Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman

заявление о невозможности отправки чехо-словаков во Владивосток? Мы категорически требуем, чтобы они были отправлены через Архангельск.

(Подпись)

Председатель Среднесибирского исполнительного комитета Яколев, секретарь Клинов".

 

Это показывает трудности, которые возникли в Сибири, как и в России, из-за того, что не было ответственного центрального правительства, а только местные правительства, разбросанные по всей стране, каждое из которых имело свои представления о ведении национальных дел. То, что между чехо-словаками и российскими Советами в конечном итоге должен был возникнуть конфликт, было очевидно именно из-за этого факта, что Совет в Сибири не был бы связан тем, что может сделать Совет в Европейской России.

Большевики, однако, всегда утверждали, что трудности с чехо-словаками возникли не по вине большевиков, а из-за необоснованного нападения нескольких чехо-словацких эшелонов на местные советы.

 

Сохранился следующий документ, подписанный народным комиссаром по военным делам и членом Высшего военного совета Подвойским:

 

Верховный военный инспектор Народного комиссариата по военным делам. Датировано Златоустом, 30 мая 1918 года. Железнодорожный вагон Верховного военного инспектора.

Чехо-словацкие эшелоны, направленные советскими властями во Владивосток на линию Златоуст-Челябинск, нагло подняли мятеж против Российской Советской Республики. Тем самым они поставили себя в ряды величайших врагов республики, и им не будет оказана пощада, если они не образумятся.

Наделенный рабоче-крестьянским правительством широкими полномочиями в военных вопросах, приказываю чехо-словацким эшелонам, которым грозит кровавая кара в виде массового расстрела советскими войсками, оставить свой эшелон и занять места в казармах по указанию местных военных властей, до дальнейших указаний, которые последуют по завершении работы смешанной комиссии и с представителями французской военной комиссии, о чем все чехо-словацкие эшелоны были проинформированы чехо-словацким представителем профессором Максом, телеграмма которого прилагается.

 

Телеграмма, которая была приложена к нему, была следующей:

 

Из Москвы № 702. Командирам чехословацких эшелонов, Председателю конференции, Военной комиссии г. Челябинска.

Ввиду прискорбных случаев, конфликтов между чехо-словацкими эшелонами и местными советскими властями, Чехо-словацкий Национальный Совет во избежание подобных прискорбных случаев приказывает всем командирам чехо-словацких эшелонов без обсуждения сдать все без исключения оружие официальным представителям местных Советов. Обязанность обеспечения безопасности чехов полностью возлагается на советское учреждение Российской Федеративной Республики. Тот, кто не подчинится этому приказу, будет считаться мятежником и преступником.

 

21 мая 1918 г., П. Макс16 , начальник оперативного отдела, секция военной комиссии.

 

Тем временем, однако, большевики провели масштабную подготовку к нападению на чехов. Чувства между двумя сторонами были очень ожесточенными, и для начала войны нужен был всего лишь инцидент. Даже большевистская версия инцидента, приведшего к войне, показывает, что действия чехо-словаков были вызваны непосредственно нападением на один из их эшелонов. Лев Троцкий, большевистский военный министр, послал своего адвоката Седковкина на московский телеграф, чтобы поговорить с окружным военным комиссаром Седлуцким в Челябинске. Их разговор, записанный оператором в Челябинске, который принимал и передавал вопросы и ответы, был следующим:

 

По прямому проводу Москва-Челябинск. Говорит из Москвы адвокат Троцкого, М. Седковкин. Говорит челябинский окружной военный комиссар Седлуцкий.

С вами говорит Седковкин, уполномоченный товарища Троцкого. Расскажите мне, пожалуйста, все, что вам известно о чехо-словацком формировании и о цели их действий. Объясните все подробно.

16 мая на станцию Челябинск прибыл эшелон пленных мадьяр. По имеющимся данным, в грузовик чехословаков был брошен камень или печная нога. Между чехами и немцами произошла драка, усиленная их национальными антипатиями, в результате которой один мадьяр был убит. На следующий день делегация чехов отправилась в следственный комитет, чтобы объяснить убийство, но была арестована. В связи с этим чехи возбудились и в шесть часов вечера 17 мая, вооружившись, вошли в город, заняли все углы и улицы, разместили роту у здания исполкома и оставили части рот на других улицах. Кроме того, они заняли вокзал и арестовали там коменданта и нескольких комиссаров. В Исполнительный комитет они не вошли. Они предъявили требование о немедленном освобождении арестованных. Я лично был среди них, и они постоянно требовали освобождения арестованных, а когда я объяснил им, что их действия направлены против советской власти, они заявили, что не действуют против советской, а только хотят освобождения арестованной делегации. Мы категорически потребовали, чтобы они ушли, чтобы избежать кровопролития, так как мы можем потерять контроль над нашей Красной армией, и они могут начать стрелять, но это ни к чему не привело. Во избежание кровопролития, учитывая дисциплину чехо-словаков и неготовность нашей Красной армии, было решено отпустить арестованных. После этого они вернулись, напевая, к своим машинам. Наша Красная армия была готова и заняла часть города за рекой. При занятии города чехи разоружили охрану военного комиссариата, порылись в бумагах, оборвали телефонный провод, украли часть оружия, разоружили часть красногвардейцев и отобрали у них два пулемета. Устраивали обыски у прохожих, отбирали у них оружие и даже револьвер председателя Исполнительного комитета. Со стороны чехов было трое убитых и двое раненых от провокационных выстрелов; с нашей стороны потерь нет, так как стрелять было запрещено. Всего с нами около 8 400 чехо-словаков, из них 1 600 вооружены, у них шесть пулеметов.

На следующий день было объявлено военное положение, и порядок был восстановлен.

18 мая мы предложили чехам сдать украденное оружие, и они сдали уже взятые у красногвардейцев винтовки и два пулемета, но что касается большей части украденного оружия, то командиры обещали его вернуть, но просили подождать день-два, так как масса солдат была непокорна и не доверяла им, так как, по обещаниям Совнаркома, они должны были ехать во Владивосток, но задержаны здесь, и если бы их заставили сдать оружие сейчас, в состоянии возбуждения, то они не подчинились бы приказу. Мы хотели их разоружить, но у нас нет достаточных сил, а они, кроме того, очень бдительны. Местная власть и районные Советы и Екатеринбурга не могут дать сил, так как они отправлены от нас в Оренбург. Желательно, во что бы то ни стало, перевести чехов в Сибирь, ибо в дальнейшем остановка более месяца в эшелонах, не зная, когда они пойдут дальше, в конце концов может вызвать в их умах бурное брожение, а связываться с ними, когда казачьи действия еще не ликвидированы, было бы нежелательно.

После своей вспышки они вывесили прокламации, в которых говорилось, что они не будут выступать против Советской власти, и что они действовали потому, что мы арестовали их неправомерно.

В настоящее время все спокойно. В Екатеринбурге решено не разоружать их, ввиду отсутствия достаточных сил, которые направлены в Оренбург и ждут указаний от Совнаркома. Это все, что я могу сказать в настоящее