Линия разлома - Александр Афанасьев

К чему мы пришли сейчас? Нет больше веры, и надежда растоптана сапогами. Обмануты, оболганы и извращены идеалы. Европа умерла – да и мы стоим на коленях, кашляя кровью. Хватит ли сил…

Хватило бы сил…

Встреча была назначена на территории «в/ч 4114», бывшей части Внутренних войск, теперь переданной из подчинения МВД в «СДБ». Теперь этой части там не было, а был какой-то учебный центр, часть здания занимала Секретная часть Провода «ОУН-УПА».

Адрес этого места был – Стрыйская, 146, это в новом городе. Недалеко от здания Львовского автозавода, бывшего автобусного завода.

Брыш оставил машину на улице – внутрь не пропускали. Прошел через детектор, достаточно современный. Просто так его не пропустили – позвонили наверх.

Местный проводник, Василь Скрыпник, он же Крытый, был невысок ростом, лет сорок с чем-то – сколько точно, было непонятно: от сорока до шестидесяти. Худое лицо, заостренный, длинный нос, тонкие, музыкальные пальцы. Он запоминался манерой носить пиджак – пиджак у него был покроем под френч, и он носил его, накинув на плечи, как бурку.

В кабинете у него было пыльно, на столе стоял выключенный компьютер. Радости хозяин кабинета не изъявил, чай-кофе не предложил.

– Как добрались? – хозяин кабинета хорошо говорил по-русски, что было странно в оплоте украинского национализма

– Хорошо, – односложно ответил Брыш и добавил: – Дид передает привет.

– Как он?

– Нас переживет.

Он не мог понять Скрыпника. Тот, кто воевал, не пытается услышать человека, он прежде всего пытается его понять. Это жизненно важно – возможно, с этим человеком завтра придется убивать и умирать, ошибка тут недопустима. А Скрыпника он сразу понять не смог. Тот чем-то походил на старую и осторожную, прописавшуюся в подполье деревенскую крысу, живую только потому, что она обошла все ловушки и все травленые приманки. Не лучшее впечатление.

– Документики ваши разрешите?

Брыш кинул на стол паспорт – он специально носил его в кармане без обложки, чтобы измять. Слишком новый документ вызовет подозрения.

– Русский?

– Есть проблемы?

– Нет, это даже хорошо. Нам как раз нужен человек для русского лагеря.

Хозяин кабинета достал откуда-то из-за стола тонкий планшет, разложил подставку. Однако… Похоже, тут все с двойным дном…

– Куратором программы являюсь я, – будничным голосом сообщил он, вбивая какие-то данные – Срок подготовки сокращенный, девяносто дней. Еще месяц или около того на внедрение. Полагаю, у нас есть год или около того. За это время вы станете командиром СБС.

– Что это такое?

– Скрытая боевая сотня. Это наш язык, не обращайте внимания. Вы идете в… Тюмень. Там у нас остались контакты… еще от Марченко[57]. Он даст вам их. Но подходите с большой осторожностью и не сразу, мы полагаем, что большая часть контактов известна ФСБ. В любом случае – люди у вас будут свои, опирайтесь на них. Но с Марченко вам будет полезно встретиться, он как раз здесь.

…

– Оружие есть?

– Пистолет.

– Получите внизу. С одним пистолетом здесь нельзя. У вас как с жильем здесь?

– Пока нет.

Скрыпник порылся в ящике стола, достал ключи с биркой.

– На Левандовке, отдельный дом. Два этажа. Командиру сотни как раз по чину. В городе лучше не светиться. Дом хороший, от москалей остался…

Левандовка

Ночь на 11 июня 2020 года

Бандеровщина

Я родился под высоким замком

В мирной львовской воровской семье.

Папа был кидало, мать цыганка,

Ворожила где-то на селе.

Переехали на Левандовку

В шестьдесят каком-то там году.

Приютила мама Левандовка

Всю мою веселую семью.

Левандовка, жизнь моя воровка,

Моя тяжелая судьба.

Знает вся братва на Левандовке

Хулигана Петю-цыганка.

Дом и в самом деле был хороший. Пусть и не в самом лучшем районе.

«Порше» Брыш оставил под Киевом, взамен получил ключи от «Лендровер Дискавери», подержанного, но хорошего, ходкого. С бензиновым мотором – они стали популярнее дизелей, потому что для дизелей нужна хорошая солярка, а ее нет. А если дизель заправить дурной соляркой, починить его потом намного сложнее и дороже, чем бензиновый двигатель. Тем более – если есть турбонаддув.

