Одиннадцать - Владимир Васильевич Митин

Изучение фолианта заняло много времени. Вели этот гроссбух от руки и похоже, что переписывали ещё откуда-то. Почерки разной степени понятности, а также качество чернил иногда не давали разобрать, что к чему относится, некоторые имена или расы зачёркнуты, переписаны заново, разные приписки делали книгу ещё более проблемной в извлечении материала.

Получив копию того, что ему больше всего бросилось в глаза, Ганс с улыбкой положил книгу на стойку.

― Большое спасибо, вы очень помогли Управлению.

― Всегда рады, обращайтесь, ― сухо отозвался дед, укладываясь отдыхать на свою небольшую кровать, уютно расположившуюся за стойкой.

― А как выйти-то отсюда?

― А тебе разве не сказали? Зайди в дверь, произнеси чётко: "Первый этаж. Приёмная," ― и окажешься там.

Ворон ничего не ответил, он правда понятия не имел, как откроется сама дверь, но, как только он подошёл, двери радушно раскрылись. Памятуя о приключении в начале прибытия, он сначала взялся за перила, а только потом произнёс необходимую фразу. На этот раз ничего не произошло, сыщик стоял в недоумении несколько минут и только собрался повторить фразу, как его красивый шкаф-комната понёсся с огромной скоростью наверх, прижимая его к полу.

Ещё никогда он не слушал звон колокольчика, извещающем о прибытии в приёмную, с таким удовольствием. Выйдя наружу, Ганс с удивлением обнаружил, что в регистрационной зале фактически никого нет, а за окном уже стемнело. Улицы в верхней части города пустели гораздо раньше, чем в нижней. Разве что гуляли студенты в парке перед общежитием, недалеко от величественного здания Академии. Их пьяные весёлые голоса гулко разносились по всему кварталу.

"Пусть веселятся, ― подумал Ворон. ― Им сейчас это нужно как никогда". А перед глазами пробегали вереницы строчек с надписями "погиб на испытании", "умер от ран после испытания"…

Сыщик в тяжёлых раздумьях о том, каким тяжёлым трудом и кровью даётся магам их могущество, и не заметил, как добрался по пустеющим улицам до Управления. Около дверей его окликнул жизнерадостный голосок напарницы. В душе сразу начало разгораться потухнувшее было от раздумий пламя хорошего настроения. Некоторых не зря зовут душой компании, они заводят остальных, поддерживают унывающих и помогают теряющим надежду.

― А вот и вы, мастер, я вас целый день ищу. Где вы были?

― В архиве волшебников, ― отозвался Ганс с улыбкой.

― Нашли что-нибудь ценное? ― Ворон готов был поклясться, что уловил в голоске Ниссы нотки беспокойства и переживания, а на её милом личике промелькнула тень. Или это всё блики и игра теней от неровного света фонаря на длинном шесте у входа в Управление?

― Да, кое-что нарыл, ― ответил он немного посерьёзневшим голосом, внимательно рассматривая свою напарницу. Но ничего больше странного не увидел.

― Потом расскажите, я сейчас убегаю, Феник…

― Да-да, ― понимающе заулыбался Ворон, заметив на щеках гномки румянец.

― Ой, чуть не забыла, я забрала результаты анализа крови, что Феник отправлял вчера алхимикам. Держите.

Она протянула ему распечатанный конверт с пометкой от отдела экспертов алхимиков. И практически сразу бросилась бежать куда-то во тьму.

― Были сегодня какие-то ещё новости по нашему делу? ― бросил ей вдогонку сыщик.

― Ничего особенного, ― был затихающий ответ.

Инспектор пожал плечами и двинулся в сторону таверны "Под крылом ангела". Туда, скорее всего, вернётся и Нисса. По дороге его тёмные мысли улетучились. А вкусный ужин и уютная домашняя атмосфера таверны отвлекли его от всех переживаний прошедшего дня. Сегодня снова играл бард и похоже, что он чему-то научился, так что настроение у всех присутствующих было на высоте.

После ужина, который состоялся снова поздно ночью, потягивая замечательный тёмный медовый портер, Ганс решил почитать результаты экспертизы. Он примерно знал, что там увидит, но нужно убедиться, как обычно.

― Атр, посвети пожалуйста, ― тихо обратился он к демону. Тут же огонь от самого близкого к нему светильника загорелся ярче.

И мрачная тень залегла на его лицо: в свете магического огня демона явно прослеживались замазанные строчки отчёта, а поверх них написан ничего не значащий текст. А вместе с ним на стол упала очередная небольшая записка, надпись в которой издевательски гласила:

"Жизнелюбие — вот что способно скрасить

хоть плен, хоть горе, хоть даже смерть".

Убийство за истекший день всё же было. И он его проворонил. Кто? Где? Вот основные вопросы, которые разрывали его сердце…

Глава 5 Жертва четвёртая. Гриф силы

"Без силы невозможны никакие совершенья,

коль ты оковы подчинения создаёшь".

Дорник блаженно вдыхал полной грудью свежий морской бриз, подставив ему морду, зажмурив чёрные глаза-бусины. Ноздри чувствовали, как ветер нёс с собой массу запахов: от вкуснейших ароматов из кухонь таверн до вони из сточных канав и крови с арены. Огромная пятерня непроизвольно почесала лохматый загривок ― клятый гнус просыпался и начинал досаждать нелюдским расам, таким как он. Холодеющий ночной ветер снова раздул свободные одежды минотавра, заставляя поёжиться.

Сегодня он задержался в тренировочных залах арены дольше обычного, ибо увольнительная давала прорву свободного времени. Он уже второй день бездельничал, а завтра нужно на службу.

Вообще служба в армии Вейгена— это дело денежное, торгаши не имели своего ополчения или национальной армии по набору, ибо и нации как таковой у них не было и в помине. Так что нанимали солдат за звонкую монету. В отличие от городской стражи, отряды которой содержал Карф, армия финансировалась из конфедеративного бюджета и денег на неё не жалели. Но и требования предъявляли внушительные. Армия, расквартированная в каждом из городов в качестве гарнизона, являлась грозной силой. Да, на масштабные завоевания она не годилась, но сдержать набег гоблинов или навалять по первое число какой-нибудь армии наёмников и пиратов — очень даже. Могла она и выдержать длительную осаду до подхода подкреплений из других городов.

Многочисленные отряды пехоты, кавалерия, баллисты на стенах и в поле, лучники и арбалетчики с многозарядными арбалетами, боевые маги — всё это старательно формировалось по национально-расовому принципу. Гномы холмов ― мастера фаланги, люди хороши в кавалерии и пехоте, эльфы славились меткими стрелками. А такие как он, Дорник, использовались как индивидуальные бойцы, поддержка фаланги. Минотавры, голиафы, орки и прочие крупные и воинственные расы применялись как грубая сила. Их задача рубить в капусту тех, кого держит фаланга.

В мирное время армия безумно скучала. Короткие рейды небольшими группами по близлежащим окрестностям становились отличным развлечением, однако большую часть работы выполняли