Город священного огня (др. перевод) (ЛП) - Кассандра Клэр

Сейчас зрение Саймона было четким и точным – одна из немногих вещей, что ему нравились, когда он стал вампиром – и он мог разглядеть детали даже на расстоянии. Он увидел ее прежде, чем она смогла бы увидеть его. Она шла быстро, голова опущена вниз, темные волосы заплетены в длинную косу, она часто так делала, когда сражалась. На ней была форма, и ботинки стучали по каменной дороге, когда она шла.

Ты – красавица, Изабель Лайтвуд.

Саймон повернулся к Рафаэлю.

– Уходи, – сказал он.

Рафаэль улыбнулся.

– Labelle Isabelle, – сказал он. – Это безнадежно, ты знаешь, ты и она.

– Потому что я вампир, а она Сумеречный Охотник?

– Нет. Она просто – как ты это говоришь – не твоего поля ягода?

Изабель уже была на половине пути. Саймон стиснул зубы.

– Еще слово, и я тебя сожгу. Точно говорю.

Рафаэль невинно пожал плечами, но с места не двинулся. Саймон от него отвернулся и вышел из сумрака на улицу.

Изабель тут же остановилась, потянулась за кнутом, что был заправлен за ее ремень. Спустя мгновение она стояла, шокировано моргая, рука упала, а голос стал неуверенным.

– Саймон?

Вдруг Саймон почувствовал себя неловко. Может, она не одобрит, что он так внезапно появился в Аликанте – это был ее мир, не его.

– Я… – начал он, но он не смог продолжить, потому что Изабель бросилась к нему, руками обвила его шею так, что чуть не сбила с ног.

Саймон позволил себе закрыть глаза и прижаться лицом к ее шее. Он чувствовал, как стучит ее сердце, но с силой отодвинул всякие мысли о крови. Она была мягкой и сильной в его руках, ее волосы щекотали ему лицо, и, держа ее в объятиях, он чувствовал себя нормальным, до прекрасного нормальным, как и любой подросток, влюбившийся в девочку.

Влюбившийся. Внезапно он дернулся назад и понял, что смотрит на Иззи с расстояния нескольких дюймов.

– Не могу поверить, что ты здесь, – сказала она, запыхавшись. – Я так хотела, чтобы ты был здесь, и думала о том, как долго я тебя еще не смогу увидеть, и – О, Господи, что на тебе надето?

Саймон посмотрел вниз на свою мешковатую рубашку и кожаные штаны. Он едва осознавал, что где-то там прячется Рафаэль, широко улыбаясь.

– Это длинная история, – сказал он. – Думаешь, мы могли бы войти внутрь?

Магнус вертел в руках серебряную коробочку с инициалами на ней, его кошачьи глаза блестели в тусклом свете ведьминого огня на потолке Аматис.

Джослин смотрела на него с любопытным беспокойством во взгляде. Люк не мог не думать о тех случаях, когда Джослин приводила Клэри к Магнусу, когда та была еще ребенком. Каждый раз все трое сидели вместе, то еще трио, когда Клэри росла и становилась старше и начинала вспоминать то, что должна была забыть.

– Ну что? – спросила Джослин.

– Ты должна дать мне время, – сказал Магнус, стуча пальцем по коробке. – Магические ловушки, проклятья, и тому подобное, они могут быть очень искусно запрятаны.

– Не торопись, – сказал Люк, отклоняясь назад на стол, сдвинутый в угол с паутиной. Когда-то давно этот стол был кухонным столом его матери. Он узнал следы от неаккуратных порезов ножа по деревянной поверхности, даже вмятину на одной из ножек, которую сделал он сам, когда пинал ножку, будучи подростком.

Долгое время он принадлежал Аматис. Он был ее, когда она выходила замуж за Стивена и время от времени устраивала званый ужин в доме Эрондейла. Он принадлежал ей после развода, после того, как Стивен переехал в свое поместье с новой женой. На самом деле весь подвал заставлен старой мебелью: вещи, которые узнал Люк, когда-то принадлежали его родителям, картины и антикварные вещицы с тех времен, когда Аматис была замужем. Ему было интересно, зачем она запрятала это все здесь. Возможно, для нее было невыносимо смотреть на них.

– Не думаю, что с ней что-то не так, – наконец сказал Магнус, ставя коробку на полку, куда Джослин ее и запихала, не желая хранить эту вещь в доме, но и в тоже время, не желая ее выбрасывать. Он вздрогнул и потер руки. Он был закутан в серо-черное пальто, в котором выглядел как крутой детектив; Джослин не дала ему шанса раздеться, когда он появился у них на пороге, она просто схватила его за руку и притащила в подвал. – Никакой западни, ловушек или колдовства. Вообще.

Джослин посмотрела на него застенчиво.

