Животная пища - Джон Барлоу

Последовала сцена, которую едва ли можно назвать проявлением нежных чувств. Абрахам вообще с трудом верил собственным глазам, потому как в ход пошло просто-таки невероятное количество масла и сушеных фруктов. Влюбленные, казалось, начисто забыли о постороннем, который неподвижно стоял в дверях, и только его челюсть мало-помалу опускалась все ниже, пока не приземлилась на галстук.

Противники добрались до входа на склад и только тогда вспомнили о Торнтоне. Они сконфуженно посмотрели на него. Бедный Абрахам залился краской и вперил глаза в пол, то и дело невольно поглядывая наверх. Рут сказала:

– Не подумай чего, мы делаем свадебный торт.

И, улучив момент, вытерла руку о лицо Вильяма, еще больше измазав его маслом.

– Церковь Святого Петра, – добавил тот и запустил пальцы в ее живот с такой силой, что Рут согнулась пополам, и оба вывалились из кухни на склад.

– Возьми себе пирог! – вместе с хихиканьем донесся женский голос.

– Не стесняйся, бери дюжину! Ты первый узнал!

Чтобы Абрахам не сбежал без угощения, Рут вышла на кухню с полным блюдом пирогов. Она сунула их ему в руки, объяснив, что сегодня осталось несколько лишних, но Торнтон воспринял это как подарок в честь свадьбы, потому что у Рут Кент никогда не было лишних пирогов даже по воскресеньям.

В дверях склада показался Вильям. Вытирая масло, которое уже начало подсыхать и тонкой коричневатой пленкой покрывало его лысину и шею, он рассказал Торнтону, что сегодня утром они ходили в церковь, и свадьба состоится через две недели, четвертого августа. Они бы сделали это раньше, еще до переезда Вильяма к Рут, да времени все не было. У них, видите ли, есть занятия и поважнее, чем встречи с пастором. Кроме того, они подумали, что одну-две недели смогут прожить без лишних формальностей, ведь оба уже были женаты.

Абрахам кивал, зачарованный липкой головой Вильяма. Покрытая маслом, она покачивалась из стороны в сторону и напоминала голову марионетки в руке сумасшедшего кукловода.

Все еще не в состоянии вымолвить хоть слово и убрать с лица маску изумления, Торнтон вежливо поклонился и попятился к двери, а выйдя за порог, рванул домой, держа перед собой блюдо с пирогами и шляпу. Рут и Вильям, не догадываясь о причинах этого визита (хотя позже они поймут, в чем дело), проводили его взглядом и в приступе истерического смеха бухнулись на пол, усыпанный вишнями и изюмом.

Когда Абрахам вернулся домой, его супруга уже несколько успокоилась и с нетерпением и обидой поджидала мужа. Она решила ни при каких обстоятельствах с ним не разговаривать, а когда дверь распахнулась, выбежала из комнаты, словно не могла вынести даже его вида. Однако, заметив блюдо, она остановилась и смерила груду пирогов подозрительным взглядом.

– И сколько ты за них отдал? – язвительно осведомилась супруга, решив, что ее муж взял пироги в долг и на самых невыгодных условиях.

– Нисколечко! – выпалил Абрахам. Это было его первое слово с той минуты, когда он вошел в магазин Рут. – Они мне задарма достались! А раз тебе не надо, я сам их съем!

Торнтон и правда был потрясен тем, что увидел в лавке Рут и Вильяма, но, вернувшись домой, он решил как-нибудь отблагодарить будущих молодоженов. И хотя он еще не знал как, одна мысль об этом сделала его отважным и щедрым. Абрахам вдруг забыл о гневе жены и дошел до того, что стал размахивать блюдом прямо у нее перед носом.

– Дурак!!! – крикнула она и, схватив пирог обеими руками, точно белка, с жадностью вгрызлась в румяную корочку.

Убирая остальные пироги в прохладную кладовку, Торнтон заметил, что к свинине и хлебу жена не притронулась, а значит, приняла его подарок из чистого голода, что как нельзя лучше свидетельствовало о ее лицемерном нраве.

В тот вечер Абрахам, досыта наевшись восхитительными пирогами Рут Кент, отправился в «Полную чашу», где вновь поднял спорный вопрос. По воскресеньям в баре собиралось мало народу, но многие пришли, узнав, что Абрахам Торнтон говорит о свадьбе. Без гроша в кармане, он с удивлением и радостью обнаружил, что ему возвращают «долги» и весь вечер он может пить за чужой счет.

Весть о свадьбе Рут Кент и Вильяма Уолкера встретили всеобщим одобрением, и Абрахам не преминул произнести короткую речь о славных узах брака (не понимаю, как ему хватило мужества, изобретательности, да и просто нахальства – после такой-то взбучки!). Однако он постарался на славу и закончил тем, что можно назвать началом Ослиной свадьбы.

