Порочные занятия (ЛП) - Шейд Сигги

Я даже не могу полностью насладиться его вниманием, ведь разум занят как мыслью о пробке, так и перспективой встретиться с ним после занятий.

— Я думала, мы встречаемся завтра.

— План изменился, — он снова переводит взгляд на стол и закручивает крышку тюбика со смазкой. — Я хочу, чтобы ты явилась ко мне домой в воскресенье в полдень на обед.

— Приготовите жаркое? — спрашиваю я, прищурив глаза.

Он забрасывает тюбик в шкафчик стола, закрывает его, и снова бросает взгляд на меня.

— Да.

Бабочки роем взмывают в моем животе.

— Угу… хорошо.

Легкая улыбка касается его губ, и это незначительное движение заставляет сердце трепетать. Но прежде, чем я успеваю насладиться моментом, он выпроваживает меня. Хватаю свою сумку с книгами и иду к двери.

Под воскресным обедом имелось в виду приглашение на двадцать четыре часа, я уверенна. Сколько извращенного секса может выдержать девушка, прежде чем взорвется?

Я уже на полпути по коридору, когда понимаю, что:

1) Я ума не приложу, как работает эта помпа.

2) Следующее занятие — макроэкономика.

3) Которую ведет профессор Сегал.

4) И, технически, он еще не наказал меня за проделку с бананом.

Дерьмо.

Оглядываюсь через плечо, прикидывая, что может случиться, если я отключу устройство. Рука сама сжимается в кулак.

Ни за что.

Предвкушение пробегает по моему позвоночнику. Я мчусь вниз по лестнице, через коридор, пробираясь к среднему лекционному залу, когда слышу шаги позади.

Вир Бестлэссон трусцой подбегает с листовкой в руках.

— На случай, если передумаешь насчет субботы.

Я смотрю на фиолетовый листик с изображением троих участников, извещающий, что его группа «Оловянные солдатики на Плутоне» выступает завтра в «Кампус Кафе» и вспоминаю, как он что-то такое упоминал на этой неделе.

— О, круто, — пытаюсь наполнить свой голос энтузиазмом.

Вир обнимает меня за плечо.

— Я видел последствия вчерашней лекции. Хочешь, я сделаю что-нибудь с этим придурком?

Отмахнувшись от него, я еще раз удивляюсь, почему он вдруг стал таким дружелюбным, но он только обнимает меня за талию.

— Эй, убери руки, — рявкаю я.

Он вскидывает обе ладони.

— Прости, я просто обнимал тебя. Всем было плевать, когда он швырнул стул мне в голову.

Я пощипываю переносицу, вспоминая, что несколько девочек начали петицию, чтобы уволить профессора Сегала, ведь он поставил меня в неловкое положение.

Кажется, все думают, что я расстроена из-за комментария о минете, но никто не возмущался из-за того, что случилось с Виром.

— Верно, — говорю я со вздохом. — Не беспокойся обо мне, я в порядке.

Устройство жужжит, заставляя вздрогнуть.

— Что это за звук? — спрашивает Вир.

— Какой звук? — я сдвигаю сумку на низ живота и продолжаю идти к лекционному залу.

— Было бы здорово, если бы ты пришла завтра, — он не отстает. — И приведи свою подругу Шарлотту.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Одина радужка ледниково-голубая, а другая с янтарными крапинками, которые кажутся почти зелеными. С каких это пор у него гетерохромия?

— Эм… она тебе нравится?

— Моему другу, Акселю, — отвечает он, пожимая плечами.

— Хорошо, — мы поворачивает за угол. — Я спрошу, не хочет ли она пойти.

Когда мы подходим к лекционному залу, у дверей собирается небольшая толпа. Рука Вира натыкается на мою. Это незначительное движение, возможно, просто результат неуклюжести.

Но когда его пальцы касаются моих, я снова поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом.

Губы приоткрываются, и я собираюсь спросить, зачем он пытается взять меня за руку, как кто-то позади прочищает горло.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что профессор Сегал идет в нашу сторону и испепеляет взглядом. Мотор в трусиках снова зажужжал, и все нервы в ногах наэлектризовались.

Но когда резиновая штука в моей заднице начала надуваться, весь позвоночник прошибло напряжением, а ноги словно вросли в пол.

