За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

Строительство же «всемирной империи англосаксонской расы, центром которой будет Англия», подразумевало жесткую необходимость установления именно британского (англосаксонского) контроля над Евразией, что, в свою очередь, подразумевало не менее жесткую необходимость сначала раздробить поделенную между тремя империями Восточную Европу. Потому как, по непреклонным убеждениям верхушки британской правящей элиты, выразителем взглядов которой и был Маккиндер, «кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом; кто правит Хартлендом, господствует над Мировым Островом; кто правит Мировым Островом, господствует над миром»[97].

Однако в ходе Первой мировой войны, особенно в 1916 г., сложилась ситуация, когда все планы по строительству «глобальной империи англосаксонской расы» могли полететь в тартарары. Во-первых, потому, что уставшая от войны на два фронта, находящаяся в жесткой блокаде кайзеровская Германия стала проявлять чрезмерную активность в попытках договориться о сепаратном мире с Россией, как «коренником» вооруженных сил Антанты на континенте[98]. А поскольку сам царь Николай II ни о каком сепаратном мире и думать-то не собирался, за спиной российского самодержца готовился заговор с целью его отстранения от власти. По каналам имевших налаженные связи в России германских тайных обществ заговор готовил кайзер Вильгельм II. В случае успеха этого заговора и в условиях непосредственной германской оккупации значительной части территории в Европейской России Германия запросто могла утвердить выхваченное ею у царизма первенство в Восточной Европе. То есть овладеть Хартлендом. В результате Антанта столкнулась бы с германо-русским объединением при практически абсолютном доминировании Германии. Хуже того. В 1916 г. начались тайные переговоры между Германией и Японией о возможности установления сепаратного мира и даже союза. И это несмотря на то, что Япония участвовала в той войне на стороне Антанты. Однако она сама планировала вышибить англосаксов с Дальнего Востока и установить там свое господство[99]. Соответственно перед Антантой, прежде всего перед Великобританией (а также США), стала вырисовываться столь грозная перспектива сойти на вторые, а то и третьи роли в мире, что во избежание ее воплощения в жизнь PERFIDIOUS ALBION уже физически не мог не пойти на особую подлость и коварство по отношению к России.

Ведь совокупность этих факторов означала следующее. Великобритании (англосаксам в целом) предстояло увидеть «рассвет» того самого дня, когда обширное германо-русско-восточноазиатское объединение создаст опасность для возрастающей англицизации мира, против которой были бы бессильны даже объединенные британские и американские блокирующие силы. Хуже того. Предстояло увидеть рассвет последнего дня в истории опирающейся на морскую гегемонию англосаксонской цивилизации! Причем при доминирующей роли кайзеровской Германии, опирающейся на необозримые ресурсы и территориальные возможности России для любого стратегического маневра!

Во-вторых, Николай II настолько не собирался вступать в какие-либо сепаратные перемирия с кайзеровской Германией, настолько не предполагал сепаратного выхода России из войны, что, как Верховный главнокомандующий, запланировал на весну 1917 г. победоносное наступление русской армии на всех фронтах. Знаменитый руководитель разведки Австро-Венгерской империи Макс Ронге в своей послевоенной книге «Разведка и контрразведка» указывал, что уже в декабре 1916 г. возглавляемая им разведывательная служба империи перехватила по радио приказ Верховного главнокомандующего Николая II по армии и флоту, обязывавший изгнать противника с территории России[100]. К концу 1916 г. «Россия располагала огромным военным и экономическим потенциалом, значительно превышавшим возможности союзников. Победное окончание войны, которое, совершенно очевидно, предполагалось к лету 1917 года, означало, что Россия приобретала особую роль как в Европе, так и в мире вообще. По результатам войны ей должны были отойти исторические русские земли, принадлежавшие до этого Австро-Венгрии, она устанавливала свой контроль над Балканами и Румынией. Германия теряла польские земли, которые объединялись с Царством Польским в единое независимое государство под скипетром русского Царя, и, наконец, русскими становились Константинополь и проливы (Черноморские. — А. М.) — стратегический пункт влияния на Ближний Восток и Средиземноморье. Такое усиление России не устраивало ее союзников». Они «не хотели допустить Россию к переустройству мира на справедливых началах»[101]. Не только не хотели, но и изначально же не планировали, потому как для них и в их же представлениях Россия всегда была доминирующей угрожающей силой как в Восточной Европе, так и в «Сердцевинной Земле»! Там, на Западе, никогда не только не желали, но и никогда же не стремились понять, что Россия стала доминирующей на этих территориях не по соображениям господства, так сказать, в силу LIBIDO DOMINANDI, а по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ как базовой ценности своего существования. На Западе никогда не собирались (да и не собираются) понимать того простого обстоятельства, что это же означает и Безопасность самой Восточной Европы, а следовательно, и Европы в целом, не говоря уже об остальном мире. Победа России к тому же означала бы и победоносное окончание Первой мировой войны. В первую очередь благодаря русскому оружию! Более того, это означало бы и закрепление за Россией на многие десятилетия вперед, если не на века, статуса не просто ведущей мировой державы, а, учитывая ее геополитический статус, единственной в мире единой, трансконтинентальной евразийской державы — единственного в мире центра силы! Мирной силы! Ни один из вариантов никак не соответствовал идее о «всеобщей англицизации и создании всемирной империи англосаксонской расы», в центре которой должна находиться Англия! И единственный выход «добрая, старая» сволочь по имени PERFIDIOUS ALBION увидела в свержении царя революцией! Впрочем, все и так было спланировано еще в 1890 году!

