Его невинная добыча - Алиса Ковалевская

втянул в рот её сосок и прихватил её губами. Ева вскрикнула, пальцы её впились в мою кожу.

Я прошёлся вниз, до самого пупка и, взяв бутылку, сделал глоток текилы. Поморщился, провёл рукой по бедру Евы и щедро полил её живот.

— Ты что? — выдохнула она сбивчиво. Попыталась подняться.

Толкнув в плечо, я заставил её лечь обратно. Склонился и облизал — вкус выпивки смешивался со вкусом моря и её запаха.

Чёрт подери! В паху ныло так, что перед глазами едва ли точки не плясали, но торопиться не хотелось. Она мне не для этого.

Обхватил её ягодицы, сжал.

— Дай и мне, — попросила она, когда я снова взял бутылку.

Приподнялась на локтях — неприкрытая, невинно-распущенная. Потянулась было за текилой, но я убрал руку. Сделал глоток и, обхватив её шею, прижался ртом ко рту. Пойло потекло в её глотку, я почувствовал, как она попыталась сделать вдох. Не нравится…

— Не вкусно, да? — покусывая её губы, сдавленно засмеялся.

— Не нравится, — отозвалась она, целуя меня. — Зачем ты пьёшь? Это ведь не вкусно. Разве…

— Как же от тебя много слов, — её болтовня начинала раздражать меня. Куда больше мне нравилось слышать её сбивчивое дыхание.

Пробуя её губы, её кожу, я понимал — хочу больше. Хочу, чтобы она извивалась, чтобы выгибалась подо мной.

— Глупая малышка Маугли… — ухватив её за подбородок, покачал я головой. Заставил её раскрыть губы и влил глоток текилы, не обращая внимания на её протест. Струйка потекла по её подбородку, и я тут же слизал её. Перешёл на шею, к груди и животу… Да, чёрт подери! Раскрытой ладонью провёл по гладкому упругому бедру.

— Что ты… — она попыталась сдвинуть ноги, когда я спустился к её лобку, увернуться.

Оставив её только на пару секунд, перехватил тонкие кисти. С силой сдавил и кинул её обратно.

— Хочу попробовать тебя, — подтянул её выше. Обвёл пальцами губы. — Уверен, там ты такая же вкусная, как и тут, — желание было таким сильным, что других мыслей не осталось. Яхту покачивало на волнах, нужно было возвращаться, но всё, что меня интересовало — она. Её влажные губы, чувственный рот, манящие глаза.

Заставив её разомкнуть губы, коснулся её языка, второй рукой сжал острую коленку. Что там она говорила? Что её оставил для себя хозяин притона, где она выросла?

Неожиданно меня накрыло чернотой. Стоило подумать, что кто-то мог касаться её, иметь на неё виды, нутро так и опалило.

— Ты только моя, запомни это раз и навсегда, — сипло процедил я, резко схватив её запястья. — Никто другой прав на тебя не имеет.

Она облизнула губы. Попробовала освободить кисти, и я само собой опустил взгляд с её лица на красивую упругую грудь с торчащими твёрдыми сосками. Махом перехватил обе её руки одной своей, провёл по шёлковой коже и накрыл между ног. Тело её было прохладным, а там… Там сосредоточилось тепло.

— Что ты… — снова было начала она, но осеклась, встретившись с моим взглядом. Только с приоткрытых губ слетел долгий, влажный выдох.

Чёрт знает, почему я разжал пальцы, почему выпустил руки. Почувствовал только касание её ладоней к плечам — как будто неловкие, невинные, но абсолютно откровенные. Такие же откровенные, как и её манящий взгляд. Пальцы её запутались в моих волосах, тело выгнулось навстречу. Сквозь грохот собственного пульса в её сбивчивом шёпоте я смог различить лишь собственное имя.

Проклятье! Собственное имя, никогда не звучавшее так чувственно и откровенно вызывающе в устах ни одной шлюхи. Даже Каролина… Мысли о рыжей бестии мелькнули и тут же пропали, словно бы их смыло мощной морской волной. Яхта покачнулась.

— Мне нравится, — дурея от своей малышки, я проделал губами уже знакомый путь — по шеи к животу.

Стоило мне, раздвинув её бёдра, тронуть языком складки нежной плоти, Ева всхлипнула. Попыталась было возразить, запротестовать.

— Не надо, Руслан, — шептала она, тогда как по телу её прокатилась волна дрожи. Волнующей, хорошо понятной мне.

Я пробовал её снова и снова, вбирал вкус, а у самого в паху болело от напряжения.

— Так же неправильно, — застонала она, откидываясь на стол.

Оперевшись о край ладонью, я провёл между её ног пальцами. Глядя ей в глаза, не спеша проник глубже, погладил её изнутри.

— Неправильно? — похрипел, раздвигая пальцы шире. Узкая, влажная… Она откликалась на меня, поддавалась, не скрывая своих желаний. — И так неправильно? — продвинул пальцы немного дальше.

— Руслан… — она задышала быстро, ладошки её сжались в кулаки.

Большим пальцем я очертил её клитор, слегка надавил и, обхватив шею, не переставая ласкать внизу, впечатал в губы поцелуй. Вкус её плоти и вкус её губ…

— Неправильно? — пальцы ещё глубже в неё, вырывая растворившийся в нашем дыхании вскрик. Её узкие прохладные ладони на моих плечах, движение навстречу руке…

С силой укусив за нижнюю губу, я подхватил её под коленками, заставил упереться в стол стопами, а сам припал к плоти. Обхватил за ягодицы, лаская её языком. Чёрт… В башке всё перемешалось, оставив лишь одно желание: увидеть, как она, захлёбывающаяся стонами и всхлипами, изгибается на этом столе, как влажно блестят складки её плоти, как чернота зрачков поглощает карюю радужку глаз.

— М-м-м… — стонала она, беспомощно изгибаясь. Положила руку мне на затылок, попыталась оттолкнуть. Но вместо этого шире развела ноги и простонала тихо: — Пожалуйста… Пожалуйста…

В мозгах как будто что-то лопнуло. Её голос, моё собственное желание…

— Пожалуйста… — всхлипнула она снова.

Теперь она была не просто тёплой, горячей — она пылала. Её вкус пьянил меня, пах затвердел так, что я едва мог контролировать себя. Тяжело дыша, отстранился и опять вогнал в неё пальцы. Тугая, мокрая плоть, её вскрик и глаза… Чернота, окаймлённая янтарём…

Перехватив мою руку, она положила её себе на грудь. Изнывающая, кусала губы, чёрные мокрые волосы разметались по столу, по её бледным плечам, прилипли к лицу.

— Да… — выдавил, вгоняя в неё пальцы ровно настолько, чтобы оставить на потом главное. — Да… Нравится? Нравится, малышка…

Мял её грудь, а сам точно знал — самому мне достаточно будет нескольких толчков, чтобы закончить всё здесь и сейчас.

— Рус… Руслан… — всхлипнув, она выгнулась в спине.

Я зарычал, ощущая, как она кольцом сжимается вокруг моих пальцев, как волна за волной отдаётся во власть удовольствия.

— Боже мой… — откинула голову, судорожно хватая ртом воздух.

— Посмотри на меня, — приказал, обхватив её затылок.

Пульсация крови набатом билась в висках, член стоял колом, как будто я был пацаном, в первый раз снявшим себе грудастую потаскуху.

Ресницы её дрогнули, веки приподнялись… Чёрт…