Окраина. «Штрафники» (litres) - Юрий Валин

Андрей шепотом выругался и выскочил из душевой, стирая пену со щек. Выбрал момент, чтобы побриться, – вроде под вечер, спокойно. Утром и перед сном на водные процедуры целая очередь выстраивается.

– Сказали, что пешком нам будет быстрее добраться, – сообщил Генка, уже натягивая куртку. – Он у них прямо из кабинета пропал, даже сейф открытым оставил. Координаторские уже там, за нами Михалыч выехал, но…

– Понятно, здесь пешком десять минут. Прогуляемся.

Корякин Василий Викторович. 43 года. Женат, две дочери – четырнадцати и трех лет. Алкоголь – в меру. Наркотики – маловероятно. Состояние устойчивое (возможно, депрессия по типу «9–8В», комбинат переживает не лучший период).

– Странно, чего он от такой мирной жизни и вдруг сгинул? – Андрей сунул листок с предварительной ориентировкой в карман и накинул капюшон. На улице опять летел мокрый снег.

– Чего удивительного? – Генка, бодро несущий на ремне носилки, мотнул подбородком в сторону уже виднеющегося забора мясокомбината. – Проворовался на колбасе. Да еще три бабы дома. Соскользнешь тут.

– Мы, конечно, кого угодно достанем, – самокритично согласилась Мариэтта. – Но, может, его аромат довел? Гражданин начальник, нам противогазы не полагаются?

Со стороны панельного корпуса действительно попахивало. Андрей обеспокоенно оглянулся на старшую часть команды. Таисия вяло перебирала ногами, Алексей Валентинович бережно поддерживал ее под локоток. Лицо у дамы было отстраненное – даже от снега не закрывается. Оставить бы ее дома, но наставление по работе Отделов категорически не рекомендовало разделять команду.

– Я вот думаю, – вполголоса сказала Мариэтта, – а вдруг этого мясника Василия совесть замучила? И он в какой-нибудь свинячий ад угодил? Сейчас поросята из него тушенку крутят.

– Ты такие мысли брось, – посоветовал Генка. – Это ты сегодня на полдник ветчины с избытком хватанула, и тебя саму совесть мучит.

– Перестаньте хохмить, – сказал Андрей. – Здесь возможно что угодно, но теории о поросятах ты, Капчага, отставь. Комбинат по говядине специализируется. Да и мясо сюда замороженным доставляют. Свинина и прочая курятина разве что в виде фарша прибывает.

На проходной ждали представители от полиции и внутренней охраны. Проследовали в корпус управления, миновали приемную, одну на три кабинета. Здесь растерянная секретарша уставилась на Мариэтту, тут же принявшуюся с подозрением разглядывать картину маслом – на переднем плане пейзанского пейзажа была изображена свинья под дубом. Мариэтта многозначительно поцарапала ногтем богатую раму и, оставляя мокрые следы своими «мародерами», двинулась к соседней картине. Андрей, уже поздоровавшийся с координатором, вернулся и ухватил девицу за рамку рюкзака:

– Я тебя потом в Третьяковскую галерею свожу.

Мариэтта важно кивнула:

– Ведите. Я не возражаю.

Координатор похлопал по спинке кресла:

– Здесь он сидел. Были назначены важные переговоры. И тут – опа, и нету господина Корякина.… Все оставили как было. Только деньги из сейфа кассиру передали. Ничего?

– Ну, на премию мы и не рассчитывали, – пробормотал Андрей.

Кабинет производил удивительно мирное впечатление. Никакого сосущего чувства угрозы, как было в «Блиндаже», Андрей не испытывал. Стол, заваленный уймой бумаг, включенный компьютер, крошки печенья, футляр от очков. Отделение «КП-29» в полном составе принялось разглядывать настольное фото: мама, папа, две дочери – младшая хохочет щербатым ртом.

– Не в поросятах дело, – констатировала Мариэтта, поднимая со стола старомодную ручку с «самораздевающейся» красоткой.

– Да что тебя сегодня все на искусство тянет? Положи на место, – пробурчал начальник. – И давайте попробуем поработать…

Все пошло как по маслу. Мгновенное скольжение, и в лицо дохнуло близким морем.

Живописные скалы спускались к галечному пляжу. Ласковое солнце светило в лицо. По кромке обрыва шла тропинка, над ней шелестели листвой оливы. Правее, на холме, виднелось легкое строение с множеством колонн. Над спуском к пляжу сидел человек, сиротливо обхватывал руками толстые колени, рубашка выбилась из брюк. Андрей направился к сидящему:

– Василий Викторович?

Пухлый человек приподнялся, поправляя галстук. На его лице промелькнула целая гамма чувств: от ужаса до надежды:

– Товарищи… господа… Вы не из Москвы случайно будете?

