Он, другой и ты - Ольга Пожидаева

букетом белых роз, которые Саша очень любила. Денис редко баловал ее такими вещами, и она оценила, что он еще со студенческих времен помнил ее любимые цветы. Так совпало, что в этот день приехал Костя, и они зависли в кабаке вместе Сашкиным начальником. Разумеется, все злоупотребили спиртным. За болтовней, смехом и давно позабытым расслабленным состоянием Саша как должное приняла объятия Дени и поцелуй, который он украл, пока Кос спорил с однокашником о курсе евро, а дома – секс, который был бурным и классным. В общем, они напились и переспали. Как раньше.

И вроде все вернулось на круги своя. Денис снова спал в постели с Сашей, оба работали, как кони, иногда занимались сексом. Чаще по пьяни. У Бирюкова дело шло к повышению, отчего прибавилось и работы, и командировок. Он часто возвращался домой за полночь, сначала звонил, предупреждал, потом даже смски писал через раз. Сашка иногда находила у него презервативы, что, в общем-то, ее не удивляло. Немного расстраивало – да. Она печалилась с неделю, а потом смирялась.

Так прошло еще полтора года. Мерзким осенним днем, когда на улице таял первый снег, Саша сидела за компьютером в компании чашки горячего кофе, радуясь, что сегодня все согласования с клиентами можно провести по скайпу, не высовывая носа из дома. Едва она закончила и отправила статью, зазвонил мобильный. Чему Саша немало удивилась, ведь вызывал Денис, который только вчера уехал по работе в Подмосковье на два дня. Обычно он не звонил ей из командировок, просто писал, что все хорошо.

– Привет, кисуль, – слегка нервным тоном проговорил он в ответ на «алло». – Тут такое дело… У меня трихомониаз. Возможно, и у тебя тоже. Проверься, хорошо?

Саша взглянула на трубку, словно из нее высунулись щупальца.

– Что? – она не верила ушам.

– Трихомониаз, Сашк. Нужно полечиться…

С минуту Саша молчала, пока Денис что-то говорил. Она не слышала, не слушала. Бросив мобильный, помчалась одеваться, а потом в ближайшую клинику. Там заплатила две цены за скорость, чтобы уже на следующий день получить результаты анализов на все заболевания, передающиеся половым путем. Вернувшись домой, Саша так же автоматически начала паковать чемоданы. Она больше не колебалась, не взвешивала за и против, она приняла решение. Если раньше гордыня и некоторая инертность позволяли ей смотреть сквозь пальцы на измены мужа, то такой поворот событий быстренько дал ей пинка под зад. Она как-то совсем не думала о гордости, когда на кон было поставлено ее здоровье, ее самоуважение.

Саша быстро бросала в чемоданы одежду, косметику, фен и выпрямитель для волос. Она старалась не думать о грядущих результатах анализов и об ублюдке Бирюкове, который не соизволил натянуть презерватив, прежде чем сунуть свой член в кого попало. Только ночью Саша позволила себе разрыдаться. Проревев пару часов, она стала считать. Последний раз они с Денисом спали около трех недель назад, так как он все время мотался по городам и весям, а у нее был сезонный завал с заказами. Саша отчаянно надеялась, что всю эту заразу Денис подхватил недавно.

Рваный, беспокойный сон отключил ее на пару часов лишь под утро, которое как ни удивительно, стало для нее добрейшим. Врач объявила, что по всем показателям ее вагина чиста, даже молочницы не было. С полегчавшим сердцем Саша рванула домой, вернее, туда, где до недавнего времени был ее дом. Не разводя лишних сантиментов, она написала заявление об увольнении, которое оставила на столе вместе с запиской, в которой просила Дениса передать бумагу своему шефу. Она не без волнения позвонила на работу и призналась боссу, который считался другом семьи, что эту самую семью она ликвидирует, и сама ликвидируется из Москвы, а следовательно, и из его конторы. Начальник, как Сашке показалось, отнесся к ее решению слегка легкомысленно, велев ей отдохнуть, подумать и дать точный ответ через пару недель. Она, конечно, не стала убеждать его, что не вернется.

Вызвав такси, Сашка закидала в него свои чемоданы и поехала на вокзал, где взяла билет до города, в котором познакомилась с Денисом, и в котором ее никто не ждал. Сон кружил голову тупой болью, но сознание не отключалось, мучая мыслями, образами, воспоминаниями. Сашка снова и снова смахивала слезы, зная, что прольет их еще немало, рассказывая обо всем маме, подругам. Она предвкушала жалость и недоумение, готовилась корчить из себя сильную и волевую, хотя душа была порвана в клочья.

Прибыв на вокзал, Саша столкнулась с проблемой передвижения. Ей нужно было купить билет до родного городка, но с двумя чемоданами и сумкой это было почти невозможно. Такси на вокзале брать не хотелось, потому что драли три шкуры. У нее, конечно, имелись неплохие сбережения, но в положении беженца, без каких-то перспектив, она решила не сорить деньгами. Саша достала телефон, вспоминая, у кого из знакомых есть машина или знакомые таксисты, которые бы доставили ее за умеренную плату. Не задумываясь, она вызвала Костю, но тут же скинула, понимая, как сглупила. К сожалению, дозвон уже прошел, и Бирюков-старший моментально же перезвонил.

– Здорово, систер, – радостно поприветствовал ее Кос.

– Не брат ты мне, гнида черножопая*, – на автомате ответила Сашка словами Данилы Багрова.

А потом начала истерически хохотать. Не впервые Саша реагировала на стрессовые ситуации смехом, вот и сейчас ее накрыло бурным весельем. Она едва взяла себя в руки, но было поздно – Костик уже перепугался.

– Саш, ты в порядке? Пожалуйста, скажи, что все хорошо…

– Я подаю на развод, Кость. Но, пожалуй, это даже хорошо.

– Ты в Москве?

– Нет, в городе. Сижу на вокзале.

– Я буду через пятнадцать минут.

Не успела она и слова сказать в знак протеста, как Костя повесил трубку. Саша закурила, решив, что все и правда к лучшему. В честь старой дружбы Кос должен согласиться подкинуть ее к маме за вменяемую плату, а заодно передаст Денису, чтобы тот готовился снова стать свободным, как ветер, ведь в записке она ему этого даже не сообщила, понадеявшись на красноречие пустых полок.

Сашка глубоко затянулась, снова чувствуя, как по щекам катятся слезы. Видимо, все ее истории любви обречены заканчиваться на этом вокзале. Пускай сейчас она была почти уверена, что любила Дениса неправильно, не так сильно, не так, как он любил ее, но все же, любила. Она хотела остановиться с ним, прожить жизнь, родить детей, состариться, хотела