Мне конец.

— Эй, — Вир обнимает меня за плечо и ведет через дверь лекционного зала. — Макроэкономика вот-вот начнется.

Я вхожу в лекционный зал на негнущихся ногах. Одной рукой все еще сжимаю сумку, маскируя вибрирующий мотор, а другой прикрываю рот.

Пробка в моем заднем проходе надувается, всасывая воздух, который скользит по влажным складкам. Она давит на внутренние стенки и киску, заставляя вздрагивать. Мой клитор набухает от вибрации, заставляя сглотнуть стон.

Мне машет рукой сидящая где-то посередине зала Шарлотта, но я не могу смотреть на лестницу. Только не с дрожащими ногами, когда каждый шаг грозит стать последним.

Кроме того, Вир не отпускает мое плечо, а я слишком слаба от шока и возбуждения, чтобы помешать ему вывести меня в первый ряд.

— Добро пожаловать на продвинутый курс по макроэкономике, — голос профессора Сегала звучит издалека, хотя он стоит рядом за трибуной. — Доктор Ксандер попросил меня провести сегодняшнюю лекцию о криптовалюте. Кто-нибудь может объяснить, почему это не фиатная валюта?

Несколько человек поднимают руки, и профессор выслушивает каждое их объяснение, прежде чем кто-то дает правильное. Что бы ни ответил этот человек, его слова растворяются в тумане удовольствия, поскольку вибрация мотора стимулирует клитор достаточно, чтобы разжечь искры удовольствия, но недостаточно, чтобы довести до оргазма.

У меня пересыхает в горле. Стук между ушами такой силы, что сотрясается мозг. Каждая капля моего внимания концентрируется на клиторе и заднице.

Я смотрю вперед, не отрывая глаз от профессора Сегала. Его губы шевелятся, но я не слышу ни слова.

Черт, я даже не вижу, что на слайдах.

Как ни странно, профессор остается за трибуной и не ходит по кибнету. Я бы задалась вопросом, скрывает ли он таким образом свою эрекцию, но у меня есть более насущные проблемы.

Например, резиновая игрушка в заднице, которая теперь превышает обхват мизинца. Кроме того, она увеличивается не только в диаметре, но и в длине.

Дыхание становится поверхностным, на лбу выступили капельки пота. Я сжимаю бедра вместе, пытаясь усилить давление на клитор.

Вир наклоняется ко мне и шепчет:

— Ты в порядке?

Я резко киваю.

— Ты уверена?

Профессор Сегал нажимает на пульт, но слайды позади него не меняются. Вибрация усиливается, отчего соски твердеют. Воздух обдувает киску, и помпа снова надувается.

Окей. Это не пульт от проектора у него в руке. Это пульт, который активирует мою помпу.

Я сглатываю снова и снова, пытаясь найти способ избежать этой пытки. Студенты сидят слева и справа от меня, прижимая к месту, а впереди сидит сексуальный садист, который установил в меня игрушку и точно знает, как она на меня действует.

Весь лекционный зал вращается. Это хуже издевательств, хуже мести. Блять, это бесчеловечно. Я совершенно растерянная и мокрая, и каждый раз, когда Вир наклоняется ко мне, чтобы прошептать что-то на ухо, профессор Сегал нажимает на пульт.

Все ощущения перетекают в промежность, и я не могу ясно мыслить. Покачиваюсь взад-вперед, тщетно пытаясь стимулировать пульсирующий клитор, но даже он болит после того, как я терлась о ботинок.

Прямо сейчас я ненавижу профессора Сегала.

Он красуется за этой гребанной трибуной, как серый павлин, и все ловят каждое его слово, как будто он святой покровитель криптографии.

Подлец отклоняется от информации, которую ему дал доктор Ксандер, доказывая, что он знал все об этой теме с самого начала, но держал еще одного человека в кабинете просто так.

— Феникс? — спрашивает Вир.

— Не сейчас, — я качаю головой.

Не могу вынести его жужжание над ухом. Только не с этой постоянно расширяющейся резиновой пробкой в заднице. Только не с киской, такой влажной и скользкой, что влага может просочиться через юбку. И не тогда, когда клитор такой горячий, опухший и раздраженный, что кажется, вот-вот взорвется.