Миллион за выстрел - Айрис Джоансен

Так, перестать немедленно на него глазеть и быстро убираться отсюда. Сегодня он ее смутил и испугал. Она так погрузилась в наслаждение, что не могла ни о чем другом думать. Ей не верилось, что Гален все это время думал как раз о другом.

Может быть, чувства Галена к ней неотделимы от его усилий ей помочь? Через полгода он займется чем-нибудь другим и забудет о ее существовании.

А как насчет ее отношения к нему? Она сразу же попыталась выбросить эту мысль из головы. Она не может позволить себе размякнуть, находясь рядом с ним. У нее Барри и Доминик, она должна о них беспокоиться. Она и так уже дала изрядную слабину. Почему она не позволила ему пойти за Чавезом? Самое важное для нее — Барри, и не имеет значения, кто с ним покончит.

Но она не смогла позволить Галену выйти на охоту.

Это означало, что скоро наступит время, когда на охоту придется идти ей самой.

— Твой пилот, Кармишель, мертв, — сказал Манеро. — И он тяжело умирал. Если он знал что-то, чего Чавезу знать не следует, тебе лучше перегруппироваться.

— Он не знал, — ответил Гален. — А то, что это я вытащил Елену и Барри из Колумбии, Чавез узнал бы все равно, рано или поздно. Когда его убили?

— Не могу сказать точно. Примерно недели четыре назад. Он исчез из Рио. Тело нашли в деревне недалеко от города.

Месяц. У Чавеза было полно времени, чтобы организовать широкий поиск Галена. Он надеялся получить предупреждение раньше.

— Чавез все еще в Колумбии?

— Сидит, как толстый кот, на своем холме. Я же говорил, сообщу, как только он тронется с места.

— Ладно, ладно. — Гален предполагал такую возможность. Требовалось срочно все проверить. — Есть несколько людей, знающих, где меня найти. Джон Логан, Сэм Дестин и Поль Рассел. Мне надо знать, где они и нет ли у них проблем. Скажи им про Чавеза. Предупреди Дестина и Рассела, пусть на время уйдут в подполье. Логан может сам о себе позаботиться. Скорее всего, они его побоятся тронуть.

— Обычно я не действую вне Латинской Америки. У каждого должна быть специализация.

— Но у тебя везде есть связи. У меня нет времени обращаться к кому-то еще. Заплачу вдвойне.

— Почему ты не поговорил с Дестином и Расселом раньше?

— Если есть много денег, то даже честного человека можно купить. Я не хотел, чтобы у них было время прикинуть, а не продать ли меня.

— Я тоже люблю деньги.

— Но ты по-своему честен. Плохо для тебя, хорошо для меня.

Манеро вздохнул:

— Двойная плата?

— Двойная.

— Дай мне необходимые сведения.

— Про Логана ты знаешь. Поль Рассел спрятал все документы, касающиеся того места, где я сейчас. Порекомендовал мне его Сэм Дестин. Сэм живет в Новом Орлеане. Рассел в основном обретается в Сан-Франциско. Дестина найти будет нетрудно, но у Рассела были неприятности с налоговой службой, и он на одном месте не задерживается. Его, как правило, можно найти через мать, Клару Рассел, она работает в универмаге «Мейси».

— Понял. Сделаю.

— Спасибо, Манеро. — Гален повесил трубку.

Черт. Ему нравился Кармишель. Когда он доставил его в Медельин, Гален предупредил его, что будет лучше убраться из Латинской Америки. Какого черта его понесло в Рио? Он должен был… Стоп. Прекрати о нем думать. Кармишель знал, во что он впутывается, когда соглашался работать с ним. Гален ничего от него не скрывал. Он знал, насколько большую власть имеет Чавез в Латинской Америке, сделал ошибку и за нее поплатился. Не время сокрушаться по поводу ошибок Кармишеля. Надо постараться не наделать своих собственных.

Время поджимало.

Возможно, его вообще не осталось.

— Проблемы?

Он повернулся и заметил стоящую в дверях Елену.

— Пока нет. — Он встал. — Иди сюда, помоги мне готовить ужин. Барри меня бросил, Доминик учит его новым мелодиям. Ужасно трудно в наше время найти надежную прислугу.

— Ты что-то скрываешь.

— Кармишель мертв, скорее всего, убит Гомезом. — Он пошел в кухню. — Но он не знал ничего существенного. Пока мы в безопасности.

— Где Чавез?

— Все еще в Колумбии. Фартук нравится? Джадд купил его в городе. — Гален надел кричащий зеленый фартук, по которому танцевали красные перцы в балетных пачках и синих кроссовках. — Он решил, что я его ни за что не надену.

— Ужасно нелепый.

— Ну да, но мне это неважно. Я такой мужчина весь из себя, мне ничего не страшно. Кроме того, я улыбаюсь, глядя на него. — Он вытащил сковородку. — А улыбка мне сейчас не помешает. Мне нравился Кармишель.

— Мне очень жаль. Вы были хорошими друзьями?

— Нет. Но я знал его с давних времен.

Она немного помолчала.

— Он умер из-за меня.

— Он умер, потому что вовремя не унес ноги. Ты тут ни при чем.

— Но я чувствую себя виноватой. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Но я все равно бы все повторила, если понадобится. Я не могу всерьез беспокоиться ни о ком, кроме Барри. Не могу допустить, чтобы что-то еще имело значение.

— Ты имеешь в виду не Кармишеля. Я ведь тебя испугал прошлой ночью? Я знал, что так будет. — Он достал из ящика нож. — Достань красный картофель из коробки, пожалуйста.

— Ты меня слышишь?

— Разумеется, слышу. Ты боишься, что можешь испытывать ко мне какие-то чувства, поэтому предупреждаешь, что способна принести меня в жертву на алтарь Барри. — Он сам достал картошку. — Не имеет значения. Я это всегда знал. Пройдет. Переживем. Барри, конечно, главное, но дай мне полгода — удивишься, как глубоко я сумею пробраться.

— Гален, я не хочу…

— Ты хочешь сказать, что мы не должны больше спать вместе. Не спеши. Последнее время тебе очень нравилось. Ты меня не оттолкнешь, как бы ни старалась, так что мы вполне можем получать удовольствие и дальше. Я прав?

— Нет.

— Ладно, согласен на компромисс. До тех пор, пока мы не узнаем, что Чавез тронулся с места.

— Это нечестно.

— Ты волнуешься по поводу моих нежных чувств? — Он усмехнулся. — Без проблем. Может, ты мне надоешь. Ты же знаешь, насколько я непоседлив.

Елена несколько секунд молчала, потом с трудом улыбнулась:

— Ты и в самом деле выглядишь забавно в этом фартуке.

— За это тебе придется чистить картошку. — Он передал ей картофелину и нож. — Садись за стол, чтобы я мог тебя видеть.

— Ты боишься, что я не умею чистить картошку?

— Не в этом дело, — тихо ответил он. — Мне просто приятно поднять голову и увидеть тебя. Мне от этого… теплее.

— Будь ты проклят, Гален.

— Не очень-то расстраивайся. Ничего не могу с собой поделать. Матушка всегда говаривала, что я оптимист, который… Приехали.

— Именно, приехали.

— Я предупреждал, что мне будет трудно не полагаться больше на старенькую мамочку.