Йот Эр. Том 2 - Андрей Колганов

11. Калининград

Срочный вызов застал Речницкого в Варшаве. Дело было уже под вечер, но генерал снял трубку и набрал номер дочери. «Лишь бы она была на месте, Казика в такую поездку брать нельзя…» К счастью, Нина оказалась дома.

— Срочно собирайся и ко мне. Поведешь машину.

— На ночь глядя? — переспросила девушка с робкой надеждой, что поездку можно отложить до утра.

— Немедленно!

Против таких слов возражать не приходилось, и через сорок минут Нина была уже в гостиничном номере генерала. Несколько непривычно было увидеть на нем в Варшаве советскую военную форму, но пояснения отца тут же развеяли сомнения:

— Примешь машину у Казика, и сразу отправляемся. К утру надо быть в Калининграде, — немного дополнил поставленную задачу Якуб.

Ночная гонка по узким, обсаженным деревьями шоссе, ставшим влажными от густого сентябрьского тумана, который почти не рассеивают включенные фары — то еще удовольствие. Одно хорошо, по ночам бандиты на шоссе засад не устраивают, если, конечно, их кто-нибудь заранее не предупредит. Поэтому Нина и гнала машину всякими кривыми путями, чтобы избежать поездки по самому короткому и удобному маршруту. Ждет их засада или не ждет, кто знает? А береженого, как известно, бог бережет…

Ночь еще не уступила свои права рассвету, когда машина с генералом миновала пограничный пункт. Но когда показались пригороды Калининграда, уже забрезжили первые предрассветные сумерки. Однако из-за густого тумана серая мгла не очень-то спешила сменяться ясным утром. Миновав более или менее уцелевшие пригороды, машина въехала в полосу руин. Когда миновали первый мост через Преголю, руины с вкраплениями относительно целых домов сменились завалами битого кирпича.

После второго моста через рукав Преголи позади остались развалины какого-то замка, а впереди вырос хаос, где полуразрушенные остовы зданий перемежались с грудами развалин. Сквозные проезды сквозь это царство разрушения расчищены еще не были, и приходилось петлять в поисках объездов, где могла бы пройти машина. Немногочисленные указатели мало помогали, и Нина, чертыхаясь под нос, крутила баранку, выбираясь из тупиков.

Все это до какой-то степени напоминало центр Варшавы. Однако в Варшаве расчистка основных улиц давно была завершена и уже полным ходом шло восстановление домов, а здесь, похоже, дело продвигалось куда как медленнее. Туман, предрассветная мгла, пелена серых облаков, не пропускавшая ни единый лучик солнца, и полное отсутствие людей среди развалин набрасывали на эту и без того безрадостную картину свою мрачную вуаль, создающую вовсе уж гнетущее впечатление.

Утро не стало веселее, но руины как-то внезапно закончились. Машина въехала на большую площадь, по которой, дребезжа, катился трамвай. Хоть какой-то признак жизни! Слева глядела пустыми глазницами выгоревшая коробка большого здания, а здание Северного вокзала напротив, тоже немаленькое, с высокими, квадратными в сечении колоннами по центру фасада, выглядело почти не пострадавшим. Начавшийся далее квартал практически целых зданий с зелеными скверами перед ними, казался пришельцем из какого-то другого мира. Целый, даже со стеклами, стоял корпус гестапо постройки тридцатых годов, и примыкающий к нему Суд земли Пруссия в стиле «ампир» тоже выглядел нетронутым войной. По левую руку мелькнул за деревьями дом, выполненный в духе конструктивизма — тут ранее помещался Прусский архив. Перед ним в сквере стоял памятник Шиллеру, а напротив был другой сквер, в глубине которого было заметно здание Управления Прусской почты в классическом стиле — круглые колонны, треугольный фронтон над ними. У этого здания, где, как оказалось, размещается штаб Балтийского флота, генерал Речницкий и приказал остановиться.

Оставшись в машине, Нина осмотрелась. Неподалеку возвышалось здание театра — единственное в этом квартале сильно пострадавшее. За небольшой площадью перед театром, где сходилось несколько улиц, можно было разглядеть частично заслоненное деревьями каре темных красно-кирпичных корпусов Таможенного управления Пруссии, которое ныне облюбовал себе Калиниградский обком партии.

Отец пробыл в штабе флота не больше полутора часов. Сев в машину, он приказал:

— Трогай! Как мне объяснили, за разбитым зданием театра, всего в нескольких сотнях метров, напротив входа в зоопарк стоит гостиница «Москва». Там есть ресторан, где мы можем перекусить, — и назад, в Варшаву.

