На полпути к себе - Вероника Иванова

Мы одновременно кивнули и двинулись навстречу друг другу. Не знаю, придерживался ли Кэл правила «одного укола», но положение его корпуса и рук — почти зеркальное отражение моих собственных — заверяло: эльф, как и я, большей частью тренировался с парным оружием. Разница состояла лишь в том, что он мог себе позволить одинаковые клинки, а я — только «старший» и «младший», потому что моё левое запястье хоть и сильнее правого, но не настолько подвижно...

Десять шагов. Девять. Восемь. Расстояние удара — не более четырёх шагов. Мы не торопимся оказаться близко. На наших лицах нет ничего, кроме спокойствия, но сталь в наших руках подрагивает, словно живёт собственной жизнью...

Первое касание. Звонкий поцелуй рикт. Клинки скользят, норовя сжать друг друга в объятиях... Кэл не бросается в молниеносную атаку, предпочитая выяснить, насколько противник силён. Ну как, получается? Знаю, что нет: я мало двигаюсь — почти не схожу с места, которое облюбовал ещё во время подготовки двора...

Ни я, ни он не желаем пользоваться длинными выпадами, вытягиваясь вслед за риктой — зачем? Мы рефлекторно парируем змеиные укусы клинков, но думаем... Думаем о своём. И в этом смысле Кэлу труднее: я давно уже научился тонуть в придуманных сомнениях и одновременно держаться на плаву в Океане Реальности, потому мне не составляет особенного труда следить за снующим в опасной близости от груди кончиком рикты. Кстати, не только снующим: один укол я всё же пропускаю — спустя четверть минуты после начала поединка клинок Кэла, хитро подмигнув бликом прорвавшегося сквозь хмарь облаков солнца, оттолкнулся от моей рикты и ткнулся мне в грудь. Точнее, туда, где была моя грудь... Я успел отшатнуться и взмахнуть клинком, отбивая в сторону дотронувшееся до кожи жало. Не очень удачно отбивая: остриё прочерчивает полосу, путаясь в фуфайке, и я чувствую, как начинает загораться неприятной болью прорезанная кожа...

Царапина, конечно, но она ещё раз убеждает меня не тянуть. Я ухожу в глухую защиту, и клинок Кэла не расстаётся с моим ни на взмах ресниц. Сталь звонко и надрывно шелестит, глухо позвякивает, когда контакт становится плотнее, шипит, когда острия рикт скользят навстречу гардам...

Как и любой ритуальный поединок, vyenna’h-ry ведётся до определённого момента. Как правило, пока бросивший вызов не посчитает свой гнев удовлетворённым. Однако существует опасность, что к этому времени тот, кто принял вызов, обретёт свою причину для гнева, и тогда... Всё начинается сначала. Так что понятие «первой крови» ни мной, ни эльфом не принималось в расчёт. Мы сражались со своими чувствами: каждый из нас видел сидящих на кончике рикты противника обиду, злобу, ненависть... В этом и состоит смысл: одержать победу над собой. Но как это бывает трудно!...

Никогда не смотрите в глаза своему противнику: то, что вы там увидите, может сбить вас с темпа. Смотрите на ноги или на плечи — удар рождается там, а не в глазах... Я твёрдо усвоил это правило, но сейчас не удержался: на одном из отступлений, когда рикты почти оторвались друг от друга, ваш покорный слуга, мельком проведя взглядом по лицу Кэла, понял, что дело плохо. Эльф мертвел всё больше и больше, словно наш поединок помогал тени сестры взять верх над ещё живой душой... Конечно, а как же иначе — ведь именно её кость вонзилась в дверь!...

Кэл умирал. Умирал духом, а не телом — я почти чувствовал, как слабеет связь листоухого с собственной душой, и, надо сказать, совсем этому не радовался. Хотя бы потому, что, переродившись, он может легко решиться на быстрое и безжалостное убийство. Чьё? Моё, разумеется! Да, вот такие мы эгоисты...

Надо что-то делать... Надо что-то делать... Надо... Я тщательно держу Кэла на безопасной дистанции, стараясь не расплетать клинки. Если не смогу контролировать его рикту, это будет означать неотвратимую гибель. Нашу общую гибель. И неизвестно, кому будет больнее. Есть маленькая надежда, что Кайа или Мин вмешаются, но... Это произойдёт не раньше, чем они поймут, насколько осложнилась ситуация. А они не поймут, потому что не видят то, что вижу я...

Мысли проносятся в сознании вспышками в такт бликам солнца на светлой стали. Небо разъяснивается, вот только... Холод становится сильнее. Нужно рисковать...

«Хочешь умереть?...»

Какая разница?

«Не делай того, о чём подумал!...» — взвизгнула Мантия.

Ты не можешь запретить!

«Я... прошу!...»

Прости, но я должен...

Под звонкий ритм ударов и предписанных движений так легко сосредоточиться — гораздо легче, чем в состоянии безмятежного покоя. И почему я раньше не пробовал так делать?...

Уровни Зрения легли друг на друга, и виски протестующе заныли от такого кощунственного отношения к хрупкому здоровью. Пласт Реальности чуть потускнел, и это очень мешало следить за нырками рикт, но зато я смог подробно рассмотреть, что же творится с Кэлом.

Фрэлл! Ну как же так... Почему никто раньше не помог тебе, парень?... Как дурно...

Больше всего это напоминало паука, цепко охватившего эльфа мохнатыми тёмными лапками. Тельце — пульсирующий сгусток тени — располагалось симметрично сердцу на правой стороне груди. И — росло на глазах...

Я рывком выдернул себя из ловушки Внутреннего Зрения, пропуская очередной удар, царапнувший кожу на плече. Есть всего один способ... Не очень честный — придётся каяться и замаливать грехи — но единственный... Мои пальцы на рукояти рикты напряглись, проводя через сталь клинка тоненький язычок Пустоты. Только так...

Я поймал остриё оружия Кэла и позволил стальным полоскам сплестись друг с другом — ровно настолько, чтобы эльф решил: атака захлебнулась. И как только его рикта пошла назад, я сделал быстрый и широкий шаг. Почти прыгнул...

Мой клинок недовольно звякнул, разрывая объятия, и со змеиным шипением ринулся вперёд, вдоль рикты Кэла. И когда до гарды, означавшей конец путешествия, оставались считанные дюймы, остриё моего оружия приподнялось, чтобы миновать плетёный щит, а тыльная сторона ладони, ссаживая кожу, оттолкнулась от лезвия противника...

Жало рикты вонзилось в то самое место, где сидел паук. Вонзилось, проникая внутрь слишком глубоко, потому что я поздновато начал гасить свой выпад...

Кэл вздрогнул, застывая на месте и недоумённо переводя взгляд на алый цветок, распускающийся на белом поле рубашки, а я держал рикту в ране. Держал до тех пор, пока слабый толчок рукояти не подсказал: тёмная Сущность сгинула между Складками. И только тогда я рванул клинок к себе.

Эльф покачнулся, роняя рикту, но устоял на ногах. Спустя миг (а может, ещё быстрее) выбежавшая во двор Кайа, подхватила раненого Кэла и повела в дом. Я поднял с земли полотно, в которое были завёрнуты рикты, и вытер свой клинок. Потом добрался до клинка Кэла, дабы оказать те же почести. Поморщился, посмотрев на разодранную ладонь. Потрогал пальцами грудь. Да, порезы есть, но совсем не страшные... Жить буду. И что самое важное: он тоже будет ЖИТЬ. Своей жизнью...