Измена. Не фригидная жена (СИ) - Маис Алиса

Я отстраняюсь от Дамира, прекрасно понимая его растерянный, даже немного дезориентированный вид. У меня те же чувства! Те же чувства. Как будто дорогу мне преградил огромный шлагбаум, и я только что стукнулась об него лбом.

– Прости? – спрашивает он.

Я хихикаю, запоздало прикрывая рот.

– Не то. Не стоит.

Он кивает. И опускается на корточки. Смотрит на мой животик и осторожно целует его – прямо через ночную рубашку.

Поднимается и тянется ко мне.

Дамир оставляет поцелуй у меня на щеке.

– До вечера тогда?

С трудом я вспоминаю, что он собирался съездить домой и взять вещи…

– До вечера.

***

Мое временное рабочее место – вплоть до декрета находится в уютном офисе бизнес-центра «Волна», на втором этаже и за дверью с золотистой вывеской «Катарина».

Именно так – владелица нашей небольшой «женской» компании пять лет назад была слишком восхищена тем фактом, что адвокат сумел отсудить у ее мужа почти сто тысяч долларов, а значит она могла начать дело своей жизни – открыть риэлтерскую контору. Думать о названии было некогда, на помощь пришла болгарская форма ее же имени – Катерина… Потом, как рассказывала мне начальница, подпирая мой стол внушительным бедром, у нее возникали иногда мысли поменять название на что-то «солидное и дорогое»…

– Но знаешь, милочка, – продолжала она доверительно, – как подумаю, сколько придется переоформлять… Пусть уже будет!

– Мне нравится ваше название. Оно выгодно выделяется на фоне всяких… «Олимпиков» и «Элитов», я так думаю.

– Милочка, а ты права, – посмотрела на меня внимательно Катерина. – Как ты говоришь тебя зовут, милая голубушка?

Так, можно сказать, началась дружба.

Катерина велела обращаться к ней «на ты», в конце концов, между нами было всего двенадцать лет разницы; а я взамен попросила почаще называть меня по имени… Примерно раз в неделю мы ходили вместе в небольшой ресторанчик, где я ела какой-нибудь салат, наблюдая за тем, как Катерина поедала второй бифштекс подряд.

Она говорила, что просто любит жизнь.

Любит еду, алкоголь, секс, мужчин, дорогие вещи. У нее все есть, хотя она и намекает иногда, что за ласку ей приходится платить. Катерина вообще не перестает удивлять меня своей открытостью, откровенностью, прямотой.

От такой подружки ничего не скроешь.

– Вита! – громогласно объявляет она о моем прибытии даже раньше, чем я успеваю поздороваться с девочками. – Ко мне, – делает широкий жест и скрывается за дверями. Я смеюсь, бросаю сумку на свой рабочий стол, и медленно, немного покачиваясь, иду в кабинет начальницы.

– Привет, Кать.

– Ну?! Как там прошло воссоединение? Дамир просил прощения?

– Ох… Просил, просил. Дай отдышаться хотя бы, – я присаживаюсь на мягкий диванчик в углу. – Кстати, Павловы не согласились на тот дом, что я показы…

– Нет, пока нет. Да это и не важно, не согласятся они, согласятся другие, дом же чудесный, – на одном дыхании произносит она. – Ты мне про мужа скажи.

– Ну… Все прошло хорошо.

– Детали, – сотрясает она руками.

– Мы говорили, да… – киваю, и она тоже, – много говорили. Он рассказал, что оборвал связи с отцом, юридические я имею в виду, и… Ну. Вроде бы и все, да?

Я тяну время, отчетливо понимая, что рассказывать Катерине о Дамире было довольно опрометчиво. Правда, выхода у меня не было, Катерина устроила настоящий допрос, чтобы выяснить, как долго я смогу работать в офисе, как долго дома, и планирую ли я после декрета работать здесь на полную ставку. Мне пришлось честно сообщить об обстоятельствах хаотичной смены места жительства и причинах, побудивших меня.

– Ты что сама-то решила?

– Я позволила ему остаться в городе.

– В квартире? – охает Катерина.

– Нет, Дамир будет жить отдельно.

– Ну это разумно, да… Потому что тебе же нельзя, ну, ты понимаешь, – подмигивает Катерина, и усаживается рядом со мной. – А если такой мужик рядом, кто удержится?