Характеризуя впоследствии роль союзников России по Антанте в устроении так называемой февральской революции, один из тех, кто нес персональную ответственность за заброску в Россию бандитской шайки во главе с Лениным, — германский генерал Людендорф, указывал: «Царь был свергнут революцией, которую фаворитизировала Антанта. Причины поддержки Антантой революции неясны. Судя по всему, Антанта ожидала, что революция принесет ей какие-то преимущества»[102]. Возможно, генерал и был бравым и талантливым воякой, но в политике, миль пардон, дуб дубом. Он до конца дней своих так и не понял, что же тогда произошло. Впрочем, он вообще ничего не понимал в политике, а уж в мировой — тем более[103]. Как германский генерал, мог понять ту простую истину, что его «фатерланд» должен был пасть не под могучим ударом русской армии во главе со своим Верховным главнокомандующим в лице Николая II, но под ударом западной составляющей Антанты (и революции изнутри). То есть так называемых союзников России, предварительно уничтожив ее, в том числе и «революцией»?! Разве это было секретом, что PERFIDIOUS ALBION испокон веру придерживается подлой «традиции»: никогда не следует делать того, что можно сделать руками тупоголовых тевтонов, и что лучше всего завоевывать Восточную Европу и Хартленд руками все тех же тупоголовых тевтонов?! Людендорф, к слову сказать, так и не понял, почему февральская революция спасла Германию от тяжелого поражения в начале 1917 г., хотя и не раз об этом говорил. Ну, разве мог он понять, что Великобритания потому и устроила февральскую революцию, что необходимо было открыть дорогу в Россию агентуре якобы тевтонов в лице банды Ленина, хотя в действительности это была агентура прежде всего англосаксонского Запада, хотя и управлявшаяся руками тевтонов. Самостоятельно-то эта банда никогда и не попала бы в Россию, тем более при царе.

В Государственном архиве Российской федерации хранится секретный циркуляр директора Департамента царской полиции А. В. Брюна де Сент-Ипполита, датированный 2 сентября 1914 г., в котором точно описан весь «сценарий двухактной революции»[104]. Брюн де Сент-Ипполит (обрусевший француз) прозорливо указал, что революционеры пока выжидают, не желая обычными выступлениями против правительства навлечь на себя гнев основной части населения, сплотившейся вокруг царя в «патриотическом порыве» (на первом этапе войны действительно так было. — А. М.). Однако их далеко-идущие планы остались прежними: помочь кадетам занять важнейшие посты в правительстве, поскольку либералы наверняка расширят политические свободы — «слова, союзов, собраний и т. д.». Тем самым, подчеркивал глава Департамента полиции, они позволят революционерам беспрепятственно вести «социалистическую пропаганду и агитацию». Либералы уже помогли революционерам, отмечал далее Брюн де Сент-Ипполит, своим деятельным участием в возрождении рабочих организаций, которые ввиду недавнего притока на заводы и фабрики «зеленых работников» из деревни и женщин склонились на сторону радикалов. Когда же настанет подходящий момент, резюмировал шеф царской полиции, революционеры воспользуются этой поддержкой рабочих масс, чтобы устранить со своего пути и самодержавие, и либералов, захватить власть и насадить социализм.