Спортсмены - Дмитрий Анатольевич Жуков

Владимиру нравилась его новая специальность слесаря-лекальщика на заводе радиоаппаратуры, но все же он продолжал тосковать, не давала ему покоя давняя мечта — видел он себя в форме военно-морского врача. И спустя год поступил на подготовительные курсы 1-го Ленинградского медицинского института. И вот тут ему вроде бы перестало хватать суток: работа, учеба, тренировки, систематические, упорные.

Зимой, когда Владимир стал призером городских соревнований и ему предложили пойти учиться в школу тренеров, он ушел с работы. Но облегчения особого это не принесло. Чтобы помогать семье, он стал тренировать группу юношей.

Летом 1937 года Владимир вдруг исчез. Никто, кроме близких, не знал, что он все дни напролет просиживал над учебниками. Друзьям, которые разыскивали его, отвечали, что он уехал из Ленинграда в Сибирь. И только в конце лета Владимир появился в институте Лесгафта, бледный, худой, но счастливый.

— Поздравляйте меня, — говорил он немного застенчиво знакомым, — я студент Первого медицинского.

Друзья прямо обалдели от этого сообщения.

— Ты же никогда не говорил, — удивленно таращились они на него.

— Да вот так уж получилось. Просто не ожидал, что поступлю, — оправдывался Владимир.

О своих занятиях на подготовительных курсах он поведал только близким людям. Среди них была Муся — тоненькая, милая девушка с завода радиоаппаратуры. Ее Владимир посвящал во все свои дела. И в то лето, когда он готовился к экзаменам в институт, Муся часто приходила в его уединенную деревенскую резиденцию — это был просторный шалаш в самом дальнем конце огромного огорода. Их постоянно видели вместе, даже когда Владимир ушел с завода. Муся чаще стала бывать в кругу его друзей и знакомых, теперь уже из спортивного мира.

Начались занятия в институте. Свободного времени становилось все меньше. Даже с Мусей порой он не встречался по неделе и больше. И девушка начала жаловаться, что ей одиноко и скучно сидеть по вечерам дома и ждать, когда «ученый рыцарь» соблаговолит посетить ее.

Позже начали поговаривать, что Муся встречается с Алексеем Чибиным, известным в то время легкоатлетом. Владимир поначалу не придавал значения этим толкам, но когда однажды на Невском столкнулся с Мусей и Алексеем лицом к лицу, заметил, как растерялась и побледнела она. И сколько потом ни старалась Муся наладить отношения, он как отрезал. Стал еще ожесточеннее бегать на лыжах, сторониться девчонок на курсе, словно и они были в чем-то виноваты, ушел весь в себя.

Однажды Володя, выйдя в свой обычный путь, засек время. На финише посмотрел на часы и огорчился. Результат его явно не удовлетворял. С тех пор он стал тренироваться с секундомером, рассчитывая, где можно увеличить темп бега, где замедлить, и обязательно каждый раз сокращал время на несколько секунд.

На одной из тренировок уже при выходе из парка Володя увидел трех парней. Один из них тащил куда-то за руку девушку, та сопротивлялась, что-то кричала… Володя свернул с «дистанции», побежал к ним. Пришлось снять лыжи и восстановить справедливость на кулаках.

Девушка убежала, парни копошились в снегу, а Володя торопливо надевал лыжи. Он знал, что выбился из графика и надо было во что бы то ни стало наверстать упущенное время. Когда Володя побежал к своей лыжне, ребята, решив, что он испугался, осмелели, с угрозами и руганью бросились за ним. Но тут один из них догадался:

— Да это же Володька Мягков! — И, успокоившись, они пошли восвояси.

«Ну слава богу, — подумал Володя, — руки-ноги целы, головы соображают». И уже со спокойной душой бежал дальше.

Время свое впервые за последние два месяца он не улучшил. «Результат вчерашний», — отметил про себя. Те две-три минуты — он не знал, сколько потерял при столкновении в парке — не вычел из общего результата.

Был еще в эту зиму один случай, когда Мягков пришел к своему финишу со «вчерашним временем».

Крепления на лыжах устанавливались тогда мягкие, и ремешок каким-то образом соскользнул с задника ботинка вверх и врезался в ногу. Останавливаться и поправлять его Володя не стал. Не потому, что время не хотелось терять, а подумал — выдержу, на соревнованиях и не такое порой случается. Выдержать он выдержал, но ногу стер до крови.

В это время Мягков уже тренировал команду юношей. Работать с ними начал очень своеобразно. Пока изучалась теория, тренировки проходили элементарно. Когда же полностью перешли к практике, он объявил своим подопечным:

— Сейчас постарайтесь тщательно изучить себя. Выявить в работе все особенности своего организма. Я буду помогать вам в этом. — И он индивидуально с каждым пробежал не одну дистанцию, подмечая и указывая промахи и недочеты, помогая найти правильное положение тела при ходьбе.

Результаты таких тренировок сказались в первых же городских соревнованиях. Приз выиграли мягковцы.

При встрече с Мягковым стали раскланиваться даже опытные, заслуженные тренеры. За его спиной, но так, чтобы он слышал, говорили: «В этом юноше что-то есть. Он определенно талантлив». Володя на такие реплики снисходительно улыбался. Он-то знал, как «добывается» талант в спорте. Знали об этом и друзья Володи, которые иногда вместе с ним тренировались по его системе, бывали в комнате, которую он снимал г. Парголове, — обставлена она была в основном спортинвентарем; штанга, гири, гантели, боксерская груша и еще куча всяких спортивных предметов.

— Володя, тебе сюда еще перекладину, у окна — брусья, — начинал кто-то, а другой его поддерживал:

— Но тогда козел не поместится, а без козла не выбиться тебе в чемпионы.

Ребята смеялись, но Владимир не обижался на их шутки. А при случае, если заходил разговор о талантливых и бесталанных спортсменах, с горячностью доказывал, что никаких талантов в спорте он не признает.

— Обо мне стали говорить: он талантливый лыжник. Неверно говорят. Надо говорить: он по-настоящему любит лыжи. Потому что только любовь к лыжам помогла мне достичь того, чего я достиг.

— Ну не скажи, — возражали ему, — тут надо в основном силу воли иметь.

— Ошибаешься! — сразу же перебивал Володя собеседника. — Сила воли приходит на помощь человеку когда? — спрашивал он и сам себе отвечал: — Когда в чем-то преодолеть себя надо, когда делаешь что-то против своего желания. Вот, скажем, прыгнуть ласточкой с пятиметровой вышки. Один поднимется, подойдет к краю трамплина, глянет вниз — и проторчит там час, а прыгнуть так и не решится. Другой зажмурится от страха, была не была — и вниз головой, — у него, конечно, сила воли сработала. А вот ты говорил, что самые сладкие, кажется, для тебя минуты, когда ты