин пускали снаряды навстречу друг другу. Послышались вопли ужаса и боли.

Дилл лежал ничком на тротуаре, полуприкрыв собой Кекри. Рядом распластался художник, картина которого так не понравилась Бену.

— Что за дьявольщина здесь творится?

Художник быстро помотал головой.

— Наверное, опять анархисты палят друг в друга. Они не могут прийти к соглашению относительно формы своей организации.