Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6 - Колдер Уолтон

Более подробно Силлитоу разъяснил общий подход МИ-5 к угрозам государственной безопасности в своих более поздних мемуарах, вспомнив, что, когда он пришел на эту службу: «Среди всего, что особенно привлекло мое внимание, было то, что работа МИ-5 не связана с политикой, и не следует думать или предполагать, что политика тех, кто стремится подорвать могущество нашего государства или его институты, оказывает влияние на деятельность МИ-5 по созданию помех их усилиям. Следует помнить, что функция МИ-5 чисто оборонительная; на нее возложена лишь функция выявления деятельности, подрывающей безопасность этой страны; вероисповедание, политические убеждения или национальность тех, кто занимается такой деятельностью, не имеют значения»28.

МИ-5 использовала скорее термин «сионистский терроризм», нежели «еврейский терроризм», потому что ее расследования не делали своей целью евреев, а были шире по охвату и включали неевреев – сторонников «ревизионистского» терроризма, в том числе и торговцев оружием, и его перевозчиков. При этом документы МИ-5 демонстрируют, что с самого начала своего расследования она признавала, насколько деликатным должен быть ее сбор информации о сионистском экстремизме. Например, одним из объектов ее изучения был известный еврейский писатель, сочувствующий сионистам, Артур Кёстлер – и если бы об этом стало известно широкой общественности, то поставило бы МИ-5, да и вообще британское правительство в чрезвычайно неловкое положение. Как явствует из досье Кёстлера в МИ-5, причиной, по которой он стал объектом изучения, стало то, что у него были очень хорошие связи в сионистских кругах Лондона, Европы и Палестины; в МИ-5 надеялись, что его связи помогут обнаружить тайных агентов Иргун и «банды Штерна». Кёстлер, безусловно, прекрасно понимал цели Иргун и «банды Штерна». Его роман «Воры в ночи» (1946) прекрасно показал, как еврейскую молодежь можно привлечь на сторону радикальных насильственных действий по вопросу Палестины. Его вымышленный главный герой Джозеф бросает тихую жизнь в мире университетской науки и обращается к насилию, потому что считает, что национальное государство пацифистов не может выстоять. МИ-5 также изучало неутомимого гуманиста и сторонника сионизма Джоэля Брандта. Брандт работал в антифашистских движениях Сопротивления по всей Европе и в 1942 г. стал посредником в провалившейся сделке «грузовики за жизнь», по условиям которой нацисты могли освобождать евреев в обмен на грузовики. Однако, как показывает его досье в МИ-5, он также был связан с нелегальной миграцией евреев из Европы в Палестину, и, по утверждению МИ-5, какова бы ни была гуманистическая основа его действий, они сопутствовали безопасности в Палестине. И все же неизбежно, тайно наводя справки о Брандте, МИ-5 делала объектом своего расследования героического участника антифашистского Сопротивления и хорошо известного борца за права человека29.

На фоне нарастающего насилия в Палестине в 1946 г. и особенно после взрывов в гостинице «Царь Давид» в Иерусалиме и посольстве Великобритании в Риме МИ-5 получила от SIME несколько донесений, предупреждающих, что Иргун и «банда Штерна» планируют перенести свои операции в саму Великобританию. Перси Силлитоу упомянул эти тревожные донесения в своей лекции сотрудникам особого отдела в Скотленд-Ярде в сентябре того же года: «Донесения о том, что IRGUN ZVAI LEUMI или «банда Штерна» могут покушаться на жизнь какого-нибудь выдающегося британского деятеля за пределами Ближнего Востока, действительно приходят все чаще с начала этого года и достигли кульминации несколько дней назад, когда пришло сообщение, что в случае вынесения смертного приговора 18 членам «банды Штерна», которые в настоящее время находятся под арестом в Палестине [за проведение взрыва в гостинице «Царь Давид»], Иргун и «банда Штерна» намереваются совместно организовать в Лондоне показательные ячейки… Если такие планы расширения деятельности за границей Иргун или «банда Штерна» осуществят, перед нами может встать реальная опасность убийств или диверсий в важных учреждениях в этой стране, в частности в Лондоне»30.

В декабре 1946 г. в МИ-5 пришло донесение от ее офицера по вопросам обороны и безопасности в Иерусалиме: «Сообщают, что группа агентов IZL [Иргун] находится в настоящее время в Англии. Их численность от восьми до десяти человек, и они родом не только из Палестины, но и из Америки и Европы»31.

Проблема МИ-5 в Лондоне и местных сил безопасности в Палестине состояла в том, что было чрезвычайно трудно выявить и противостоять и Иргун, и «банде Штерна». Обе группировки имели вертикальную организацию ячеек, члены которых не были знакомы с участниками других ячеек и исключительная лояльность которых означала, что проникнуть в организацию было почти невозможно. Как отметил Алекс Келлар в одном из донесений в МИ-5, «эти террористы – твердые орешки, и их далеко не легко заставить говорить». Ситуацию еще больше усложняло то, что они часто пользовались вымышленными фамилиями и меняли внешность. Для изменения внешности женщины-агентессы пользовались красками для волос или париками, а мужчины переодевались женщинами, чтобы ускользнуть от патрулей сил безопасности32.

