Двойной шантаж (СИ) - Тиган Линетт

— Вика, остановись на минутку, — я перехватываю её под локоть, пытаясь остановить её нервные попытки застегнуть блузку. Огромные оленьи глаза впились в меня, и в них едва только не скапливаются слезы, отчего моё сердце кольнуло. — Успокойся. Ты цела и невредима, а остальное не важно. Слышишь?

Она кивает, но при этом даже не вслушивается в мои слова.

— Если там полиция, значит, дело вполне серьезное. Я поеду с тобой, тебе не о чем волноваться, — утверждаю я, и девушка вздрагивает.

— Нет, не нужно! Ложись спать, ладно? Я не думаю, что там что-то настолько серьезное… Просто вызову такси. Да, лучше я сама сейчас вызову такси, а ты ложись… — она несвойственно для себя метается и нервничает.

Теперь я отчетливо уверен в том, что случилось что-то серьезное, причем настолько, что Вика не хочет моего внимания к этой ситуации.

— Мурка, — я обеими ладонями держу её за бледное личико, заставляя поднять голову и сосредоточить большие зеленные глаза на мне, — я никогда не допущу, чтобы подобные вопросы ты решала сама. Ты признала меня своим мужчиной, а это значит, что я разделяю с тобой твои проблемы. Ничего не бойся. Сейчас главное, что с тобой всё в порядке.

Она начинает слышать мои слова и вникать в суть моего монолога. Страх отступает и Вика прикрывает глаза, глубоко выдыхая.

— Спасибо, — шепчет Мурка, когда я переключаюсь на её блузку и помогаю застегнуть все пуговки.

Сам одеваюсь также быстро, даже не думая о том, чтобы умыться и прийти в себя от крепкого сна. То, что Вика взволнованна и едва дожидается меня у входной двери, молча поглядывая на время — это особый энергетик, который прогоняет мою сонливость напрочь.

Возле незнакомой многоэтажки настоящая суета: несколько полицейских машин… Некоторые жильцы дома вышли на улицу, а на лестничной площадке шумные споры между гражданами и органами правопорядка.

Нам едва позволяют добраться до квартиры. Точнее я пробираюсь, а Вика тихо, с опущенными глазами, следует за мной.

— Это же каких надо мужиков водить к себе, чтобы они разворотили не только её квартиру, а и полдома! Только посмотрите — явилась как ни в чем не бывало! — причитает женщина преклонных лет, взмахивая рукой в сторону Вики, которая передергивает плечами и отворачивается. — Мало того, что полночи орал и долбил двери, так ещё и решил испортить чужое имущество! А вы тоже хороши! Сколько раз нам надо было позвонить? Или вы только на убийства реагируете?

— Гражданочка, мы же приезжали! И что увидели? Тишину и покой всего дома. Мы реагируем только на правонарушение, а не когда кто-то делает телевизор громко, — толстяк в полицейской форме тяжело вздыхает, придерживая папку с документами. — Виктория Орлова?

— Да, это я, — тихо шепчет Вика, стоя у меня за спиной. — Мы можем пройти в квартиру, чтобы не мешать жальцам?

— Не мешать? Нет, уж, дорогуша, я хочу знать, что это за подозрительный тип таскался возле нашего дома и квартир! Я не стану ждать, пока меня, пенсионерку, ограбят и вынесут всё моё нажитое имущество! — громкая и неугомонная женщина не перестает наводить суету, а такими решительными словами вызывает поддержку своих соседей.

— Как вас зовут? — я оборачиваюсь к женщине, мягко улыбаясь.

— Зоя! Зоя Ивановна меня зовут! Нет, вы только посмотрите! Мало того, что всю ночь возле её двери горланил какой-то бандит, так она явилась с очередным… Очередным! — видимо, у неё язык не повернулся назвать меня бандитом, пока я любезно и доброжелательно ей улыбаюсь.

— Зоя… Ивановна, какой же я очередной? Я самый настоящий и единственный у Виктории Орловой, а того бандита мы быстро найдем. Пойдете свидетелем? — я по-заговорщицки сужаю глаза, потирая ладони, показывая, что я полностью готов к бою.

— Конечно, пойду! Ещё как пойду! Чем быстрее мы поймаем того наркомана, тем быстрее все спокойно будут спать, — она немного успокаивается и уже примирительно смотрит на меня и Вику за моей спиной, которая виновато стреляла глазами по всем осуждающим её лицам.

