Никогда не люби незнакомца - Гарольд Роббинс

— Как ты объясняешь, откуда деньги?

— Сказала, что работаю три вечера в неделю на ленточной фабрике, а сама несколько недель назад уволилась оттуда.

— И давно ты этим занимаешься? — поинтересовался я.

— Не твое дело!

— Хорошо.

Я выглянул в окно. Мне стало немного не по себе. Девочка подошла ко мне.

— У тебя есть деньги? — спросила она.

— Нет, — зачем-то солгал я.

— Возьми. — Она протянула четвертак. — Завтра воскресенье. Может, он тебе пригодится в церкви.

— Нет, спасибо.

Ее глаза заблестели от слез. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Потом по щекам девочки покатились слезы. Ее глаза сразу вспухли, как обычно бывает у негров, когда они плачут, покраснели и налились кровью. Я дотронулся до ее плеча.

— Не беспокойся, — утешил я ее. — Все будет хорошо.

Она отправилась спать. Когда я зашел в спальню, то увидел, что ее кровать пуста, и понял, что она спит вместе с матерью. Я лег на ее кровать и уснул.

В воскресенье я проснулся рано и какое-то время лежал, прислушиваясь к храпу Тома и Сэма. В конце концов я встал и пошел на кухню. Еще не было шести, и на улице было темно. Я быстро умылся и намылил щеки. Потом включил тусклый свет и начал бриться. На кухню вышел Сэм, сел и принялся наблюдать за мной.

— Почему ты встал так рано? — спросил я.

— Нужно разносить утренние заказы, — объяснил парень. — Сколько тебе лет, Фрэнки? — поинтересовался он после небольшой паузы.

— Двадцать.

— Ты ненамного старше меня. Мне почти восемнадцать. Я думал, ты старше.

Почему-то раньше я не замечал, что Сэм красивый парень: прекрасная черная кожа, курчавые густые волосы, тонкие черты лица, большие выразительные глаза.

— Фрэнки, что ты о нас думаешь? О Томе, маме, Элли, обо мне? Как, по-твоему, мы другие люди? — Его огромные карие глаза серьезно смотрели на меня.

— Вы отличные люди. Вы бы не стали лучше, если бы...

— Если бы были белыми? — прервал он меня.

— Нет. Если бы вы даже были моими родственниками, я бы не получил больше помощи и сочувствия.

— Мне пора. — Он встал. — Увидимся позже. Я вернусь в десять, и мы пойдем в церковь.

— До встречи.

Я закончил бриться, оделся и вышел из дома. Было холодно. Я закурил и отправился на Сто двадцать пятую улицу. В магазине Сэма толпились покупатели. Сэм складывал продукты в картонные коробки. В магазине собрались женщины, в основном ирландки, которые только что вышли из церкви. Мы с Сэмом кивнули друг другу.

Когда подошла моя очередь, я купил дюжину дешевых яиц, фунт бекона, десяток булочек и пачку недорогих сигарет. Заплатив семьдесят два цента, сунул пакет подмышку и пошел домой.

Миссис Харрис и Элли сидели на кухне, а Том еще спал. Я поставил пакет на стол.

— Это на завтрак.

— Зря ты это сделал, — проворчала старуха.

Том встал с больной головой.

— Вот это мы вчера повеселились! — воскликнул он.

— Отличная вечеринка, — поддержал я его.

Мы сели за стол.

— Идешь в церковь? — спросила меня миссис Харрис.

— Угу.

Мы пошли все вместе. Церквушка находилась в магазине и обогревалась небольшой печкой, которая стояла в центре. Странно было заходить в церковь, которая располагалась в магазине. Я всегда представлял церковь большим, величественным зданием с торжественными службами и обрядами. Миссис Харрис проницательно посмотрела на меня и легко улыбнулась.

— Бог везде, сынок. Он не отворачивается даже от бедных людей.

Мне стало стыдно.

На меня многие оглядывались, но, увидев, с кем я, теряли интерес. Харрисы всех знали и после службы перезнакомили меня со всеми, а священнику с очень теплой обаятельной улыбкой представили другом семьи.

Когда вернулись домой, Сэм достал учебники и принялся за учебу.

Во вторник мы с Томом разгружали уголь и заработали по три доллара. Но больше на этой неделе так ничего и не подвернулось.

В четверг вечером состоялась вечеринка, и меня оставили дома.

Элли вернулась рано. Мы молча дождались возвращения миссис Харрис, Тома и Сэма и легли спать.

Так и летели дни. Скоро пришел март, и немного потеплело. Я видел, что Харрисам все труднее и труднее сводить концы с концами, и стал подумывать об уходе.

Однажды днем, когда мы с Элли остались одни, я сказал:

— Наверное, мне скоро придется уехать. — Она удивленно взглянула на меня. — Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу вечно жить с вами.

