Полночь в музее - Кащеев Кирилл

На сегодня разведчики свою работу закончили, теперь предстояло вернуться домой и все обдумать. Они уже собирались уходить, когда послышались стремительные шаги и рядом с ними остановился Севка Торгаш. Шустрого пацана Ленчик уважал и недолюбливал. Уважал за оборотистость и умение заколачивать деньгу, не влезая в криминал. За это же и недолюбливал.

– Как хорошо, что я вас засек, парни! – воскликнул Торгаш, слегка задыхаясь от быстрого бега. – Заработать хотите?

Ленчик медленно повел шеей, что успешно заменило ему долгую речь о неправильных людях, которые задают идиотские вопросы, вместо того, чтобы сразу перейти к сути дела. Севка понял Ленчика правильно и продолжил:

– У меня тут клиент, куча вещей, я сам не справляюсь, а он торопится. Я уж и не знал, как быть, гляжу, вы сидите… Пошли скорее, покажу, что делать.

Севка помчался к выходу, Ленчик с Сашкой переглянулись и потопали за ним. Севка проскочил раздвижные стеклянные двери, на рысях миновал автостоянку и нырнул в придорожные кусты. Не совсем понимая, что может делать в кустах солидный клиент, парни все же полезли следом. И тут их крепко взяли сзади за локти. Сашка взвизгнул, Ленчик рванулся, чужая хватка на локтях стала болезненной. Вывернув голову, Ленчик поглядел на нападающих. За спиной обнаружились рыжие двойняшки, уже вторую неделю портившие ему дело по укрощению строптивого гения Тихонова. Вот и сам гений, стоит перед ним, ухмыляется, знает, что при парочке каратисток Ленчик его тронуть не сможет. Рано радуешься, Ленчик тебе все припомнит. И Торгаша не забудет.

Тем временем охамевший Тихонов, не вдаваясь в долгие предисловия, заявил:

– Видели в зале ожидания худого мужика с пластырем на носу? Он еще газету читал? Надо у него чемодан стянуть, а потом обратно вернуть, но так, чтобы он ничего не просек.

Ленчик загоготал:

– Ну ты даешь, Тихонов! Ну ты меня задрал! С какой радости я на тебя ишачить буду, перед местными ментами светиться?

– Парни, вы не сечете, дело честное-благородное, – терпеливо пояснил Сева. – Мужик – особо опасный преступник, главарь шайки, на них несколько грабежей, если его не удастся сейчас задержать, он за бугор свалит и пиши пропало.

– Мне-то что?! – с ленцой вопросил Ленчик. – Хоть он полгорода перережь, меня не колышет. Вам надо, вы чемодан и тырьте, – закончил он и вдруг вскрикнул от резкой боли. Казалось, его рука попала в капкан с острыми-преострыми зубьями. Его круто развернули, и Ленчик встретился взглядом с пылающей яростью Кисонькой.

– Ты, прыщ на теле человечества, слушай меня внимательно, – Кисонька была обманчиво спокойна. – Я запланировала чудесное воскресенье: собиралась пройтись по магазинам, купить себе новую блузочку, потом хотела с ребятами поесть мороженого, а вечером сходить в гости к девчонкам из класса. Вместо этого меня похитили, натянули на голову пыльный мешок, сложили вдвое и запихали в багажник. Меня везли куда-то по жаре… Затем мне угрожали и меня пугали, мне пришлось устроить вульгарную драку и гонять по городу на чужой машине, ежеминутно рискуя попасться гаишникам и нажить крупные неприятности. Мне испортили прическу, безнадежно изгадили любимые брючки, и я потеряла сумочку! И вот теперь, когда мы настигли человека, виновного в сегодняшнем безобразии, из-за твоей фанаберии он может уйти безнаказанным? Не выйдет! Делай, что тебе говорят мальчики, а не то… Я еще не знаю, что я с тобой сделаю, но клянусь, это будет нечто жуткое!

Ленчик испуганно поглядел в мерцающие бешенством зеленые глаза и растерянно спросил:

– Это ты нас тогда побила?

– Побила? – Голосок Кисоньки приобрел зловещую мягкость. – Если только побила, значит, моя сестра. Я бы – убила!

Ленчик еще раз всмотрелся Кисоньке в лицо и понял – убила бы! И не исключено, что еще убьет. Ну ее к черту, лучше согласиться.

– Ладно, ладно, – примирительно буркнул он, – если для хорошего дела… Мы же не отказываемся, чего сразу руки-то крутить.

