Провалившийся в прошлое - Александр Абердин

Гонять по прериям на «Шишиге» не имело никакого смысла кроме, разве что, того случая, когда он отправится на охоту, чтобы завалить шерстистого носорога. Однако, на «Иже», ездить по лесостепи с телегой на прицепе тоже не сахар. Поэтому Митяй, почесав затылок, решил превратить своего верного, многострадального «Ижика» в трехколесный байк с вместительным стальным кузовом. После недели ударной работы, он выехал из мастерской на чудоколеснице и покатил к животноводческой ферме, где царил полный порядок. Усадив Таню на заднее сиденье, попрежнему высокое, но уже со спинкой, он решил покатать ее немного и когда убедился, что той понравилось, предложил охотнице на следующий день съездить за реку и прошвырнуться по прериям, чтобы набрать, если повезет, столь нужного ему химического сырья для производства калиевой селитры. Ну, о том, что это такое и зачем она ему нужна, Митяй распространяться не стал, да, Таня его и не расспрашивала. Это ведь было мужское, а не женское ведловство. Она и без того пришла в восторг от его предложения. Они с вечера полили огород, затем, поднявшись еще затемно задали животным тройную норму корма, заперли все постройки и ранним утром переправились на пароме через Нефтяную. Таня хотела вооружиться по полной программе и в таком виде ехать сидя позади него, но он уговорил ее положить копье и топор в кузов, хотя сам всегда держал карабин за спиной.

Таня очень обрадовалась, что они поехали осматривать междуречье Пшиша и Марии, лежащее в противоположной стороне от ее стойбища, и Митяй смекнул, что его подруга не хочет, чтобы он встречался с ее родней. Впрочем, он не долго думал об этом. На трех колесах «Ижик», обутый в мощную, кроссовую резину, гонял довольно быстро, разгонялся до семидесяти, но он не насиловал движок и ехал со скоростью всего в пятьдесят километров, отчего девушка за его спиной то и дело взвизгивала. Для нее это была просто несусветная скорость. Таня сидела выше него и ей вменялось в обязанность высматривать в степи мамонтов и шерстистых носорогов, чтобы не выйти на них лов в лоб, что та и делала, а Митяй, в свою очередь, высматривал в молодой, ярко зеленой траве древние мамонтовые кучи и вскоре нашел одну такого размера, что даже ахнул от удивления. Не иначе, как одно стадо мамонтов решило на спор пересрать другое и они выбрали это место в качестве одной из двух арен. Он подъехал к огромной, высохшей чуть ли не до окаменелого состояния навозной куче, остановился, заглушил двигатель и, попросив охотницу постоять на стреме, взял в руки лопату. Сверху на куче образовалась плотная, похоже водонепроницаемая корка, зато внутри навоз полностью перепрел и практически превратился в гумус, хоть бери и отвози его на «Шишиге» в латифундию. Через несколько минут Митяй понял, что не ошибся в своих предположениях.

Под действием солнца, влаги и селитряных бактерий, прямо на земле, под этой старой, высохшей в порох навозной кучей, он и в самом деле обнаружил на земле множество белых кристаллов калиевой селитры и сразу же стал собирать ее небольшим совочком в железное ведро. Селитрой был пронизан весь тонкий верхний слой и Митяй набрал ведра три этой субстанции, после чего они поехали дальше. Так они и ездили весь день от одной навозной кучи к другой, и хотя не под каждой имелись маленькие залежи калиевой селитры, селитряной земли прибывало к кузове «Ижика» все больше и больше. В час дня пообедали на свежем воздухе и вечером вернулись домой. В конечном итоге Митяй набрал килограммов сто пятьдесят отличного сырья для получения калийной селитры. Таню полностью удовлетворили объяснения, что калийная селитра это очень нужное ему вещество и она не задавала ему лишних вопросов. В любом случае поездка ей очень понравилась и Митяй решил, что будет брать ее в свою каждую однодневную экспедицию, а то както не почеловечески получается, он прохлаждается на свежем воздухе, а девушка вкалывает. Ну, если честно, то Таня все же не перерабатывалась и довольно часто прибегала к нему то в одну, то в другую мастерскую. В летнее время забор и обе реки неплохо защищали латифундию от крупных хищников и это не было опасным.