– Спасибо, – сказала она. – Что посмотрел ее. Я как параноик. А после того, что случилось в Лондоне…

– А что случилось в Лондоне?

– Нам известно не очень много, – сказал Люк. – Мы об этом получили сообщение сегодня днем из Гарда, но без подробностей. Лондон был одним из немногих Институтов, который еще не освободили. По-видимому, Себастьян и его силы пытались напасть. Они получили отпор, благодаря каким-то защитным чарам, о которых даже Совет ничего не знает. Что-то, что предупредило Сумеречных Охотников, о том, что надвигается, и привело их к спасению.

– Призрак, – сказал Магнус. На лице появилась улыбка. – Дух, поклявшийся защищать то место. Она там уже сто тридцать лет.

– Она? – спросила Джослин, облокачиваясь о пыльную стену. – Призрак? В самом деле? Как ее зовут?

– Вы бы узнали ее второе имя, если бы я вам его назвал, но ей это не понравится. – Взгляд Магнуса устремился куда-то вдаль. – Надеюсь, это означает, что она обрела покой. – Он снова был во внимании. – Как бы то ни было, – сказал он. – Я не собирался сводить разговор к этой теме. Я не за этим сюда пришел.

– Полагаю, что так, – сказал Люк. – Мы ценим то, что ты пришел, хотя признаюсь, что удивился, увидев тебя на пороге. Я думал, что ты пойдешь не сюда.

Думал, ты пойдешь к Лайтвудам повисло недосказанным в воздухе между ними.

– У меня была жизнь до Алека, – отрезал Магнус. – Я – Верховный Маг Бруклина. Я здесь, чтобы занять место в Совете от имени Детей Лилит.

– Я думал, магов представляет Катарина Лосс, – сказал удивленно Люк.

– Она представляла, – признал Магнус. – Она заставила меня занять ее место, чтобы я мог приехать сюда и видеться с Алеком. – Вздохнул он. – Фактически, она это предложила, когда мы были в Охотничьей Луне. И вот о чем я хотел с тобой поговорить.

Люк сел на шаткий стол.

– Ты видел Бэта? – спросил он.

Бэт держал офис в Охотничьей Лунев течении дня, вместо полицейского офиса; это было неофициально, но каждый знал, где его искать.

– Да, он как раз получил звонок от Майи, – Магнус прошелся рукой по своим черным волосам. – Себастьян не очень-то любит, когда ему дают отпор, – медленно проговорил он, и Люк почувствовал, как у него натянулись нервы. Очевидно, Магнус колебался, прежде чем донести плохие вести. – Такое ощущение, что после неудачной попытки атаковать Институт Лондона, он обратил свое внимание к Претор Люпус. Видимо, ему нет большой пользы от ликантропов – не может обратить их в Омраченных – так что он сжег место дотла, и убил их всех. Они убили Джордана Кайла на глазах у Майи. Он оставил ее в живых, чтобы она передала сообщение.

Джослин обняла себя руками.

– Мой Бог.

– Какое сообщение? – спросил Люк, придя в себя.

– Это было сообщение для нежити, – ответил Магнус. – Я разговаривал с Майей по телефону. Я запомнил ее слова. Он сказал: «Я жажду мести и добьюсь своего. Так я поступлю с каждым, кто вступит в союз с Сумеречными охотниками. У меня нет проблем с твоим видом, если, конечно, вы не последуете за нефилимами в битву. В этом случае, вы послужите пищей для меча моего и моей армии, пока последний из вас не исчезнет из этого мира».

Джослин издала резкий звук.

– Он говорит, как его отец, не так ли?

Люк посмотрел на Магнуса.

– Ты собираешься передать сообщение Совету?

Магнус постучал себя блестящим ноготком по подбородку.

– Нет, – ответил он. – Но я также не собираюсь скрывать это от нежити. Я им больше предан, чем Охотникам. У меня есть это, – сказал он, доставая кусочек бумаги из кармана. Люк узнал его, так как у него был такой же. – Ты пойдешь завтра вечером на ужин?

– Пойду. Фейри относятся к этому приглашению очень серьезно. Мелиорн и Суд оскорбятся, если я не пойду.

– Тогда я планирую рассказать им, – сказал Магнус.

– А если они запаникуют? – спросил Люк. – Если они бросят Совет нефилимов?

– Как будто то, что случилось в Претор можно скрыть?

– Сообщение Себастьяна могло бы, – сказала Джослин. – Он пытается напугать нежить, Магнус. Он пытается заставить их стоять в стороне, пока он уничтожает нефилимов.

– Это было бы их право, – ответил Магнус.

– Если они так поступят, думаешь, нефилимы когда-нибудь их простят? – спросила Джослин. – Конклав не прощает. Они еще безжалостней, чем сам Бог.

– Джослин, – сказал Люк, – Это не вина Магнуса.