Их отпустили. Парни огляделись и под изумленными взглядами публики начали стягивать с себя футболки. Снятую одежду они принялись старательно возить по земле.

– Между прочим, за реквизит придется заплатить, – пропыхтел Сашка, не бросая работы, – каждая футболочка десять баксов.

– Не больше пяти за обе, – твердо сказал Сева, – и то много.

– Жмот ты, Севка, – прокомментировал Сашка, натягивая грязную майку и начиная пачкать пылью свои и Ленчиковы джинсы. Под конец оба провели грязными ладонями по физиономиям, придирчиво оглядели друг друга и направились обратно к аэропорту.

– Ждать будете вон за тем углом, – скомандовал Ленчик, показывая сквозь стекло стены нужное место. – Чемодан заброшу на полминуты, успеете или нет, ваше дело, все равно заберу сразу.

Между тем мягкий вибрирующий женский голос объявил регистрацию для господ пассажиров, вылетающих в Вену. Спец не спеша поднялся, сложил газету, небрежным жестом бросил ее на сиденье, оправил свой безукоризненный костюм, подхватил чемодан и неторопливо зашагал навстречу светлому будущему. Напоследок он одаривал презрительным взглядом приметы остающегося за спиной темного прошлого: поджидающих клиентов кряжистых таксистов, бабку уборщицу в синем халате, возящую мокрой тряпкой по полу, парочку грязных нищих мальчишек, робко пробирающихся вдоль стен. Сознание того, что все это он видит в последний раз, наполняло его почти детской радостью. Но отвратительная реальность не собиралась выпускать его из своих цепких когтей. Завидев Спеца, мальчишки круто свернули и бросились ему наперерез. Визгливые просящие голоса ударили в уши:

– Дяденька, будьте такой добренький, подайте на хлебушек, у нас мамка больная, братики голодные… – тянули они пронзительным речитативом и совали Спецу в лицо сложенные ковшиком грязные ладошки.

Брезгливо кривясь, Спец остановился и огляделся, надеясь на помощь. Но никто не спешил выручить его из неприятной ситуации. Что за страна, где никто не может, да и не хочет защитить приличного человека от наглости попрошаек! Впрочем, будем терпеливы, ему осталось быть здесь всего несколько мгновений, один шаг за пограничный барьер, и для него начнется совсем иная жизнь. Успокоенный этой мыслью, Спец решился поискать по карманам мелочь для назойливых детишек, как тут один из наглых грязнуль, видимо, теряя надежду выпросить что-нибудь у «добренького дяденьки», схватил его за отутюженный рукав светло-серого немецкого костюма. Под мальчишеской ручонкой немедленно расплылось огромное, омерзительно пахнущее пятно. Нечленораздельно взревев, Спец отшвырнул цепкие конечности приставалы, с размаху бросил на пол чемоданчик и, выхватив из кармана платок, принялся лихорадочно оттирать еще недавно безукоризненный рукав. Измазавшая его пакость оказалась на редкость въедливой и ни в какую не поддавалась. Сдавленно ругаясь и не слушая жалобных извинений противного мальчишки, Спец отчищался.

Одним толчком ноги Ленчик отправил оставшийся без присмотра чемодан за угол и, кивком поручив Сашке придерживать лоха, нырнул следом. Вадька, уже державший наготове отмычку, всадил ее в замочек, пошуровал, замок крякнул, щелкнул, и чемодан распахнулся.

– А еще не хотел с нами ларек брать, – полувосхищенно-полуосуждающе пробурчал Ленчик.

– С вашим талантом, Леонид, следует не ларьки и чемоданы потрошить, а учиться актерскому ремеслу, – получившая желаемое Кисонька снова обрела светские манеры. – Лет через пять-шесть вы бы стали звездой.

Ленчик только успел польщенно улыбнуться, поскольку Вадька уже совал ему запертый чемодан. Черный кожаный чемоданчик вновь скользнул по гладкому плиточному полу, остановившись у ног владельца. Подскочивший следом Ленчик вместе с Сашкой начал ныть, выпрашивая прощение у дяденьки. Дежурный милиционер лениво отвалился от стойки регистратора, намереваясь прекратить шум и вытурить попрошаек из здания. Завидев приближающегося представителя власти, мальчишки мгновенно смолкли и, проскочив стеклянные двери, скрылись из виду. Совершенно взбешенный, так и не сумевший отчистить пиджак Спец не глядя подхватил свой чемодан и быстрым шагом направился на регистрацию.