Новгород, открытый археологами - Петр Иванович Засурцев

размером 2 X 2,4 м находилась в середине главного помещения, северо-восточный угол которого был отгорожен, как и в подобных постройках на соседних усадьбах.

Находки в этой постройке - обычные бытовые предметы.

Рядом с этой постройкой стоял жилой дом размером б X 9 м с сенями и с крылечком. Это крылечко было и нижней площадкой лестницы, которая снаружи вела на второй этаж.

Второй дом, примерно таких же размеров, стоял рядом с мостовой Великой. Около него находилась небольшая жилая постройка площадью около 16 м2 с печью в юго-восточном углу и, по-видимому, без сеней. Наконец, еще одна постройка, также, вероятно, жилая, стояла в самом углу усадьбы, у перекрестка мостовых. Размер ее 5,7 X 7,8 м. Сени и печь не прослежены.

Такого характера застройка прослеживалась на усадьбе до 70-х годов XII в. К северу от этой компактной группы построек оставалось довольно обширное незастроенное пространство и у самого перекрестка мостовых Великой и Холопьей - средних размеров дом. Мы не будем останавливаться на находках этого времени на усадьбе - они обычны для зажиточных усадеб этого времени. Упомянем лишь несколько наконечников стрел и седло, единственное в Новгороде (найден деревянный остов седла). Оно относится к началу XI в. В этом же слое найден кожаный кошелек с шестью западноевропейскими монетами и бронзовыми пуговицами. Особый интерес здесь представляли берестяные грамоты.

Грамота № 109 найдена в слое самого конца XI в. Она совершенно целая и читается полностью. Перевод: «Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню в Пскове. А ныне меня за это задержала княгиня. А ныне за меня поручилась дружина. Пошли к тому мужу грамоту и узнай, есть ли у него рабыня. А я хочу, купив коня, послать на нем княжого мужа на свод. А ты, если не взял еще у него денег, то не бери у него ничего».

Несмотря на всю четкость написания и полную сохранность, грамота не совсем ясна по смыслу. Ключ к ее пониманию дает слово свод: это по Русской Правде, очная ставка при розыске краденого имущества.

Микула купил в Пскове рабыню и уже продал ее другому человеку. Но рабыня оказалась краденой, владелец опознал ее и пожаловался княгине. По распоряжению княгини был арестован Жизномир и потребовалось поручительство дружины, чтобы его освободили из-под ареста. Но дело это еще не прекращено, и Жизномир собирается купить коня и отправить на нем «княжого мужа» на свод, чтобы окончательно разрешилось это дело.

В данном случае нас больше всего интересует, кто были такие Жизномир и Микула. Из текста грамоты получается, что Жизномир - это дружинник и, очевидно, не рядовой: для него (или от его имени) покупают рабынь. По мнению А. В. Арциховского, Микула - его компаньон. Нам представляется, что Микула - это управляющий, старший слуга Жизномира, и Жизномир, находясь в отсутствии (может быть в походе), прислал это распоряжение своему слуге.

Три грамоты, найденные в слое начала XII в., представляли собой деловую переписку.

В одной грамоте (№ 118) говорится: «От Рознега. Я отдал Юрьевичу без девяти кун две гривны. Он взял их и роздал людям». А. В. Арциховский полагает, что Юрьевич - приказчик или староста артели. Деньги были выданы, очевидно, за какую-то выполненную работу.

Грамота № 335 не целая. В ней интересно упоминание золотых серег (колтов) - четыре золотых колта по полугривне за колт.

Вся эта переписка ясно свидетельствует, что данная усадьба представляла собой в XII в. владение не просто зажиточного новгородца, но и, несомненно, феодала, княжеского дружинника.

Рис. 27. Усадьба Д. «Чистый двор». Вид с юга. Реконструкция автора

В 70-х годах XII в. усадьба Д выглядела несколько необычно: в юго-восточном углу ее, у перекрестка мостовых, был огорожен частоколом своего рода внутренний двор, имевший собственный выход на Кузьмодемьянскую улицу. Размеры этого двора не так-то уж малы: 30 X 30 м. Постройки на этом дворе располагались вдоль северной и западной границ, а значительная часть двора оставалась свободной. Уже сама застройка этого двора показала, что здесь проживало важное лицо. В северо-западном углу двора стоял дом площадью около 70 м2, с печью, сенями, несомненно, двухэтажный и украшенный снаружи резьбой. Прямо у сеней этого дома стояла еще одна жилая постройка значительно меньших размеров (площадью около 20 м2), также с сенями и печью, но, вероятнее всего, одноэтажная. Рядом с этой постройкой, в самом северо-восточном углу усадьбы, располагалась небольшая хозяйственная постройка размером 4 X 4 м. Остатки проса подсказывают, что здесь был амбар. И еще одна постройка размером 4 X 4 м стояла в юго-западном углу усадьбы. Это была, вероятно, баня. Итак, определился комплекс построек: барский дом, изба дворовых слуг, амбар, баня. Посмотрим находки. Среди обычных бытовых вещей - деревянных чашек, ложек, ножей - здесь встречаются и особенные: обломки амфор, поливной керамики, стеклянных кубков (рис. 27).

Кто же жил на этом дворе? Ответ на этот вопрос дает грамота № 227, найденная здесь. Вот ее перевод: «По-клоняние ко матери. Выдай ему (подателю грамоты) две гривны… не моги же…, если не сможешь, то займи… Отдай непременно, от этого нам будет благо…». Дальше читаются лишь отдельные слова (грамота порвана). Это деловое письмо. Сын находится где-то в отъезде и занимается, возможно, коммерческими делами. Мать, живущая в Новгороде, также принимает участие в этих делах. Она, очевидно, главная хозяйка на усадьбе и она-то и выделила на огромной территории для себя особый двор. В ее доме имеется дорогая привозная посуда из стекла и поливной керамики.

Но приведенная здесь грамота говорит как будто совсем о другом, скорее о бедности, чем о богатстве хозяйки. Две гривны, которые так настоятельно выпрашивает сын, в сущности не такая уж значительная сумма. Но сын опасается, что и этой суммы у матери может не быть, так он просит ее занять у кого-нибудь, но прислать ему деньги.

Читатель вправе сделать свой вывод из этой грамоты, но нам кажется, что мать не так уж бедна, а скорее скупа или, что тоже вполне допустимо, сын не очень умело или даже не очень разумно распоряжается деньгами и ему не так-то легко выпросить гривны у матери. Если бы мы знали, что ответила мать своему чаду на это письмо!

А что творилось в это время на остальной территории усадьбы, за частоколом чистого двора? У перекрестка мостовых Великой и Холопьей, в северо-восточном углу усадьбы, также был огорожен двор размером примерно 30