– В общем, братцы, надо их как-то отблагодарить. И лучше всего это сделать четвертого августа. Они люди добрые, и пироги к тому же… ну… что бы мы делали без этих пирогов? За одни пироги надо им спасибо сказать!

Что касается самой свадьбы, то большинство собравшихся были за. Если Уолкер не хочет устраивать праздник, то пусть народ поможет двум добрым людям отметить радостное событие. Когда же речь зашла о почитании пирогов, энтузиазма среди гуляк поубавилось. Все очень любили пироги Рут Кент, но никто не догадывался о том, какую тягу испытывал к ним Абрахам. Поэтому его предложение показалось всем малость безумным.

В те времена по поводу обычного пирога устраивалось множество состязаний, конкурсов и прочих увеселительных мероприятий. В Денби Дейл готовили огромные праздничные пироги. Первый испекли почти сто лет назад в честь короля, второй – в честь битвы при Ватерлоо (на начинку пошли две овцы и двадцать куриц), а третий в 1846-м, чтобы отпраздновать отмену хлебных пошлин – этот восьмифутовый пирог жил в памяти простых людей и в 1851-м. Зато из их памяти начисто исчез пирог 1887 года, испеченный на золотой юбилей королевы Виктории. Он также был восьми футов в диаметре, а его начинка состояла из дичи, кроликов, разнообразной домашней птицы, свинины, телятины, баранины и прочих сортов мяса, какие только удалось найти местным жителям. В результате на свет появился такой вонючий и отвратительный на вкус пирог, что никто не отважился съесть даже кусочек, и все добро свезли на ближайшее поле, где с великими почестями зарыли в землю.

Большинство собравшихся в «Полной чаше» слышали о подобных празднествах и, разумеется, все до единого знали о свадебных завтраках, которые проходили в долине Спей почти каждую неделю и заканчивались лихой попойкой. Но никто из них слыхом не слыхивал о том, чтобы фестиваль пирогов и свадебный завтрак объединили в одно. Именно эта идея и пришла в голову Абрахаму Торнтону.

Пиво текло рекой (по крайней мере для Торнтона), и постепенно было решено придумать для Рут и Вильяма что-нибудь эдакое. Когда воодушевление гуляк достигло предела, для организации свадьбы сформировали комитет. Но к тому времени все настолько упились, что принялись голосовать сами за себя, и ничего путного из этого не вышло. Абрахам предложил образовать второй, «внутренний» комитет «свадебных сержантов», на что вес согласились и тут же избрали его своим «капитаном». В таком составе они начали строить планы, большая часть которых сводилась к тому, чтобы не на шутку удивить молодоженов. По неясной причине залогом успеха всего мероприятия была именно неожиданность – парочка узнала бы о торжестве лишь четвертого августа.

Две недели «сержанты» встречались в «Полной чаше» и теснились вокруг маленького стола в углу. Эти тайные встречи привели к обидам со стороны прочих членов комитета – те грозились покинуть свои посты. Абрахам, почуяв опасность, в спешке распределил обязательства между «сержантами» и простой «пехотой» (количеством пятнадцать человек), а остальных назначил помощниками. Постановили, что «капитан» возглавит свадебную процессию, которая начнется у мясной лавки, пройдет по всему Клекхитону, поднимется до Гомерсаля и по Церковной улице спустится к церкви Святого Петра. «Сержанты», «пехотинцы» и их помощники будут отвечать за составные части процессии – людей, животных, транспорт и прочее. В целом получилось пятнадцать сфер ответственности, и у читателя вполне справедливо может возникнуть вопрос: действительно ли это был тщательно продуманный план, или Абрахам просто стремился всем угодить? Сложно сказать, ведь то было давно, однако факт остается фактом: в наших окрестностях не найдется ни одного человека, который не заплатил бы приличные деньги только за то, чтобы собственными глазами увидеть события того августовского утра. Абрахам Торнтон сумел воплотить свои идеи, и 4 августа 1851 года с тех пор известно в Гомерсале как день Ослиной свадьбы.

Итак, настало раннее утро 4 августа. Юный Джон Торнтон (не родственник Абрахама) гнал осла вверх по Церковной улице от самого Гомерсаля в Клекхитон. Короткой палкой мальчик бил животное по откормленным бокам – в хозяйстве Торнтонов осел много работал и много ел.

Джон был не один. Рядом с ним на другом ослике (менее упитанном) ехал Марк Болл, еще совсем ребенок. Скотина резво скакала по дорожке и, видимо, искренне радовалась тому, что с самого утра ее ничем не нагрузили и не впрягли в телегу.