Признания - Канаэ Минато

Начался новый учебный год, и я обязательно должен был вернуться в школу. Я прекрасно понимал это, но все равно не мог заставить себя выйти из дома. Я – убийца. Если я вернусь в школу, то одноклассники меня накажут. Они будут мучить меня, издеваться и, уверен, рано или поздно убьют. Я не могу туда вернуться.

Меня беспокоило еще кое-что. Мама вряд ли разрешит мне пропускать занятия вечно. Я уже несколько раз прикидывался больным, придумывая все новые и новые симптомы, но… Она будет злиться, кричать, плакать. В конце концов разочаруется во мне. Тошно думать об этом! Но я не смогу рассказать ей настоящую причину, по которой не вернусь в школу.

Если она когда-то узнает правду о том, что произошло…

Она думает, что Ватанабэ убил дочку Моригути, а я бросил ее бездыханное тело в бассейн. Уверен, ее это потрясло! А что если она услышит, как все было на самом деле? Узнает, что ее сын – настоящий убийца? Что он убил ребенка сознательно и хладнокровно? А если мама узнает, что Моригути отомстила, отравив ее сына кровью, зараженной СПИДом? Она попросту сойдет с ума! Может, никогда больше не захочет видеть меня в своем доме… Я так боюсь оказаться на улице! Для меня это совсем то же, что умереть!

Вдруг мама зашла ко мне в комнату.

Я ожидал, что она будет уговаривать меня вернуться в школу, но мама предложила сходить к врачу. Я смогу остаться дома, если мне диагностируют какое-нибудь душевное расстройство.

А что если я действительно болен?

В больнице могут узнать, что я заболел СПИДом. Они сообщат маме. Эта мысль пугала меня. Но, решив, что я смогу сбежать, если они захотят взять какие-то анализы, я согласился – все лучше, чем идти в школу, где одноклассники готовы меня прикончить.

Я переживал зря. Врач быстро поставил диагноз «расстройство вегетативной нервной системы». Понятия не имею, что это значит. Но из-за него школьники моего возраста по всей Японии часто пропускают занятия. Мама тоже не выглядела расстроенной из-за диагноза. Кажется, она наконец была довольна. Теперь я мог спокойно оставаться дома, пропуская занятия в школе. Как гора с плеч!

Выйдя из клиники, я посмотрел на мир по-новому. С утра я был слишком взволнован, чтобы осознать это, но впервые за долгое время оказался на улице. Я удивился тому, что могу дышать как обычно. Я не вернусь в школу, но, возможно, смогу бывать на улице время от времени…

Я осторожно вдохнул еще глубже. Словно проверял, смогу ли хоть немного подняться из того темного болота. Мой взгляд упал на бургерную «Домино» у станции. Ту самую, где мы с Ватанабэ обсуждали наш совместный план.

– Может, перекусим где-нибудь? – спросила мама.

Я ответил, что не против съесть гамбургер. В подобных местах риск заразить маму СПИДом был ниже. Кроме того, я должен был кое-что проверить. Я пока не готов оказаться в универмаге, но если смогу выдержать поход в «Домино», то мне хватит сил, чтобы выбраться из темного болота.

Я так боялся скорой смерти, что и не вспоминал о Ватанабэ. По крайней мере, до того момента, пока не увидел вывеску «Домино». Чем он сейчас занимается? Должно быть, заперся в своей «Лаборатории» в том старом доме на отшибе и тоже напуган. Признаюсь, от этой мысли мне стало веселее.

«Каждому по заслугам[42]», – подумал я, откусив кусок от гамбургера.

Вдруг что-то упало прямо у моих ног.

Молоко! Молоко молоко молоко… девочка за соседним столиком… дочь Моригути!

Они пришли за мной! Пришли, чтобы утянуть обратно в то темное, вязкое болото, из которого я начал выбираться! Хватит! Хватит! Хватит! Прекратите! Мое лицо снова погрузилось в грязную болотную воду! Они будут следить за мной! Они не позволят мне выбраться на поверхность! Вода наполнила мой рот, стекая вниз по горлу…

Я рванул в туалет, чтобы вызвать рвоту. Я отчаянно хотел избавиться от болотной воды. И от мыслей о Ватанабэ заодно.

Школьник тайком смотрит на пришедших из окна, спрятавшись за шторами, – два месяца после свершения мести.

После визита в больницу мне больше не удалось выйти на улицу, но и дома хорошо. Мне спокойнее всего в своей комнате, где я могу не переживать о возможной передаче вируса СПИДа родителям.

Целыми днями я читаю мангу в интернете, а потом придумываю разные истории и их продолжения и записываю в дневник, что мне купила мама. Приходится постоянно за собой убирать, мыть вещи после использования, но мне хотя бы не скучно.

Но они все же пришли за мной. Новый учитель Тэрада и Мидзуки-тян. Мама впустила их в дом и усадила в гостиной, ведь они принесли копии школьных конспектов. Они говорили, сидя в комнате прямо подо мной. Я слышал каждое их слово. Мама на чем свет стоит ругала Моригути.

Потом Тэрада невыносимо самодовольным тоном сказал: «Прошу, доверьте Наоки мне!», и мне захотелось кричать, что есть мочи!

Оставьте меня в покое!

Мне удалось сдержаться, но я ощутил сильное беспокойство.

Нельзя верить учителю! Он прикидывался добряком, чтобы выманить меня в школу, где все готовы меня прикончить! Может, он вообще ученик Моригути и помогает ей? Он лишь притворяется обеспокоенным, а сам пришел проверить, как я, чтобы потом доложить Моригути… Я не могу довериться даже Мидзуки-тян. Ходили слухи, что она – любимица учителя. Она тоже шпионка! Это все может быть частью плана: Моригути хочет, чтобы я страдал, и не готова долго ждать моей смерти. Как же быть? Маме, кажется, понравился Тэрада-сэнсэй. Что будет, если она позволит ему подняться наверх, войти в мою комнату? А если он пришел, чтобы убить меня? Мама же так ругала Моригути… Он теперь доложит ей обо всем?

Трепло! Старая ведьма!

Когда она, вся такая довольная, заявилась в мою комнату, я швырнул в нее словарем. Она испугалась. Наверное, я впервые так грубо себя повел. Когда дверь за ней закрылась, я снова заплакал. Я не знаю, как еще смогу защитить себя.

Раз в неделю Тэрада и Мидзуки обязательно возвращаются. Я боюсь их прихода. Мама перестала пускать их в дом, но до сих пор не запретила им приходить. Сколько еще это может продолжаться?

Мне страшно выходить из комнаты. Снаружи меня могут поджидать Моригути, Тэрада, Мидзуки или, например, тот мерзкий Токура из теннисного клуба… Я так напуган, что не могу перебороть себя.

Они все хотят меня убить.

Они убьют меня