Куриный бульон для души. Первая любовь и школьные мечты. Истории, которые возвращают в юность - Кимберли Кирбергер

момент, когда ей предстояло самое тяжелое испытание в ее жизни? Папа внезапно состарился. Он сказал:

– Да, это наш сын.

Похороны были странными. Мои родственники и друзья шли к гробу. Они смотрели на меня, их лица были печальными. Многие плакали. Пара девушек всхлипнули, коснувшись моей руки.

Пожалуйста, кто-нибудь, разбудите меня! Вытащите меня отсюда. Мне невыносимо видеть, как мама и папа страдают. Моих бабушек и дедушек так подкосило горе, что они едва стоят на ногах. Мои брат и сестра похожи на зомби. Они двигаются словно роботы. Никто не может в это поверить. Я тоже не могу в это поверить.

Пожалуйста, не хороните меня! Я не умер! Мне нужно еще долго жить! Я хочу снова смеяться и бегать. Я хочу петь и танцевать. Пожалуйста, не закапывайте меня в землю! Я обещаю, что, если ты дашь мне еще один шанс, Господи, я буду самым аккуратным водителем в мире. Мне нужен всего один шанс. Пожалуйста, Господи, ведь мне всего семнадцать лет.

Джон Беррио

Габби, ты такая худенькая

Я – круглая отличница. Я всегда принимаю активное участие во всех школьных мероприятиях, меня называют «очень собранным» подростком. По крайней мере, раньше все было именно так.

Все начиналось достаточно невинно. Я весила примерно пятьдесят семь килограммов. Толстой я не была, но чувствовала, что мне не мешало бы сбросить немного. Моя подруга занялась своим здоровьем и получила отличные результаты – она похудела, стала лучше себя чувствовать, а ее друзья говорили ей сплошные комплименты. Мне захотелось так же.

Я стала заниматься спортом и, вместо колы и чипсов, есть полезную пищу. Уже через пару недель я похудела, мое самочувствие улучшилось, я обновила гардероб и почувствовала себя по-настоящему привлекательной. Казалось, в школе все замечают меня. «Габби, ты отлично выглядишь», «Габби, ты такая красивая», «Габби, ты такая худенькая». Это были лучшие комплименты.

Но меня всегда учили, что нет предела совершенству, поэтому я решила, что если три сброшенных килограмма привлекли ко мне столько внимания, то что сделают шесть? И если я смогла сократить свой рацион до 1000 калорий, то смогу и до 500! Думаю, именно в этот момент я и взяла курс на анорексию.

Ни одно из моих прежних достижений не шло в сравнение с похудением. Я чувствовала, что контролирую себя, и мне это нравилось. Я стремительно теряла вес, и с каждым сброшенным килограммом испытывала радость. Это была ложная эйфория, от которой я стала зависима. Я жила ради своего внешнего вида.

Помню, как в первый раз целый день ничего не ела. Когда я легла в постель, мой желудок скрутило от голода. Но я чувствовала себя такой стройной: теперь это ощущение было связано для меня с успехом. Я подумала: если я могу не есть целый день, то смогу ли два?

Оказалось, что и это не предел – я могла не есть по три дня подряд.

Не помню точно, когда это произошло, но внезапно мне перестали говорить комплименты. Однако, вместо того чтобы остановиться и понять, что я зашла слишком далеко, я решила, что нужно стараться еще больше. Надо было сбросить лишний вес, только теперь уже всерьез!

Бывали дни, когда я съедала только яблоко, а вечером ложилась спать, чувствуя себя толстой неудачницей. Доходило до того, что любая пища в моем желудке казалась мне слишком большой, грязной и отвратительной. Я унижала себя за слабость. Моя жизнь медленно превращалась в ад. Я тешила себя мыслью, что мне нужно просто еще чуть-чуть добавить самоконтроля, чтобы стать счастливой. На самом деле все счастье уже давно улетучилось, и меня радовали только ускользающие килограммы.

Какая-то часть меня понимала, что я поступаю неправильно, но я ее просто не слушала. Мне нужна была помощь, но я все никак не могла решиться попросить о ней. Ведь для этого пришлось бы признать свое поражение.

Учителя, школьные медсестры, друзья – все вокруг подозревали, что у меня есть проблемы. Но я по-прежнему пыталась их убедить, что со мной все в порядке. Интересно, верили ли они мне на самом деле или просто ждали, когда я буду готова?

Однажды вечером отец принес домой стейк и объявил, что я должна его съесть под его надзором. Я плакала и умоляла его не заставлять меня делать это. Кусок мяса, лежавший на тарелке, пугал меня до смерти. Это был чистый жир – стоило съесть лишь кусочек, и все мои усилия пойдут прахом. Я плакала, умоляя отца отказаться от этой безумной идеи, но он не соглашался. Он сказал, что будет сидеть со мной всю ночь. У меня не было выбора, НИКАКОГО ВЫБОРА! Но ведь выбор всегда должен быть.

Больше я не могла ничто контролировать. Как будто кто-то нажал кнопку – меня больше не волновали ни отец, ни его чувства. Я ощущала только гнев и ненависть. Я ненавидела отца за то, что он заставил меня почувствовать эту боль и признать, насколько искаженной стала моя реальность. Я ненавидела его за то, что он вынудил меня есть эту отвратительную, злую пищу.

Все, что я делала в своей жизни, было для других. Оценки, поведение, награды – все для них, ничего для себя. Но похудение были моим. Оно олицетворяло меня и мой выбор, а теперь мой отец пытался отнять у меня и это!

Лежа в постели той ночью, я плакала и чувствовала себя толстой. В глубине души я понимала, что мне нужна помощь. Я знала, что причиняю боль людям, которых люблю.

После бессонной ночи я пришла к выводу, что ненавидела не отца. Я ненавидела себя! Я поняла, что не контролирую себя. Впервые в жизни я поняла, что у меня проблема. Мне нужно было взять свою жизнь под контроль, а не позволять болезни управлять ею.

Все изменилось не сразу. На самом деле это был долгий путь к выздоровлению. Но постепенно, с помощью друзей и семьи, я вернулась к нормальной жизни. Теперь, когда я достигла своего идеального веса, я вообще перестала взвешиваться. Я больше не листаю модные журналы – может быть, я и не в тренде, зато чувствую себя как надо!

Габриэлла Тортес, 17 лет, в пересказе Кимберли Кирбергер

Золотая медаль

Весной 1995 года я выступал с лекцией в средней школе. Когда мероприятие закончилось, директор спросил, не соглашусь ли я нанести визит одному особенному ученику. Из-за болезни мальчик не