Элли взяла меня за руку, и я обнял ее. Воспоминания о той ночи и ее близость возбудили меня. Девочка моментально почувствовала это и потащила меня в спальню. Было ясно, что Элли не хочет, чтобы я уходил.

Мы встали с кровати, тяжело дыша. Элли продолжала держать меня руками за бедра, а я все еще гладил ладонями ее твердые соски. Внезапно я толкнул ее на кровать и упал сверху.

— Пойми, я должен уйти, должен! Я не могу оставаться с вами, все забирая и ничего не давая взамен, — хрипло проговорил я.

Элли застонала, словно от боли, и тоже прохрипела:

— Ты должен... идти...

Вечером за ужином я объявил о своем уходе. Харрисы просили остаться, но я твердо стоял на своем.

— Мне необходимо найти работу, а в Гарлеме нет ни одного рабочего места. Завтра я ухожу.

На следующее утро я пожал руку Сэму и Тому и поцеловал миссис Харрис и Элли.

— Веди себя хорошо, Фрэнки, — напутствовала меня старуха. — Если понадобится помощь, не забывай о нас.

— Не забуду. — У двери я оглянулся и улыбнулся. — Пока!

Я быстро закрыл за собой дверь и спустился на улицу. Стоял солнечный, почти теплый день, я мне показалось, что все у них наладится.

Я огляделся по сторонам, не зная, куда идти. В бумажной сумке подмышкой лежали несколько запасных рубашек. После непродолжительных раздумий отправился на Восьмую авеню.

В ушах продолжал звучать мягкий голос миссис Харрис: «Если понадобится помощь, не забывай о нас». Я улыбнулся. Они сами нуждались в помощи и все же многое дали мне. Я на мгновение остановился, и к горлу подступил ком. Ты становишься нытиком, мысленно обвинил я себя, затем рассмеялся и пошел дальше.

Глава 7

Я шел по Восьмой авеню, интересуясь в каждом магазине, не требуются ли рабочие. Некоторые отказывали вежливо, некоторые — грубо, все зависело от людей. На углу Семьдесят второй улицы и Колумбус авеню я нашел в кафе место мойщика посуды на полдня. За четыре часа работы мне заплатили доллар и накормили ужином. После ужина подошел к управляющему и поинтересовался, не нужны ли ему люди на завтра?

Низенький толстяк с дружелюбными глазами несколько секунд смотрел на меня, прежде чем ответить.

— Извините, но работа была только сегодня. По правде говоря, вы и сегодня не очень-то были нужны. Просто я хотел...

— Знаю, — прервал я его. Большое спасибо!

Стемнело. Пора искать место для ночлега, а то придется ночевать в подъезде. Я пошел в отель «Миллс» и снял комнату на ночь за пятьдесят центов. В холле лежали несколько газет, и я некоторое время читал их, а затем отправился спать. Надо искать дядю и тетю. Интересно, с чего начать поиски? Я не хотел, чтобы они увидели меня таким опустившимся. Очень не хотелось наткнуться на какого-нибудь знакомого и все объяснять.

К половине восьмого следующего утра я приехал на Шестую авеню. Как всегда, все агентства были уже переполнены, и никаких работ не предвиделось. Меня, правда, послали в несколько мест, но каждый раз выяснялось, что места либо заняты, либо босс решил взять кого-то из своих. Я пообедал за тридцать пять центов в ресторанчике рядом с Сорок шестой улицей большим гамбургером, бобами и кофе. Вернувшись в отель, переехал в десятиместный номер. Мои соседи отличались от постояльцев ночлежек на Бауэри только тем, что они еще не окончательно опустились на дно. Несколько человек играли в карты. Некоторое время я наблюдал за игрой, затем улегся спать.

На следующий день мне повезло. Меня взяли на работу в небольшой бакалейный магазин. Сначала управляющий встретил меня неприветливо.

— Что нужно?

— Работу.

— У меня нет работы! — В этот момент у него на столе зазвонил телефон. Он снял трубку и громко ответил: — Райзес слушает.

Я не мог разобрать, что говорили на том конце провода, но что говорили взволнованным голосом, понял сразу. Я моментально догадался, что мне светит место. Может, я понял это по взглядам управляющего, а может, по тому, как он слушал. Неожиданно мои ладони покрылись потом, а сердце тревожно забилось. Я знал, что есть место и что его нельзя упускать.

Мистер Райзес положил трубку. В комнату вошел водитель грузовика с накладной. Когда через несколько минут водитель вышел, управляющий посмотрел на меня.

— Чего ты ждешь? — грубо спросил он.

— Работу.

— Я же тебе сказал, что у меня нет никакой работы!

— А разговор по телефону? — рискнул я.

Он с минуту оценивающе смотрел на меня, затем поинтересовался: