Тмутараканский лекарь - Алексей Роговой

с тобой было бы странным, если бы кто-то в нашем времени рассматривал бы как чудо техники авторучку или велосипед. В общем, мой друг воспринимал все происходящее, как веселое приключение, а я не мог избавиться от нарастающего чувства тревоги. Мои опасения подтвердились уже очень скоро. На четвертый день нашего пути войско княжича угодило в тщательно спланированную засаду.

Наш отряд передвигался по горной местности и сильно растянулся из-за раненых, которых везли на телегах. В их числе был и я. Внезапно из-за гор, из-за деревьев и как будто бы из-под земли на нас набросились вооруженные горцы-наемники. Их было намного больше, чем нас, и никто не ожидал нападения. Но по приказу княжича воины быстро взяли в руки оружие, и пошли в последний бой. Хоть я и успел послужить в советской армии, но был еще слишком слаб, чтобы сражаться, и стал только невольным свидетелем боя.

Раздались яростные крики с обеих сторон, и закипела кровавая битва, все подробности которой я тебе рассказывать не буду. В конце концов русичи одолели, но победа досталась слишком дорогой ценой. Из всего отряда осталось в живых человек двадцать. К моему великому ужасу, в этом бою полег и мой товарищ Шурик Знаменский, тоже взявший меч и попытавшийся биться наравне с воинами. Его отец-фронтовик гордился бы своим сыном. Он мечом сразил одного из нападавших, вырубил щитом по голове другого, но был заколот копьем в живот. Княжич Евстафий сражался как лев, орудуя одной рукой, он убил пятерых противников, но и сам был весь изранен стрелами. Среди грабителей я вдруг увидел нашего таинственного незнакомца из гробницы. Он подкрался к княжичу и нанес ему коварный удар саблей в спину, а после захватил мешок с сокровищами. Разбойники забрали все, что смогли унести, и скрылись, бросив своих убитых коллег по ремеслу.

Похоронив павших, мы продолжили путь в Тьмутаракань. Мне тяжело было расставаться с Шуриком, но делать было нечего. На память о нем у меня осталась только его половина той злополучной пластины. А его тело осталось погребено в той далекой земле на Кавказе, где он так любил бывать… Спустя неделю от ран и заражения крови скончался и княжич Евстафий. Уцелевшие воины долго оплакивали своего юного предводителя и проклинали вероломного сарирского царя, из-за которого погибло столько храбрых воинов».

Старик сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и замолчал, погрузившись в воспоминания. Тем временем начинался рассвет нового дня. В наступившей тишине стало слышно пение жаворонка, сойки и еще каких-то лесных птиц. Лес постепенно пробуждался ото сна.

— А что же было дальше? — с интересом спросил Матвеев.

— Прости меня, старика, Серёжа, что-то думы мои в минувшее улетели. Постараюсь не злоупотреблять твоим вниманием и временем, и не буду останавливаться на деталях. В общем, долго ли коротко ли, но мы прибыли в Тьмутаракань. Там и похоронили погибшего княжича. С тех пор за прошедшие тридцать три года где я только не побывал: и в Чернигове, где видел князя Мстислава Владимировича и жил там два года вплоть до его смерти; и в Киеве, где довелось пообщаться с князем Ярославом Мудрым, у которого какое-то время я даже был на службе писцом. Грамоте-то был я обучен и умел по-старославянски читать и писать. Вот где эти знания пригодились. Единственное, чему нужно было научиться — приноровиться пользоваться гусиным пером, но и это я сумел. Прав был Шурик — если бы мы могли вернуться и опубликовать результаты своих наблюдений — цены бы нашим работам не было. Думаю, сам Брежнев бы нам тогда награды вручил…

В общем, прослужив десять лет верой и правдой в качестве писца князю Ярославу, я добился повышения до должности княжеского тиуна. То есть меня назначили управляющим одним княжеским селом. Первый год я вникал в работу и служил, как положено, а потом меня понесло в сторону. Решил я попытаться изменить историю и поломать княжескую лествицу наследования. Ты же знаешь, какая здесь традиция — великому князю киевскому наследует его старший сын, а тому наследниками являются не собственные его дети, а младшие братья, занимающие главные после Киева города Южной Руси — Чернигов и Переяславль. Со смертью киевского князя на его место садится его брат из Чернигова, а в Чернигов перемещается князь Переяславский, и дальше, как по карьерной лестнице, перемещаются следующие Рюриковичи. Таким образом, теоретически любой князь может оказаться на киевском престоле. Вроде бы все неплохо, только есть одно но: если князь умирает, не успев сесть на киевский престол, то его дети автоматически лишаются такой возможности, как и своих уделов, и становятся изгоями. В дальнейшем их судьба зависит от решения дядьев — куда те разрешать сесть осиротевшим княжичам — туда тем и приходится идти. Так, старший сын Ярослава Мудрого — Владимир Ярославич умер, будучи князем Новгородским, а его сын Ростислав Владимирович был лишен возможности править в Новгороде, став первым князем-изгоем, и отправлен в Ростов, а потом — во Владимир-Волынский и окончил свои дни этой зимой в Тмутаракани, которую сам же и захватил вопреки воле дядьев.

Я же хотел надоумить князя, что нужно прописать в законе, чтобы ему наследовал старший сын, а тому — его дети, а младшие сыновья получали свои уделы в вечное пользование и могли бы претендовать на великокняжеский престол, только если бы у их старшего брата не осталось наследников. Князь Ярослав призадумался над моим предложением. Но это не понравилось некоторым боярам, которые не хотели вечно прозябать в каком-нибудь Турове или Владимире-Волынском. Оклеветали меня пред великим князем, обвинили в язычестве, подстрекательству к мятежу и изгнали в леса.

Так и закончилась моя цивилизованная жизнь. Какое-то время я поскитался по черниговским лесам, а потом меня нашел волхв Велибор и взял к себе в ученики. Он раскрыл мои скрытые способности и обучил меня всем хитростям волхвования и языку зверей. У меня и раньше интуиция была неплохо развита, но я и подумать не мог, что обладаю даром предсказания. И еще много чего я теперь умею. Вот и посох его волшебный по наследству мне перешел. Да уж, чего только я здесь не повидал за почти двадцать лет моей жизни волхва. Убедился в том, что не все сказки лгут. Кстати, ты еще не встречал в этих лесах русалок или лешего? А они здесь есть. Как и другие сказочные существа разной степени опасности.

— Ничего себе! А я пока кроме Вас, разбойников и диких зверей в лесу никого не встречал. Но если