Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные - Макс Мах

- Буквально пару раз, - честно призналась Кьяра.

Она никогда не делала из добродетели культа, но и перегибать палку не хотела. К тому же у нее никогда толком не было на «это» времени. Учеба, спорт и снова учеба. Сексом она занималась по остаточному принципу. Поэтому всех ее любовников и любовниц можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ровно три девочки и два мальчика. Мадс мог стать ее третьим парнем, но, увы, не срослось. А вот с Викторией очень даже срослось. Просто замечательно получилось, и они прокувыркались всю ночь. Никак не могли остановиться, что, естественно, сказалось на их самочувствии следующим утром. Кьяра буквально засыпала на ходу, но, будучи спортсменкой, кое-как держалась. Окончательно придя в себя только после ледяного душа, двух чашек черного кофе и получасовой глубокой медитации с элементами самоисцеления. Впрочем, Кьяра отдавала себе отчет в том, что настоящий целитель прописал бы ей за такие фокусы клизму с чем-нибудь таким, отчего она сразу бы стала паинькой. Но целителя рядом, к счастью, не оказалось, и, взяв под контроль работу надпочечников[10] и кое-что другое, чему она пока не знала названия, Кьяра организовала себе «инъекцию» в кровь адреналина и эндорфинов[11]. И к завтраку, в отличие от Виктории, вышла бодрая и веселая. И, слава богу, что так, поскольку на завтрак в палаццо ди Крой пожаловали гости. Имажина фон Ведель привела знакомиться с Кьярой еще двух абитуриенток Академии: Диану де Бросс и Петру Геннегау…

Герт

На территории Академии не работало электричество. Любое электричество, кроме природного: статического, грозового или атмосферного. Все остальное тут же отключалось, и неважно - переменный это ток или постоянный, проводимый по кабелям или сохраненный в аккумуляторах. Несмотря на многочисленные попытки решить эту проблему тем или иным способом, электричество и Академия оставались между собой полностью несовместимыми. Соответственно, здесь не работали никакие электрические приборы от таких сложных устройств, как телевизор или магнитофон, до самых простых, таких, как ручной фонарик или дверной звонок. Здесь, на огромной территории старого академического парка, в котором располагались учебные и жилые корпуса, склады и конюшни, а также стадион и полигоны, работали только механика и оптика: пишущие машинки, пневмопочта и ветряные мельницы, гелиограф[12] и переговорные трубы[13], локомобили и керосиновые лампы. Впрочем, не только. Маги оказались фанатиками великого прошлого. Они таскали с собой холодное оружие, - мечи, кинжалы, шпаги и ятаганы, - любили прокатиться на лошадях, верхом или в экипаже, и широко использовали в освещении обычные восковые свечи.

Все это Герт узнал заранее из ознакомительной брошюры, которую получил в Гильдии сразу после оглашения результатов испытания. Там все было изложено четко и ясно и в добавок проиллюстрировано старинными гравюрами и акварельными рисунками. Однако не даром говорится, что лучше один раз увидеть, чем сто раз «услышать». Чтение и картинки не могли передать ни подлинной атмосферы, царившей в этом магическом анклаве, ни точных деталей того, что называлось Академией. Они предлагали набросок, но не давали полной картины. Герт понял это в первый же миг, когда, подъехав на такси к холму Паломников, впервые увидел ограду академического парка.

Внешне ограда состояла из гранитных столбов и железных звеньев с орнаментальными украшениями, скорее всего, сделанными из позолоченной бронзы. Весьма впечатляющее зрелище, в особенности, если учесть длину этой ограды, окружавшей территорию площадью в 850 гектаров. Зданий самой Академии с холма Паломников было не рассмотреть. Среди старых дубов, вязов и кедров далеко в глубине парка виднелись кое-где лишь черепичные крыши. Ни шпилей, ни куполов, ни каких-либо особенно высоких башен. Только четырехскатные вальмовые[14] крыши и кроны особенно высоких сосен, дубов и буков. В общем, Герт увиденным остался доволен, осторожно предположив, что раз не обманули в этом, не обманут и в остальном.

На «Станцию», - так называлось это место, - почти одновременно с ним прибыли на такси и частных автомобилях с ливрейными шоферами еще несколько студентов, учившихся, по-видимому, на разных курсах. Однако абитуриентов среди них, похоже, не было. Вели они себя сдержанно, знакомиться с Гертом не спешили, но в то же время его не игнорировали. Вежливый полупоклон, и, как говорится, «до лучших времен». Ему это, впрочем, не мешало, а скорее импонировало, поскольку практически всю свою сознательную жизнь Герт прожил один. Его посещения городов и мимолетные знакомства со сверстниками никак не могли отменить тот факт, что большую часть времени он проводил в одиночестве. Охотился и свежевал дичь, готовил еду и убирался в доме, учился по книгам и практиковался в магии, и все это сам по себе и сам с собой. Поэтому, направляясь в Академию, он довольно серьезно опасался того, что не выдержит «постоянного общения со всеми подряд». Он к этому не привык, и к тому же его смущало возможное нарушение границ его личного пространства и вероятность возникновения слишком близких, эмоционально окрашенных отношений со сверстниками из очень непростой в социальном плане среды. Причем, в этом смысле «вражда» и «дружба» шли, что называется, одним списком. И в том, и в другом случае отношения потребовали бы от него слишком сильной эмоциональной вовлеченности. Так что спокойная сдержанность господ студиозусов, - а все, к слову сказать, оказались парнями, - его порадовала, а не огорчила.

Выгрузившись из такси, он пересел в один из ожидавших на «Станции» конных экипажей. Кажется, такие назывались пролетками, но в этом Герт не был уверен, хотя уже ездил раньше в запряженной лошадью повозке. Впрочем, тогда и там, где это происходило, речь шла скорее о карете, чем о чем-нибудь другом. Во всяком случае, в рекламе «Экзотического тура» по Клаверингу фигурировала именно карета. А такой экипаж, как тот, что должен был отвезти его в Академию, он видел только издалека, но тоже лишь в роли туристического транспорта.

- Ваш багаж, милорд? – спросил его возница.

- Да, - кивнул Герт. - Спасибо, что напомнили. Все вещи в такси.

«Все вещи» – страшно сказать, — это три больших кожаных чемодана, приличных размеров баул и портплед с парой костюмов на первый случай. На самом