— Вы очень нам поможете, Зоя Ивановна, — я приглашающим жестом указываю на распахнутую настежь дверь. Женщина, гордо вскинув подбородок, будто от её слов зависит дальнейшее расследование и благополучие всего дома, проходит мимо меня.

— А вы мне не выйкате, я не такая старая, молодой человек. Просто Зоя, — обернулась она ко мне, строго осмотрев с ног до головы и прошла вдоль по темному коридору квартиры.

— Расходитесь, дорогие граждане. Мы возьмем заявление у Виктории, и учтем жалобы всего дома от лица… Зои Ивановны, — устало протянул полицейский, рядом с толстяком, который поддакивает.

— Мурка, сделай, пожалуйста, кофе. Эти бумажки и допрос точно займут несколько часов, — ласково обращаюсь к Вике, которая растерялась.

Она покорно кивает и проходит в свою квартиру, следом полицейские и я. Напоследок замечаю, как всё ещё возмущенные жильцы с тихим бурчанием под нос начинают расходиться.

Вика приглашает полицейских на кухню, пока я осматриваюсь по сторонам. Наверное, плохо так думать, но я не так представлял квартиру своей женщины, которая устроена на довольно приличную должность с не менее соответствующей зарплатой… «Кредит» — вспоминаю я отчет Архипова, и едва не бью себя по лбу. Возможно, взяла ипотеку раньше, а теперь смогла быстро выплатить с особыми ужимками в экономии и честным трудом.

— Да, он начал дебош с восьми часов вечера! Вы представляете? Орал на всю улицу, как окаянный. Наши девочки сразу же позабирали детей с площадок, мало ли, под чем он. Понимаете, да? — болтушка-старушка в красках рассказывает о странном бандите, недовольно зыркая в сторону Вики. — Сначала не понимали, к кому это явился такой прокаженный ухажер, а потом он вдруг уехал. Не было его до самой глубокой ночи. И что вы думаете? Вернулся, да ещё и ключи откуда-то взял! Тетка Олеся, с первого этажа, может подтвердить, что он открыл дверь личным магнитным ключом.

Вика напряженно поджимает губы, расставляя несколько чашек кофе, но сама отходит к окну. Вижу, что нервничает и предполагаю, что неизвестный бандит-наркоман-ухажер, может быть ей весьма знаком. Но Мурка не похоже на женщину, которая будет путаться с такими ухажерами, даже если предположить, что это очень настойчивый ухажер.

— Виктория… Как вас по отчеству? — интересуется один из полицейских.

— Виктория Владимировна, — отмахивается Вика, нервно пытаясь запихнуть руки в карманы брюк, но поздно осознает, что их там нет и складывает руки под грудью.

— Хорошо. Скажите, знаете ли вы данного гражданина, которого описывает Зоя Ивановна? — задает вопрос полицейский, и я тоже вопросительно перевожу взгляд на мою женщину, которая настороженно всех обводит взглядом, сглатывая.

— Я не думаю, что знаю описанного мужчину Зоей Ивановной, — едва слышно отвечает Вика.

— Тогда откуда он знал твоё имя? Мало того, что орал на всю улицу и кошмарил наш подъезд грязным матом, так и тебя, дорогушу, вспоминал! Я точно слышала! Да все наши соседи слышали, как он орал твоё имя.

Она тяжело смотрит на соседку, будто проклинает и одновременно умоляет помолчать.

— Может быть, этот мужчина знает меня, но я его определённо — нет, — тверже говорит Вика, пронизывающе смотря на полицейского, который заполняет отчет, кивая на аргументы с двух сторон.

Я решаю выпить кофе, от которого сам отказался вначале, понимая, что весь этот процесс будет длиться достаточно долго. Подхожу к кухонной поверхности, которая на вид довольно старая, хоть и ухоженная: счесанные углы, стертый геометрический рисунок в центре и немного набухшая часть возле умывальника, раскисшая от влажности. Чайник простенький, даже не электрический. Я вопросительно смотрю на Вику, и она подлетает ко мне, не давая мне возможности исследовать её кухню.

Она сама заваривает мне кофе вскипятившейся водой. Не то, чтобы я брезговал… Но я всё ещё недоумеваю, зачем ей была такая экономия, если кредит или ту же ипотеку можно выплачивать на пару месяцев дольше, при этом ощущая полный комфорт. Так, Громов, заткни свою критику и запихни в себе же в зад! Даже не смей думать, что хитроумная Мурка может делать что-то во вред себе. Если она так решила, значит это верно и другого выхода не было!