Менахем Бегин, чья ненависть к англичанам была непримиримой, путешествовал под разными вымышленными именами, и после взрыва в гостинице «Царь Давид» он сумел ускользнуть от палестинской полиции, пообещавшей премию в две тысячи фунтов стерлингов за его голову, благодаря нескольким ловким переодеваниям. В ноябре 1946 г. палестинская полиция отправила тревожное донесение о том, что он может инкогнито ехать в Великобританию. В начале 1947 г. эта тревога достигла крайней степени, когда SIS отправила МИ-5 сообщение с предупреждением о том, что Бегин, как полагают, сделал себе пластическую операцию по изменению внешности, хотя, как гласило прозаичное заключение в его конце, «описания его нового лица у нас нет». Эта история вскоре просочилась в прессу, и в «Ньюс кроникл» появился заголовок «В Палестине охотятся за новым лицом», под которым далее саркастически отмечалось, что, хотя Бегин, возможно, и изменил свою внешность, вполне «вероятно, что плоскостопие и плохие зубы остались». Как оказалось, сообщения о пластической операции Бегина были неточными: они были вызваны путаницей в Управлении уголовных расследований Палестины при сравнении его фотопортретов. На самом деле Бегин не покидал Палестину, а отрастил бороду и замаскировался под раввина, прячась от полиции в тайной каморке в доме одного из своих друзей в Иерусалиме. Когда он согласился дать тайное интервью Артуру Кёстлеру, то оно проходило в затемненной комнате: Кёстлер тщетно пытался бороться с этим, сильно затягиваясь сигаретами в надежде на то, что испускаемый ими слабый свет позволит ему мельком увидеть внешность Бегина33.

Ситуацию для МИ-5 еще больше усугублял тот факт, что члены Иргун и «банды Штерна», как известно, служили во время войны в вооруженных силах Великобритании. По иронии судьбы, некоторых из них обучали сотрудники Управления спецопераций и SIS, когда те проходили службу в элитном десантном подразделении Пальмах еврейской военизированной организации Хагана. Подобно бывшим членам ряда других партизанских групп, которых англичане вооружали во время войны, вроде коммунистических отрядов в Малайе, Иргун и «банда Штерна» использовали свою подготовку для организации взрывов и ведения других полувоенных действий против своих бывших учителей. Донесения, ложившиеся на письменные столы руководства МИ-5 на протяжении лета 1946 г., предупреждали, что боевики Иргун и «банды Штерна», вполне вероятно, все еще служат в рядах британской армии и планируют использовать это как прикрытие для поездок в Великобританию. Таким образом, перед МИ-5 встала реальная возможность того, что террористы могут приехать в Великобританию в форме британских военнослужащих34.

Антитеррористические меры МИ-5

Когда такие пугающие донесения стали приходить в ее лондонскую штаб-квартиру, МИ-5 разработала ряд мер для предотвращения распространения сионистского терроризма с Палестины на Великобританию. О них мало что известно, судя по документам, которые раньше были всеобщим достоянием, но, как мы можем теперь судить по собственным документам МИ-5, зачастую они были весьма продуманными. Передним краем ее антитеррористической обороны было то, что называлось «безопасность персонала», куда входили проверки биографических данных и тщательное изучение заявлений о выдаче визы для въезда в Великобританию. По рекомендации МИ-5, при поступлении заявлений о выдаче визы, поданных гражданами еврейской национальности с Ближнего Востока, в МИ-5 немедленно поступал телефонный звонок, и начиналась проверка по ее картотеке, прежде чем заявителям разрешался въезд. МИ-5 также провела ряд контрольных проверок приблизительно 7 тысяч евреев, служивших в рядах британских вооруженных сил, что привело к выявлению 40 человек, подозреваемых в сочувствии экстремистам, из которых 25 были уволены из вооруженных сил, а 15 – отправлены служить на Ближний Восток, где они представляли минимальную угрозу безопасности. Меры безопасности, принятые МИ-5, также включали усиленный контроль в портах и других пунктах въезда в Соединенное Королевство, в каждый из которых был отправлен составленный МИ-5 «Алфавитный указатель террористов», а Скотленд-Ярд, по рекомендации МИ-5, постепенно брал под свою защиту все больше ведущих политических и общественных деятелей и увеличил охрану Букингемского дворца. В октябре 1947 г. высокопоставленный офицер Управления уголовных расследований Палестины майор Джон О’Салливан поехал в Лондон и привез в МИ-5 микропленку, на которой были изображены люди, подозреваемые в терроризме; они тоже были добавлены в «Алфавитный указатель». Некоторые из этих фотоснимков являются в настоящее время нескрываемой гордостью бывших членов Иргун и «банды Штерна»35.