Рот, полный языков - Ди Филиппо Пол

Каозиньо посмотрел на волны, потом на пустой берег и покинутую деревню, будто старался понадёжнее закрепить в памяти невероятные события этого дня. Потом медленно пошёл прочь. Впереди лежал долгий путь домой.

Путь, проложенный ягуарами через джунгли, был шире, чем дорога в город. Поваленные стволы, груды веток, раздавленные животные. Самка ягуара неслась вперёд, проламываясь сквозь чащу, перепрыгивая через овраги и ручьи, но шум погони становился всё громче и громче. Воздух обжигал лёгкие, сердце стучало, как молот по наковальне, глаза помутнели. Вырвавшись из объятий леса, она оказалась на краю широкой саванны. Впереди лежали многие мили травяных пустошей, где не было никакой возможности укрыться.

Пробежав ещё несколько шагов, она повернулась и стала ждать самца. Увлечённый погоней, он выпрыгнул на открытое место и, увидев свою добычу, остановился как вкопанный. Два гигантских зверя поднялись на задние лапы и бросились друг на друга. Ягуариха с диким воплем полоснула самца когтями, оставив на его морде кровавые полосы, но тут же получила достойный ответ. Могучая лапа сбила её с ног, она покатилась по земле. Самец рванулся вперёд — она перевернулась на спину, готовая распороть ему брюхо задними лапами, — но он проворно отпрыгнул в сторону и, извернувшись, схватил её за горло, не прокусывая кожу, но и не давая вырваться. Самка замерла, судорожно вцепившись когтями ему в плечо. Наступила долгая пауза. Они не двигаются и не могут встретиться глазами, но всё же каким-то образом — может быть, посредством когтей или клыков — обмениваются желаниями, испытывают готовность партнёра, проверяют его достоинства и слабости. И вот, наконец, подан сигнал к окончанию этого безмолвного разговора.

Ягуариха убрала когти.

Не разжимая челюсти совсем, самец ослабляет захват, давая самке возможность перевернуться на живот. Затем занимает позицию сверху. Она выгнула спину, подставляя зад — он чуть- чуть отступил, выбирая положение. Пенис выдвигается из чехла и находит половое отверстие.

Как только хрящеватое утолщение у основания остроконечного стержня, обвитого венами, запирает разгорячённую скользкую щель, самец разжимает клыки. Самка испускает протяжный рёв, в котором смешаны поражение и триумф, наслаждение и отчаяние, любовь и смерть.

Нервое бурное совокупление оканчивается быстро. Выдрав когтями груды дёрна и подняв своими воплями тучи птиц с окрестных деревьев, ягуары на время затихают. Однако за первой дозой укрощающей спермы следует второй урок, а потом и третий. Насытившись, ягуары расслабленно падают в мягкую густую траву. Сплетая гибкие чёрные тела, блестящие на солнце, они нежно вылизывают друг друга.

Часть третья

Большие волосатые руки с коротко подстриженными ногтями и золотыми кольцами поддерживают раскрытую библию, из которой торчат алые ленточки закладок. С резким стуком толстая книга захлопывается. На её потёртой кожаной обложке видны готические буквы, вытисненные золотом. Голубой синтетический плащ священника облеплен снежной кашей, ноги вязнут в топкой грязи на краю свежевырытой могилы. Широкое румяное лицо, пышущее здоровьем, прикрыто профессиональной маской скорби.

Мокрый снег падает сплошной стеной со свинцово-серых небес. Мёрзлая вода, готовая вот-вот растаять, оседает рыхлыми холмиками, не в силах вырваться из цепких объятий зимы.

Кроме священника, на похоронах присутствуют только трое. Они застыли на краю зияющей ямы, словно фигуры диковинного фриза. Питер Джариус в элегантном непромокаемом пальто стоит рядом с мисс Прессер, чернокожей секретаршей из приёмной, держа над головой неуместно яркий полосатый зонтик. Ориша, вся в чёрном, размазывает по лицу косметику мокрым скомканным платком. Чуть поодаль, склонив непокрытую голову, стоит Танго. По его измождённому лицу стекает вода, руки засунуты в карманы чёрной мотоциклетной куртки, разрисованной языками пламени.

