Вдова Его Величества (СИ) - Демина Карина

Острый палец Дугласа впился между ребрами.

Что?

И помечтать нельзя? Кайден ведь не дурак, он бы не сунулся в ловушку без разведки… и вообще, он куда быстрее обычного человека. И более ловок. И… третий тычок заставил оскалиться. Да этак и ребра сломать недолго.

— Мы оказались перед богиней, чье тело украшали головы… настоящие головы… их была целая гора. И те, кто шел с нами, пали ниц, называя ее имя, умоляя пощадить, говоря, что не знали, в чей дом вошли. Но… твой отец, Катарина…

Это было сказано так, что Катарина вздрогнула.

— Сказал, что сам спустится. Со мной…

— И вы не отказались?

— Не получилось, — щека Джио дернулась. — Мы вошли в дверь, которую охраняла статуя. И на двери этой не было ни замков, ни засовов. Ее защищала не магия, но лишь страх перед той, кто властвует над самой смертью.

Тишина сделалась звенящей.

Все, сидевшие за столом, казалось, позабыли, зачем вовсе собрались в этом месте.

— И… что?

— Ничего особо интересного. Золото. Много золота. Очень много золота. Пол, выстланный золотыми плитами. И золотая колесница с парой золотых жеребцов, исполненных в полный рост. Золотые статуи по стенам. Золотые воины в золотых доспехах. Сундуки, доверху наполненные монетами, на которых были выбиты лица давно сгинувших царей.

Джио улыбалась.

Снисходительно, будто знала, что все, кто здесь сидит, не отказались бы прогуляться по золотым плитам и, быть может, отковырнуть себе кусок на память. А лучше зачерпнуть горсть монет, или две. Сколько влезет в карман.

— Золота было так много, что оно вовсе не впечатляло…

— И вы… его оставили?

— Чтобы вынести все, нам понадобилось бы привести не две дюжины носильщиков, а несколько сотен волов… хотя не факт, что хватило бы. Нет, он взял камни. Камни легче. Рубины цвета крови, самый маленький из которых был величиной с перепелиное яйцо. Изумруды. Сапфиры, темные, как море в грозу. Огненные опалы, чей цвет изменчив, что небо по весне… там было много камней. Одни в украшениях, но их мы оставили, ибо в большинстве своем те были слишком тяжелы и не особо красивы. А вот камни… два мешка драгоценных камней. И венец из желтых алмазов, огромных алмазов… никогда-то прежде мне не доводилось видеть подобных. Он украшал голову древней царицы. Или богини? Другой, не той, что стояла в зале. Та была человеком, а эта… было что-то донельзя отвратительное во всем ее облике. Но пришлось лезть на статую, чтобы снять его.

— А потом? — Кевин даже привстал. — Что было потом?

— Потом мы ушли.

— Просто взяли и ушли?

— Нет, с песнями и танцами… — рявкнула Джио, скрестив руки на груди. И тут же успокоилась, что было совсем неправильно. — Ушли… и да… путь был непростым. Сперва носильщики, сговорившись с охраной, попытались нас убить. Проводник вывел не к реке, а в места столь дикие, что и на карте-то их не было. Он подсыпал в еду яд, и лишь по чистому везению мы выжили. Друг и напарник твоего отца, который и затеял эту экспедицию, свалился с приступом лихорадки. Еще двоих наших спутников сожрал тигр… в конечном итоге он добрался и до Дживаса, и жрал того долго. Во всяком случае, тот всю ночь звал на помощь.

— Но вы… не помогли?

— Чем? Ночи там кромешные, а магия… сила там тяжела, неподатлива, и то, что дается здесь легко, там требует немалого напряжения. Мы вышли к морю. Пустынный берег, куда и пираты-то не заглядывали. Нищие деревушки, рыбаки, не знающие иной речи, кроме птичьего своего языка. Нас считали мертвыми, но мы вернулись. И твой отец получил то, что позволило ему достичь… немалых высот.

— Значит… камни…

— С большего уцелели, — Джио закрыла глаза. — Были проданы и пущены в дело, которое в итоге принесло немалый доход. Но вы об этом знаете, пожалуй.

За окном громыхнуло.

И звук этот заставил Кевина подскочить, а Гевина — поморщиться. Полыхнула молния, а за ней уже упала стена дождя. Гроза все-таки пришла, и Кайден в кои-то веки был ей рад.

