Семена Зла (СИ) - Магнус Гэвин

— Вовсе нет. После смерти в одном мире душу унесёт дальше потоком — до тех пор, пока она не найдёт новый мир для рождения. Поток не стирает твои воспоминания — если это и происходит, то, как правило, по воле сущностей ответственных за мир, в котором ты хочешь родиться. Это путь в один конец — умерев в одном мире, никогда не сможешь родиться там вновь, лишь следовать дальше.

— Значит, после смерти меня ждёт увлекательное путешествие по вашему Потоку?

— Нет, твоя душа не имеет к нему привязки. Тебя выкинет в ничто за границы вселенной, откуда, впрочем, я тебя и взял.

— Великолепно, просто великолепно. Отличные новости.

— Вернёмся к смерти. B хотя никто точно не может сказать, что являет собой смерть на самом деле, в одном мы можем быть уверены — это как-то связано с эхом, что разносится по вселенной от крика исчезающей жизни. Это то, что оно может использовать. Определённо, этому существу, сущности или стихии, чем бы оно ни было, нравятся те, кто создают это эхо — самоубийцы и убийцы, разрушители. И в противовес им, оно определенно не любит тех, кто сохраняет жизнь. Бездну времени назад, один разумный любящий жизнь, осознав существование смерти, решил использовать то, что составляет силу смерти против самой смерти. Он собрал это эхо и использовал его, чтобы продлить собственную жизнь, и создать новую, но потерпел неудачу. Вышло нечто иное, своеобразная не жизнь, но и не смерть. В реальности лишь немногие способны услышать агонизирующий крик жизни, от которого содрагается само мироздание. Ещё меньшее разумных способно собрать и использовать его. Каждый способен научиться этому — но немногие по-настоящему могут выдержать отзвуки эха постоянной агонии и не сойти с ума. Это путь искусства смерти — и это то что смерть ненавидит больше всего. Путь вечной борьбы с ней в поисках вечной жизни — любой ценой! Ты готов ступить на него?

— Ты ещё спрашиваешь!

Глава 25

Старый рыцарь сказал, что моя недвижимая фигура провела в медитации больше трёх дней. Но от вопросов воздержался, хотя любопытство ещё долго сквозило в его взгляде. Мне же оставалось лишь оставить его самому додумывать, что здесь произошло — посвящать хоть кого-то в мои собственные планы желания не было.

Из деревни вело три дороги — та, по которой мы пришли, и две дороги в других направлениях: заросшая и едва видная, и неплохая, хорошо протоптанная. Мы выбрали вторую, и спустя двое суток пути она привела нас к крепкому, крупному и дорогому замку. Им владел герцог Конт Лиссарийский — суровый усатый дядька примерно сорока лет, с широкими глазами и отнюдь не утончённым лицом.

Он крайне радушно принял нас за столом и крайне серьёзно выслушал наш рассказ — после чего грязно ругался несколько минут, прежде чем ввёл нас в курс дела.

— Это уже четвёртая деревня, опустевшая за последний год…

В раздражении герцог смял золотой кубок и бросил его в стену.

— Когда пропали жители первой деревни я послал людей прочесать ближайшие леса и холмы — бесполезно, в тех краях давно не водилось ничего крупного. Через несколько месяцев пропала вторая, в другой части герцогства — и снова никаких следов. Послал старшего сына в столицу — он разместил заказ охотникам и спросил у жрецов что за тварь на такое способна. Внятного ответа никто не дал, а заказ на неизвестную тварь брать тоже не стали. Вернулся он ни с чем, но нанял лучших следопытов. Затем пропала ещё одна деревня…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Герцог холодным, мрачным, и внимательным взглядом посмотрел на нас. На первый взгляд, это было незаметно, но он чем-то неуловимо напоминал загнанного зверя, а в глубине его глаз затаились искры обречённости.

— Я отослал семью в столицу. Назначил награду в сотню платиновых монет за любые достоверные сведения об этой твари. А затем собрал людей, и мы прочесали всё герцогство, уничтожая всех опасных тварей, что смогли найти. Это стоило мне половины людей…

Рыцарское сословие королевств не владело землёй, и успешный рыцарь в королевствах имел под своим началом отряд в десяток человек, изредка — пару десятков и редко могли позволить себе содержать больше. Имея во владении хотя бы пару деревушек, рыцарь уже считался бароном. Средний барон мог выставить полсотни-сотню человек под своим началом, граф — несколько сотен. Счёт людей герцогов шёл, начиная от пары тысяч, средний король же мог выставить от десятка до нескольких десятков тысяч бойцов — в зависимости от того, насколько богатым и густонаселённым было королевство. Конечно, большая часть солдат на деле просто жила в деревнях на землях своего сюзерена, имела там семьи и занималась параллельно каким-то хозяйством. Но если герцог говорит, что потерял половину людей — это значило, что он положил как минимум тысячу профессиональных воинов, совершая свой вояж по землям герцогства. А ведь Арс — королевство, что славиться наиболее умелыми вояками…

— И теперь исчезает ещё одна деревня. — лицо герцога стало похоже на застывшую восковую маску.

— Не исчезает. Люди были убиты. Разорваны на куски.

— Это уже хоть что-то. Мы не находили тел — приходили слишком поздно, пропадали деревни на самой окраине герцогства.

— Чтобы это ни было, оно способно ударом разрушить бревенчатый дом. В деревне где мы были несколько сотен метров стены разбито в щепки. Однако деревня не была уничтожена за раз - часть людей, несколько сотен, сожгли павших и собрав вещи отправились в сторону Ренегона. Караван…

— Ренегона? Не моего замка?

— Ренегона. Мы нашли их недалеко от границы — караван был уничтожен за несколько дней пути от деревни, и его доедали падальщики. Несколько людей бежали в лес — но увы, никто из них не выжил…

Герцог помрачнел ещё больше и устало потёр виски.

— Собственные люди уже не верят, что я могу защитить их. И похоже, они правы — у меня это действительно не получается. Ваш доклад — это хотя бы что-то. Я пошлю людей забрать то, что уцелело. Насчёт остального... Придётся идти на поклон королю…

— Может, стоило сделать это раньше?

Аристократ посмотрел на меня с лёгкой снисходительностью, но всё удосужился ответить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы ещё молоды, юноша, и, вероятно, никогда не управляли своей землёй. Конечно, каждый землевладелец в королевстве — вассал короля, но обратиться за помощью к вышестоящему лорду значит признать себя неспособным решить проблемы на своей земле. Барон обратился к графу, или герцог к королю — неважно. После такого редко оставляют владеть землей. Король, вероятно, раздаст земли герцогства наиболее приближённым рыцарям, свалив на них решение этой проблемы. И у меня совсем нет уверенности, что у них что-то получится.