Рокочет чуть слышно двигатель кладбищенского экскаватора, за запотевшими стёклами виднеется фигура водителя. Неподалёку топчутся двое рабочих в комбинезонах. По знаку священника они подходят ближе и берутся за рычаги лебёдки. Гроб висит над могилой, слегка покачиваясь на верёвочных тросах.

Унылый взгляд священника обегает лица присутствующих.

— Говорите… Что ж, если никто больше не хочет ничего сказать…

Люди молчат, отводя глаза.

Одинокая птица кружит над размокшими сугробами.

Время вышло, священник кивает рабочим. Гроб медленно опускается, позволяя прочесть надпись на могильном камне:

КЕРРИ ХЭКЕТТ

1990–2015

«О, светлый ангел, потерявший рай!

Блаженства не узнав, ушла она.

Как тает облачко, дождь выплакав до дна».

— Шелли

С глухим стуком гроб ударяется о дно. Поднатужившись, рабочие вытягивают наружу верёвки. Мотор экскаватора ревёт, набирая обороты.

— Служба закончена, — объявляет священник. — Спасибо всем, кто пришёл почтить память мисс Хэкетт. Если у кого-нибудь есть вопросы, я некоторое время буду в часовне, а потом вернусь в город. Соблюдайте осторожность на дорогах — погода сейчас опасная.

Зонтик Джариуса подпрыгивает в такт шагам, провожая безутешную секретаршу к лимузину, который припаркован у пересечения кладбищенских дорожек. Танго идёт напрямик через заснеженную лужайку к главным воротам. Машина нагоняет его уже на дороге. Заднее стекло скользит вниз.

— Вы собираетесь идти до города пешком, мистер Сантанджело?

— Здесь есть автобус.

— С моей стороны было бы бесчеловечно не подвезти вас, — говорит Джариус, — а вы поступите жестоко, если откажетесь.

— Имел я в виду твои проповеди. Мне садиться или нет?

— Какая очаровательная непринуждённость! Отличное начало для дружеской беседы, на которую я рассчитывал. Падайте сюда, мистер Сантанджело, будьте так добры.

Джариус распахивает дверцу. Волна тёплого воздуха мгновенно рассеивается в окружающем холоде. Танго забирается внутрь. На широком заднем сиденье только он и Джариус — Ориша сидит впереди, рядом с водителем. Видно, что она продолжает всхлипывать, хотя стеклянный экран гасит все звуки. Ансельмо трогает с места, направляясь к выезду на шоссе, где возвышаются два мемориальных дуба. Когда машина поворачивает, за деревом обнаруживается человеческая фигура. Бродяга неуверенно жмётся к толстому стволу, будто хочет спрятаться. Из складок синего пластика, окутывающего тело, выглядывает почерневшее от грязи лицо. Лимузин набирает скорость, оставляя нищего позади.

Джариус протягивает Танго руку, тот небрежно шлёпает по ней ладонью.

— Нас свели вместе печальные обстоятельства, мистер Сантанджело, хотя мы так никогда и не были представлены. Однако у меня есть ощущение, что мы хорошо знаем друг друга.

— Слишком хорошо.

— Что вы, — улыбается Джариус, — разве можно говорить так о мужчинах, которые оба удостоились любви женщины, подобной мисс Хэкетт? Впрочем, тут я немного льщу себе, хотя некоторые основания причислять себя к счастливцам у меня есть. Так или иначе, я уверен, что мы просто обязаны узнать друг друга получше.

Небритое лицо Танго с воспалёнными глазами медленно наливается кровью. Наконец он взрывается:

— Это ты убил её, ты, ублюдок! Признай это! Хотя бы сейчас, когда никто не слышит. Смерть Керри на твоей совести!

— О! Вы затронули самую суть вопроса, который я намеревался прояснить, мистер Сантанджело. Начну с того, что никто не сожалеет больше, чем я, о безвременной кончине мисс Хэкетт. Сияющий чистотой ангел был внезапно вырван из замкнутого круга унылых мирских забот… Однако бремя ответственности за такой ужасный конец следует возложить исключительно на своеволие и непредсказуемость самой мисс Хэкетт. Возможно, я поступил несколько опрометчиво, когда предоставил ей доступ в особо секретное подразделение компании Диаверде, но принятие подобных решений находилось целиком и полностью в моей компетенции. Не мог же я, в конце концов, предвидеть, что ваше зверское обращение вынудит её использовать экспериментальное существо, созданное нашими учёными, чтобы совершить изощрённое самоубийство!