— А повариху все-таки поменять стоит, — Джио отодвинула тарелку с нетронутым рагу. — Если кто-то рассчитывает на пристойный десерт, то боюсь, что вас разочарую…

— В глуши сложно отыскать приличную прислугу, — задумчиво произнес Гевин. А он к еде не прикоснулся. Сыт? Вот брат его все съел, и картофельный суп, щедро приправленный перцем, и тушеную крольчатину, довольно жесткую, и несчастное рагу.

Кайден облизал вилку и произнес задумчиво:

— Зато здесь тихо…

— Как на кладбище, — Гевин отодвинул тарелку.

— Это смотря на каком… — не удержался Кайден. — Но если хотите, пришлю сюда Дейзи. Она давно с матушкой работает, думаю, справится…

— Обойдемся без вашей любезности…

— Спасибо, буду весьма благодарна.

— Катарина, — это было сказано довольно жестко. — Не стоит принимать в доме незнакомых вам людей. Это может плохо кончится…

…к примеру, трупом в болоте.

— Думаете? — Катарина взмахнула ресницами.

— Уверен.

— Тогда мне следует попросить вас удалиться?

Порыв ветра ударил в окно, и то задребезжало. Вода поплыла по стеклу, спеша обнаружить хоть какую-то щель в раме. Запахло сырым деревом, а на подоконнике появилась лужа. Пока небольшая, она разрастется, расползется, перевалиться через край, чтобы сползти уже известным путем.

— Нас?

— Мы с вами тоже почти не знакомы, — Катарина сложила салфетку и поднялась. — Если уж на то пошло… мы, в колониях, привыкли доверять людям.

Возможно, и зря.

Этой паре Кайден доверять не собирался. Как и они ему.

Глава 18

Гроза не унималась. Она катала ветер по крыше, пробуя ее на прочность, и дом то вздрагивал, то скрипел, то постанывал, жалуясь на непогоду.

Стало вдруг холодно.

И сыро.

И даже постель, в которую сунули грелку, так и осталась ледяной.

— Сиди ровно, — Джио сама взялась за щетку.

— Я их обрежу. Завтра.

— И будешь дурой.

— Почему?

— А зачем резать?

— Не знаю. Мешают. И тяжелые… иногда мне кажется, что еще немного, и голова просто-напросто оторвется.

На подоконнике блестела лужица воды. И к утру она разрастется, а может, даже сбежит на пол. Надо будет сказать, чтобы тряпки принесли. Или сразу таз?

Дождь Катарина не любила.

Генрих в дождливые дни становился ворчлив и как-то особенно подозрителен. Его раздражало все. И сколь бы незаметной ни старалась быть Катарина, все одно ее находили, чтобы упрекнуть. А еще в дождь узоры на руках наполнялись силой, и Катарина их чувствовала этакими колодками, от которых не избавиться при всем ее желании.

— Оторвется — прибьем, — щетка скользила по волосам. И только Джио умела разбирать их вот так, мягко, не причиняя боли, не выдирая пряди, даже когда те путались или вот попадали во что… в воск, что вдруг оказался в постели.

Или в деготь.

— А ты… и вправду была там?

— В колониях? Была.

— И… остальное тоже правда? Джунгли, город, храм…

— Правда.

— Ты не хочешь об этом говорить? Тогда зачем вообще…

— Потому что тоже дура, — Джио легонько шлепнула щеткой по голове. — Я была молода, когда встретилась с твоим отцом. И наивна. Я верила, что любовь преодолеет все, и главное доверие. А потом оказалось, что не следует доверять всем подряд. А любовь — это такая сказка, которая позволяет мужчине получить власть над женщиной.

— Он… обманул тебя?

— Не меня одну, — пальцы Джио застыли в волосах. Катарина видела в зеркале отражение ее лица, задумчивого, мечтательного даже. И сквозь знакомые уже черты будто проглянули другие. — Но да, и меня тоже…

— Клятва?

— И она… он забрал кое-что мое, без чего я не могу вернуться домой.

— Что?

— Флейту.

— Флейту? — как-то не увязывалось в представлении Катарины Джио и флейта. — Я не знала, что ты умеешь играть.

— Умела. Когда-то. Не важно. Моей флейты больше нет, как и многого другого. И это уже не не имеет значения… — косу она плела быстро и ловко. — Твой отец всегда мечтал о власти и богатстве. Он весьма гордится древностью рода, но забывает рассказать, что в его молодые годы кроме древности этой гордиться было больше нечем. Это теперь он богатейший человек в Британии.