Левандовка, воровской, шебутной поселок, почти сросшийся с Львовом, совмещающий в себе советскую многоэтажную обшарпанную застройку, роскошные коттеджи-новоделы и старые, еще начала века местечковые улицы, – была местом опасным даже тогда, когда в стране не было ни революций, ни войн. Люди здесь жили лихие, которым чужая шейка – копейка, а своя – рупь. Сейчас – все и вовсе смешалось: вооруженные автоматами стопорилы выносили поезда и ходили на дело в соседнюю Польшу и Прибалтику. Последних от лихих бандитских налетов в стиле гангстерского Чикаго (только вместо «Томпсона» – «АКМ», «ПКМ», а то и «РПГ») уже мутило и трясло, но они мужественно терпели. Во имя торжества демократии.

Брыш перед тем, как ехать на Левандовку – прикрепил в углу лобового стекла своего «ланда» пропуск в местное отделение «УНА-УНСО», а на автомобильную антенну для рации повесил черно-красный флажок. Эти меры вряд ли помогли бы, если б какие-то бакланы по пьяни или отмороженности вздумали палить ночью по проезжающей машине, но днем они вполне сработали бы. Крыша «УНА-УНСО» и его Провода была ничем не хуже воровской, даже лучше. Накосячишь – подъедут боевые сотни, перетряхнут весь поселок. Времена сейчас лихие, поэтому кого-то – прямо на месте и исполнят. Так что лучше держаться подальше.

А так – Левандовка была Левандовкой. Он въезжал в нее уже потемну, на импровизированном блокпосту на въезде его без лишней мороки пропустили. Где-то горели бочки, с солярой и мусором, около них – тусовалась готовая к ночным подвигам шпана. Папы отдыхали солиднее, с девочками, левее грохотала дискотека, лазерные лучи резали небо.

Дом он нашел не сразу, посветил фонариком, который все время был при нем, как брелок для ключей. Ничего так, два этажа, кирпич. Не слишком большой, но много ли надо ему одному. Заходя через калитку, он машинально проверил, нет ли растяжки, и сам засмеялся собственной осторожности. Здесь – растяжки быть не могло.

Дверь была новая, солидная, стальная – производство стальных дверей на Украине было одним из наиболее прибыльных бизнесов, и сейчас не потерявшим актуальности, двери варили даже из той брони, которая идет на танки и «БМП». Здесь – дверь была поставлена новая, видать, готовили дом к приезду кого-то из Киева. Может, его и вовсе за проверяющего приняли, решили откинуть такие хоромы. Свет не включился, чертыхаясь, он начал разбираться. Нашел лестницу в подвал, подсвечивая фонариком, спустился. Так и есть – дизель-генератор. Придется барабаться, топливо доставать.

Генератор – японский – пустился сразу, бодро зарокотал. Он щелкнул рубильником, свет в подвале зажегся. Уже хорошо. Если и в холодильнике найдется что пожрать – будет вообще хорошо, а то целый день, считай, не годувал…

Внезапно Брыш резко остановился на лестнице, выхватил пистолет. Замер.

Что-то не так!

Жизнь на Востоке, где каждый куст, каждая пустая квартира может огрызнуться огнем – охнуть не успеешь! – научила керивника осторожности. Если чувствуешь опасность – значит, она есть!

Хреново, что в машине остался автомат. Он получил его днем, выдали хороший, не поскупились – короткий, польский «Берилл», тот же «калашников», не германское пластиковое дерьмо. И он оставил его в машине… придурок конченый. А машина в центре Левандовки. Щас из его автомата – его же и оприходуют.

Идиот!

Что? Дверь открыта, едва заметно подуло? Нет. Шорох? Нет.

Он вдруг понял.

Кровь!

На ступеньке. Когда он спускался – было не видно, но сейчас – с подвала был свет, и лестницу хоть плохо – но было видно. А он слишком хорошо знал, как выглядит кровь.

Ступеньки были бетонными, капитальными. Он опустился на колени, включил фонарик. Кровавое пятно было на несколько ступенек, еле заметное. Его пытались замыть, но не слишком усердно. Да и на бетоне плохо замывается.

Кровь…

Чертыхаясь, он поднялся наверх и приступил к детальному осмотру дома. Такие же пятна он нашел у самой двери, на пороге кухни, еще на кухне и в одной из комнат второго этажа. В прихожей он нашел заляпанное повреждение на стене, судя по разлету – обрез, заряженный дробовым патроном. Из одной из стен ножом выковырял пистолетную пулю.

Дом хороший, от москалей остался.

Как же они тут, с…, живут?!

Керивник поднялся на ноги, долго смотрел на пятно, обнаруженное им в комнате на втором этаже, судя по обстановке, это была детская. Потом – плюнул, пустился вниз и сел в машину, не закрывая дверь. Ночь переночует в машине, разложит сиденья – не первый раз так ночевал, не убудет от него. А завтра снимет квартиру. Без следов крови на полу. А этот дом от москалей – ему не нужен. И генератор он не стал выключать, на хрен ему это надо. Нехай, хоть сгорит тут все…