На обратном пути Речницкий ворчал:

— Почему, понимаете, не созданы необходимые условия для базирования сил флота в Свиноуйсьце и в Колобжеге? Почему, почему… Потому что на все сразу сил не хватает! Заранее бы поставили в известность… Валятся, как снег на голову, и сразу претензии: «Почему не созданы условия?!»

К слову сказать, сил у генерала хватало на многое. Ударными темпами достраивался большой стадион в Быдгоще, заложенный еще его предшественником, генералом Яном Роткевичем. И вообще, пристрастие генерала к спорту было настолько известным, что ему довелось даже побывать год председателем секции гимнастики польского Министерства культуры, в ведении которого тогда находились и спортивные дела. В результате среди нескольких скупых строк, которых Речницкий удостоился более полувека спустя в польской Википедии, присутствовал и эпитет «дзялач спортовы» (спортивный деятель). История иногда выносит на первый план совершенно неожиданные моменты…

Глава 11

Кто кого?

1. Остаться в игре

В Варшаве Речницкий, как можно догадаться, в первую очередь занимали отнюдь не спортивные дела. Его беспокоило наметившееся охлаждение в отношениях с группой генералов, которые вынашивали замысел военного переворота и отводили ему самому в этой игре не последнюю роль. В чем тут была причина? Ему оставалось только догадываться. Система прослушивания разговоров в британском посольстве при помощи «забытого» портсигара не могла дать ответ на все вопросы, ибо далеко не в каждом помещении посольства портсигар можно было оставить. Да и злоупотреблять таким приемом было нельзя, ибо это могло поставить под удар не только прослушивание посольства в Варшаве, но и целый ряд аналогичных операций, которые проводились в других местах.

А между тем второй секретарь британского посольства именно в это время имел беседу, содержание которой могло бы многое объяснить Якубу. Расположившись во внутренних апартаментах резиденции посла, начальник штаба Сухопутных войск генерал Людовик Мотт даже в этих стенах старался не называть вещи своими именами:

— …Пан секретарь, Речницки не внушает нам полного доверия. Белый орел с красными перьями в хвосте…

— Но ведь это соответствует цветам вашего национального флага? — решил немного пошутить «дипломат». Однако Людовик так на него посмотрел, что посольский секретарь немедленно проклял свое чувство юмора.

— Мы пока не решили окончательно, до какой степени следует вовлекать его в наши дела, — генерал не стал ничего отвечать на оскорбительную шутку англичанина, ограничившись только тяжелым, исподлобья, взглядом.

Второй секретарь подхватил мысль своего собеседника, поскольку она отвечала его собственным намерениям:

— Да, пожалуй, не стоит рисковать. Надежнее будет держать его в стороне.

— Именно, — кивнул генерал Мотт. — Тем более, сейчас намечается его перемещение с должности командующего округом на пост генерального инспектора пехоты, и под его прямым началом не будет собственных войсковых соединений. Хотя в плане дезинформации своих советских коллег он может быть весьма нам полезен.

— С той стороны контрразведка не даром ест свой хлеб, — обеспокоился британец. — Если ваша дезинформация будет вскрыта, вы провалите не только его, но и себя.

— Не волнуйтесь, — усмехнулся начальник штаба Сухопутных войск, — мы запустим эту дезу только в самый критический момент, когда уже все карты будут сданы.

— Ну что же, — неуловимо пожал плечами опытный сотрудник СИС, — в конце концов, решение за вами.

Во время сентябрьского приема в посольстве Великобритании протокольная беседа Якуба Речницки с военным атташе, перешедшая в ничего не значащую болтовню в курительной комнате, вдруг изменила свое течение. В комнате появился второй секретарь посольства и перехватил у военного атташе его собеседника.

Генерал не стал дожидаться, на какую тему заведет разговор этот джентльмен в штатском, и, едва они устроились во внутренних апартаментах, сам проявил инициативу:

— Пан секретарь, у меня есть довольно полная информация о подпольных отрядах, которые пока избегли ликвидации силами Министерства общественной безопасности. Возможно, это лишь продублирует имеющиеся у вас сведения. Однако насколько мне удалось выяснить, по крайней мере часть этих отрядов не имеет связи со своим руководством, и потому, возможно, о них нет известий. Записывайте! — и, дождавшись, когда в руках его визави появятся блокнот и авторучка, Якуб начал лишенным выражения голосом, но четко артикулируя слова, монотонно перечислять: