Индиана, только ты! (СИ) - Нуждина Ирина

— Приветствую тебя, Шустая.

Он хорошо её знал. Не первый десяток лет им приходилось встречаться при тех или иных обстоятельствах. И каждый раз, инициатором встреч была женщина. Она могла появиться среди ночи, или совсем ранним утром, или как тогда, во времена третьей индо-пакистанской войны… появилась в разгар битвы с отрядом правительственных войск.

Лёгким движением руки седовласая убрала с дороги преграждавших воинов. Он никак не привыкал к тому, что сила женщины может быть такой сокрушающей. Казалось, достаточно Шустае пожелать, и вся эта джунглевая мясорубка закончится исчезновением всех участников.

— Ариф! Мне нужен твой амулет! — вот так просто. Нужен, значит отдай! Каждый раз Ариф задавал ей вопрос: зачем Шустая всегда возвращает так нужную ей вещь? И ни разу не получал вразумительного ответа.

Мукти-бахини (освободительная армия) состояла из уставших от разборок богатых муфтиев бедняков и середняков Пакистана. Ариф не принадлежал к мусульманской конфессии, его участие в партизанском движении было предопределено выбором сердца. Тогда ещё молодой представитель офицерского крыла пакистанской армии тщательно скрывал свою глубокую привязанность к зороастризму. Как и амулет, однажды отданный ему странницей.

— Одну минуту, Шустая, — обалдев от внезапного появления гостьи, попросил Ариф.

Рука судорожно нащупала цепочку, почему-то показалось, что времени очень мало, поэтому он просто рванул с шеи нужное женщине.

— Спасииибо, — певуче произнесла Шустая, весело подмигнула растерянному воину и продолжила свой путь. Будто за спиной не оставались поверженные мужчины, а впереди не ожидалось встретить таких же разъяренных вояк.

— Подожди! Давай хоть проведу тебя? — Ариф смахнул со лба набежавшие капли грязного пота. Как седовласая могла оставаться такой чистой и беленькой?!

— Ах, нет, дорогой, у тебя здесь ещё дела, попробую вернуть амулет через пару лет.

— Сумасшедшая, — пробормотал тогда себе под нос Ариф.

Он не выпускал из виду легко двигающуюся вперёд фигурку. А она не останавливаясь ни на минуту, шагала через джунглиевых стрелков. Ни одна пуля выпущенная враждующими её не задела. Впрочем Арифа тоже.

— Принесла амулет? — ему хотелось пить. Пока Шустая собиралась ответить, Ариф разливал по бокалам охлажденную воду, в свой он добавил горстку льда, а также виски. — Тебе, как всегда, " Ирландский кофе"?

— О, не возись, пусть будет просто вода.

Нехитрый рецепт знаменитого коктейля, всё же предполагал некоторую трату времени.

— А может, кофе сварить?

— Слушай, чего это я отказываюсь? Если будешь варить кофе, то делай его сразу "ирландским". Виски-то солодовый?

— Обижаааешь.

— Всё! Жду коктейль!

Через некоторое время, знакомцы уже сидели на вечерней террасе. Уютный свет, отбрасываемый декоративными фонарями, умиротворял, а почти опустошённая бутыль (надо сказать, что коктейли приятели уже прекратили изготавливать, перекинувшись на чистый напиток) располагала к откровенным беседам, так не хватавшим этим двум…

— Сегодня, я всё тебе расскажу, — Шустая сделала увесистый глоток, с удовольствием отмечая, что хозяин уже вытащил из бара вторую, полную, тару.

— Да если бы я знал, что для этого нужен всего лишь виски, ещё тогда, в семьдесят первом, нашёл бы в джунглях пойло и настроил бы тебя на разговор! — Арифа немного штормило, а язык весело заплетался. — Ты же знаешь, что с той встречи я перестал стареть? Стал неуязвимым?

— Конечно, знаю. Тебя же Мать решила отметить. Долгое время думала, на кой чёрт? Сначала предположила, что ты, рождённый барсом, должен быть с Женей Честной, хранить её ото всех, но нет! Появился Москалёв и перепутал все мои раскладки. Ты же любил её?

Ариф поперхнулся напитком, но не сильно. Вспомнилось, как с ума сходил от Женечки, как готов был убить неведомого Москалёва и как бесился от ревности, когда на свадьбе впервые увидел гениального археолога. Но… она была так счастлива. Её полный любви взгляд, каким Женя смотрела на будущего мужа, заставил перса поглубже спрятать свои чувства и просто быть с этой семьёй.