Вернувшись домой, они приняли горячий душ и уставшие завалились спать. Наутро, позавтракав, Митяй пошел вместе с Таней на скотный двор. Свиньи и козы находились на открытой площадке и теперь вели себя как всякие порядочные домашние животные и даже громадный хряк, словно кот, подбежал к своей кормилице, чтобы та почесала его за ухом. К нему они тоже относились более, чем лояльно, ну, а самой юной свинарке и пастушке очень нравилось играть с полосатыми поросятами и особенно с козлятами. Молодые козлы, отличавшиеся особо вредным нравом, и те присмирели под чарами ведлы. Задав корма животным, они отправились на плантации. Хотя был всего лишь конец мая, зелень на участке, слегка удобренном довольно неплохо перепревшим в крытом, а потому теплом, деревянном навозохранилище свиным навозом и компостом из травы, опилок и рубленного сена, перла из земли просто рекордными темпами, а между тем у Митяя прямо на глазах таяли скудные запасы соли и он, сноровисто работая тяпкой между рядками капусты, сказал:

- Таня, уже очень скоро, буквально через полтора месяца, начнется земляная охота, а у нас заканчивается соль. Ты сможешь пожить без меня пару недель, пока я схожу на соляную охоту? Не испугаешься? Чтобы тебе не было страшно одной, я оставлю тебе оружие. С ружьем ты не управишься, а вот с луком запросто. Ну, а на тот случай, если к тебе заглянут сородичи, то можешь подарить им копья, топоры, кинжалы и хорошенько угостить. Если кто захочет остаться, то я не буду против.

От таких слов девушка, вытаращив глаза, чуть было не плюхнулась на грядку попой и тут же воскликнула:

- Нет, они не останутся, Митяй! Без них умрут все дети, женщины и олроды. - И тут же, выболтав свой самый главный секрет, принялась не очень изобретательно отбрехиваться - Нет, Митяй, охотники из моего поселения здесь не охотятся. Слишком далеко идти. Мое поселение находится за третьей большой водой, а через нее летом не перебраться. - После чего немедленно поинтересовалась - А где находится место соляной охоты?

Митяй, сделав вид, что он принял ее слова за чистую монету, немедленно указал рукой на северовосток. Похоже, что относительно третьей большой воды, а это, скорее всего была река Лаба, тогда вторая это Белая, а первая Мария, Таня не соврала, но могло оказаться и так, что ее поселение находилось и на реке Большой Зеленчук. В любом случае оно стояло на высоком берегу реки в предгорье, а Митяю нужно было ехать на юговосток, но он мог ведь сделать и петлю, а потому сказал:

- Моя соляная охота там, Таня, за Кубанью, за великой водой, но я через нее переплыву. Мне только нужно будет изготовить для Шишиги две лодки, чтобы они опускались сверху вниз. Ты мне поможешь построить эти две лодки? Девушка тут же быстро спросила:

- А Ижика и его большую лодку ты оставишь, Митяй?

Как это ни странно выглядело, но Таня очень быстро научилась ездить на лодкоцикле и смело заезжала на нем в воду. Митяй понял ее вопрос так, что она не хочет пускать своих соплеменников на территорию Латифундии и ответил, кивнув:

- Да, я поставлю Ижика на лодку с четырьмя круглыми ногами и оставлю, чтобы ты возила на нем корм. Только давай договоримся так, Таня, если к тебе в гости вдруг всетаки придут твои друзья, пусть они не суют нос в мои мастерские. Все что им нужно, я сложу в гараже и мы с тобой даже сделаем для них большую, легкую лодку с колесами и сухим домом, чтобы они могли возить на ней мясо и переплывать через большую воду. Таня снова немедленно прокололась:

- Но если в лодке не будет сидеть Ижик или Шишига, она ведь не сможет плыть по воде! Митяй, не дав себе улыбнуться, ехидно поинтересовался:

- А грести веслами им что, в лом? В крайнем случае можешь отдать им тот канат, который я перебросил через Митяйку. Тогда они будут натягивать его через реку и перебираться по нему.

Девушка, кивнув, снова принялась убеждать, что охотники ее племени далеко и что они здесь никогда не охотятся и всякое такое, но Митяй лишь кивал и сноровисто выпалывал сорняки. Они возились на огороде до обеда, а потом отправились в мастерскую. Между мастерской и литейкой он еще ранней весной соорудил большой навес, под ним смастерил хотя и примитивную, но вполне приличную пилораму. Ее приводило в движение большое водяное колесо и пять стальных пил запросто распускали на доски даже дубовые бревна, правда, пилы после двух, трех бревен нужно было точить заново, зубья весьма заметно тупились. Ну, на этот раз ему были нужны в основном пихтовые доски, легкие, почти снежнобелого цвета, чтобы изготовить из них два понтона. Лодку для охотников он решил построить длиной в пятнадцать метров без учета носового скоса, которому он все же решил придать треугольную форму и шириной в пять, с бортами высотой в два с половиной метра, с прочной палубой, вместительным трюмом под ней, большой крытой надстройкой над ней и шестью огромными, но довольно легкими колесами диаметром в три метра, дубовыми, со спицами и стальным ободом с шипами, стальными же мощными полуосями диаметром в сорок пять миллиметров и длинной в метр, уходящими внутрь корпуса в самой нижней его части, над днищем, бронзовыми втулками, практически точно такую же, как лодка Ижика, и мотоцикл, и вездеход благодаря Тане обрели собственные имена, как, впрочем, все имеющиеся в наличии бензопилы и дизельгенераторы.