Я тактично молчу.

Хочется сказать, что, вот, я бы удержалась, но на моих губах недавно высохла слюна Дамира, так что… Промолчать – это и вправду разумно.

– Слушай, а ты же мне обещала его фото показать. Помнишь? Сказала: «как приедет и если мы что-то решим в позитивном ключе, бла, бла…» Показывай Дамирчика.

Катерина смешно закусывает губу, пока я берусь выполнять обещание.

В телефоне у меня множество фото мужа, но все они еще со времен «до измены». Я ничего не удаляла, не стирала, хотя, признаюсь, моменты слабости случались. Выбираю один из самых свежих снимков, на котором Дамир в черном пиджаке и белой рубашке усмехается прямо в мою камеру.

– Божечки мой! – давится воздухом Катерина. – Такой брюнет, а эти глаза… Линия подбородка, а фигура… Боже. Сейчас кислородное голодание у меня наступит от такой красоты… – обмахивается ладонью. –Так значит твоя малышка будет брюнеткой, и с карими глазами, вот это типаж!

– Почему брюнетка…?

– Ну, смотри, – отдает она телефон, – ты блондинка, глаза голубые. Это рецессивные гены. А у него – темные глаза и темные волосы – доминатные, – она неожиданно снова выхватывает телефон. – Ух, я бы сказала, что у него не только гены доминантные, Вита…

– Так, – беру смартфон обратно. – Вернемся к моей дочери.

– Точно, да. Так что… Будет девочка больше на папу похожа.

– Папина дочка, – усмехаюсь я.

От дальнейших расспросов Катерины меня неожиданно спасает клиент.

До самого конца рабочего дня она то подмигивает мне, то посмеивается. Почему-то все вокруг уверены, что у нас с Дамиром что-то будет. Раздражает.

Еще больше раздражаю себя я сама, ведь думаю о всяких альтернативах, так сказать, приятных и безопасных для здоровья. Еще думаю проверить, как поживает моя плацента, вдруг ситуация выровнялась и мне уже можно… «Мда, – говорю я сама себе вечером, – ну ты даешь, Вита, ну и приоритеты у тебя»…

Глава 23

Вернувшись в съемную квартиру, Дамир бросает сумку в прихожей и всем своим весом плюхается на диван. На часах восемь вечера – его задержала пробка. Из-за нее он приехал так поздно и из-за нее сегодня будет ночевать здесь, на расстоянии от Виталины, прям как раньше.

Один день без нее ощущается таким же концом света, как и сотня дней.

Но если раньше он мучился от неизвестности, от незнания, чем занималась и что к нему чувствовала Вита, то теперь страдает по другому поводу. «Она меня почти простила! Она ответила на мой поцелуй! У нас есть будущее», – твердит сам себе Дамир, и в нем крепнет желание не потерять больше ни одного дня, ни одной секунды – каждую секунду посвятить ей и своей семье.

Посидев немного, он идет на кухню и достает из холодильника сделанный заблаговременно салат. Теперь он старается следить за своим питанием, полностью отказался от алкоголя, потихоньку работает над резюме – все ради того, чтобы Вита им гордилась.

Дамир старается гнать от себя сомнения, Вита как раз-таки неоднократно доказывала свои чувства. Скорее всего, в нем говорит вина. И еще любовь. Он хочет, чтобы – если они будут снова вместе – Вита ни разу не пожалела об этом. Даже на одну секунду не пожалела.

– У меня будет дочка, – говорит он своему отражению в окне. – Доченька.

Весь вечер Дамир пребывает в эйфории, поэтому с радостью принимает предложение брата выйти куда-нибудь поужинать вместе. По сути, его брат Тим остается его единственным близким человеком, с которым Дамир откровенен, на весь город.

Как Дамир удивлялся последние месяцы, когда один за одним из его поля зрения исчезали так называемые «друзья», люди, которые при каждой встрече твердили «звони в любое время» или «я обязательно тебя прикрою, друг, только скажи». Стоило ему публично отречься от империи отца, как все они сочли его малоинтересным, а то и полным придурком.

Марта, например, окучивает отца.

Дамир, наверное, и не удивится, если именно ее отец выберет для быстрого воспроизведения улучшенной и максимально послушной формы наследника Сергеевых.