– Если точно, то из Бирлюково. Возвращаться будете?

– Да-да, конечно! Я, видите ли, как-то случайно… Не понял даже, как получилось…

– Да вы не волнуйтесь, – посоветовал Андрей. – Сейчас на работу вернетесь, там все уже разъяснилось.

– Ой, пожалуйста, – несчастный Корякин крепко ухватился за руку спасателя. – Мне назад очень нужно. У меня семья, дети. Контракт с Витебском. Мне назад просто необходимо… Вы из ФСБ?

Было слышно, как фыркнула Мариэтта.

– Успокойтесь, дорогой Василий Викторович, – Андрей похлопал зама по сбыту по плечу. – Мы не ФСБ, нас просто попросили вас забрать. Пойдемте, а то нам жарко.

– Я готов, готов! – Корякин не отпускал руку Андрея. – Мне обязательно на службу нужно. Непременно! А то вот эти даже в разговор не вступают…

По тропинке шли двое благообразных мужчин в белых туниках. Проходя мимо нелепых в своих громоздких куртках и рюкзаках фээспеповцев, глянули со смутным неодобрением. Поднимаясь к обрыву, тот, что с рыжей бородкой, оглянулся, недоуменно пожал плечами.

– Не желают разговаривать, – пожаловался Корякин. – Отстранили в сторону, как куклу, и все. Я всего-то позвонить в консульство хотел. Это секта или реконструкция какая-то античная?

– Это, Василий Викторович, мираж, стихийно наведенный. Редкий геопсихический феномен. Вы лучше в дальнейшем молчите об этом. А то лечить начнут. И вас, и нас. Пожалуйте поближе к коллективу…

Уходить не хотелось. Лазурное море радовало глаз, над волнами кружили спокойные чайки.

– Курорт, – неодобрительно сказал Беркут-Томов, успевший нацепить солнцезащитные очки. Молчаливая Таисия вяло обмахивалась платочком.

Через мгновение Отдел «КП-29» и эвакуированный очутились в кабинете. Мариэтта умудрилась сшибить настольную лампу, но Генка успел подхватить осветительный прибор.

– Быстро вы, – удивился координатор, пряча под куртку короткоствольный «Вереск».

Обратно доехали на автобусе. Погода казалась еще мерзостнее.

– Нужно было искупаться, – вздохнул Генка.

– И позагорать, – добавила Мариэтта. – Интересно, о чем мясник Корякин возмечтал? Местечко-то крутое – Канары отдыхают.

– Устал он, – объяснил Алексей Валентинович. – Работа, рутина, писанина бесконечная. Подчиненные – идиоты. Сроки срываются. Секретарша даже кофе варить не умеет. И до скрежета зубовного хочется передохнуть. В спокойном тихом местечке. На природе. Тянет к философским размышлениям и плеску волн. Однако всех нас объединяют обязанности перед обществом, и потому мы обязаны содействовать процессам…

Таисия все-таки беспокоила. То, что рыбный суп забыла посолить, ладно. Отсутствующая какая-то. Разговаривает, если только непосредственно к ней обращаются. На Мариэтту и прочие раздражители практически не реагирует. Поколебавшись, Андрей позвонил прямо Наталье. Та, похоже, искренне обрадовалась звонку, хотя по всему чувствовалось, что в обычной запарке пребывает госпожа ведущий психолог. Андрей кратко изложил суть проблемы.

– Тебе на месте виднее, – сказала Наталья. – И лучше тебя ни один специалист сейчас ее не чувствует. Если имеются вопросы, мы Таисию Викторовну непременно на чай с разговорами попросим. Отправляй ее прямо сегодня в медцентр. Только и еще человека пришли, чтобы женщину не травмировать. Скажем, для прививок. От чертей любую заразу подцепить можно.

– Что, болтают о нас много?

– А ты думал? Какие-то вы, «Боспор», шумные и вечно по правоохранительным органам проезжаетесь. Как остальные коллеги?

– Вроде ничего. Бодрые.

– Прекрасно. Ну, ты сплачивай ряды, сплачивай. Будет время, мы с Сан Санычем обязательно к вам заскочим.

Таисию охотно повез Алексей Валентинович. Вероятно, жаждал произвести впечатление своим джипищем. Ну и ладно, пусть развеется.

Проверяя усилитель, успели обсудить с Генкой антично-курортный мир. Простодушный Иванов считал, что недурно было бы туда отправиться да шашлычков пожарить. Андрей напомнил, что скользить без «маяка» занятие рискованное. Впрочем, об этом уже не раз спорили в широком кругу. Мариэтта, чуть что, начинала вопить, что, сидючи на заднице, никогда ничего не узнаешь. Экстренные спасательно-эвакуационные выходы неукротимую осквернительницу могил, видите ли, не совсем устраивают.