— Да, любил. Очень.

— Мне вот интересно, — Шустая сделала большой глоток, чуть поморщилась, видно, непривычно так обжигать горло. — Мне интересно, как ты смог быть рядом с этой семьёй, даже стать другом Москалёва и ни разу не обнаружить свои чувства?

Ариф хмыкнул, но с ответом не торопился. Странный вечер, странная седовласая, странные беседы. Сколько они пребывали в тишине? Шустая молча ожидала ответ, а может быть, просто переключалась на созерцание созвездий. Не отрывая взгляда от звёздного вечернего неба и не оглядываясь на гостью, он наконец заговорил.

— Это покажется неправильным, наверное, может быть странным, — Ариф откупорил следующую бутылку и щедро полил лёд напитком. — С рождением Индианы Москалёвы оба стали для меня младшими членами семьи. Знаешь, ну… как те, о ком надо заботиться.

Холодный пламень внутреннего огня, постоянно сдерживаемый и так ненужный сейчас, стал наполнять его вены. Пришлось срочно опрокинуть в себя почти не разбавленный виски.

— Я был первым, кого увидела малышка. Принимал роды, как ты знаешь. Клянусь, что когда принял её на руки и обрезал пуповину, мне показалось, будто вижу самое настоящее… чудо.

Шустая по-прежнему сохраняла молчание. Если бы Ариф взглянул на неё в эти мгновения, смог бы удивиться. Тонкими струйками с краешков неестественно аквамариновых глаз стекали хрустальными капельками слёзы. Седовласая тихо плакала, сохраняя грустную улыбку, будто сожалея о чём-то упущенном и уже невозвратном.

— Ты знаешь, что при рождении у Инди по всей спинке была мягонькая рыжеватая шёрстка? И глазки не были синими, как у всех младенцев. Девочка родилась с жёлтыми глазками и вертикальными зрачками.

Ариф сам не заметил, как память начала забрасывать новыми фактами, которые так хотелось прямо сейчас рассказать гостье.

— Мы уставились друг на друга, и присягаю Матери, она улыбнулась мне! Затем моргнула, и глаза стали синими, да и шёрстку на спинке как корова языком слизала. Вот только что была, а больше нет её. Морок какой-то.

— Она и есть чудо, — тихо прошептала Шустая. — Таких никогда не было. Видимо, и не будет.

Ариф повернулся к гостье, внимательно оглядел её, замечая неожиданное желание утешить странницу. Но вместо этого повторил вопрос, который задал сегодня при встрече:

— Принесла амулет?

Шустая с трудом отвела взор от небесных светил, впервые взглянув прямо в глаза Арифу.

— Нет, — покачала головой та, кого называли "ключом". — Амулет, он же печать, навсегда утерян. Вернее, навсегда вживлён рысью в… "зрячего" медведя.

Ариф удивлённо приподнял бровь, некоторых деталей он не знал. Хотя за жизнью и смертями Индианки всегда наблюдал.

— "Зрячего"?

— Да. Он может видеть нунганов, может извлекать их из тени Нибиру, — Шустая требовательно потрясла пустым бокалом, который тут же был наполнен янтарным напитком.

— А это означает?..

— А это означает, что согласно предсказанию нас ожидает последнее противостояние с нунганами. Матери надоело воевать с братом.

После этой фразы, оба собеседника надолго замолчали, лишь изредка пригубляя виски. Первым сформировал свой вопрос Ариф, тем самым, возобновляя беседу:

— Давно хотел спросить тебя, — как в омут с головой прыгал, риск вообще благородное дело. — Откуда ты всё это знаешь?

Шустая потянулась в удобном кресле, с тоской взглянув на собеседника. В этот раз сказочками не отделаться. Больше у неё не было вечно перемещающегося амулета, который в нужный момент помогал убегать от ненужных ответов. Тайны давившие её, не позволявшие рассказать правду ни одному живому существу, вдруг резко захотели быть рассекреченными здесь и сейчас.

— Давным-давно, я была верховным нунганом…

Но обстоятельства вновь не дали Шустае рассказать все секреты. Сумрак, окружавший собеседников неожиданно завибрировал, словно расступаясь и выпуская существо жившее в нём. Огромная чёрная тень подслеповато щерилась, втягивая запах сидевших людей. Через мгновение оно повернулось в сторону Арифа, и приближаясь жутким вывертом почти простонало: