Небесный сапфир - Анастасия Масягина

зачем? Конечно, это его работа, которая приносит немалые деньги. Но может… Может, дело не только в этом?

Они говорили о монтаже фильма и его грядущей премьере, о конкурсе и конкурентах, о Латвии и Юрмале, о янтаре и Балтийском море.

— По-моему, самое время искупаться, — улыбнулся Виктор.

Яна переоделась в туалете, и они отправились на пляж. На берегу кроме них никого не было. В свете луны Яна была необыкновенно хороша в темно-синем закрытом купальнике.

Она бросилась навстречу пенным волнам, точно ребенок, и Виктор последовал за ней. Он отлично плавал и готов был придти на выручку, если что. Яна отметила, что Ермаков в хорошей физической форме. Он явно ходит в спортзал и следит за собой.

На горизонте показалась очередная волна и Яна, смеясь, нырнула под нее, а когда вынырнула, Виктор подхватил ее на руки.

— Какая же ты красивая… Самая красивая девочка на свете…

— Что Вы делаете? — испуганно спросила Яна.

На самом деле она прекрасно сознавала, что именно происходит между ними, но сопротивляться совершенно не хотелось.

— Пожалуйста, говори мне «ты» хотя бы когда мы вдвоем. И… не бойся меня.

В следующее мгновение он поцеловал ее и в этом поцелуе было столько жажды и столько страсти, что Яна не могла понять, как не замечала всего этого раньше.

Он вынес девушку на берег и положил на мокрый песок и поцеловал снова. А потом еще раз. Он слишком долго ждал и сдерживал себя и теперь его страсть обрушилась на Яну сокрушительным потоком. Руки Виктора скользнули под купальник, и Яна вдруг поняла, что ей нравится то, что он делает с ее телом. Это вовсе не было благодарностью продюсеру, она в самом деле получала удовольствие от его ласк и не хотела останавливаться. Его пальцы были нежными и мягкими. Он действовал так умело, что она вновь и вновь изгибалась от наслаждения.

Все смешалось — страх и желание. Ничего подобного Яна не испытывала никогда прежде. Она точно знала, что не любит этого мужчину. Не любит так, как любила Арсения. Но то, что он делал с ней, было невероятно. И ей хотелось, чтобы он продолжал.

Когда все закончилось, Ермаков с легкостью подхватил ее на руки и отнес в спальню. Там, на белоснежных льняных простынях они наслаждались друг другом до самого рассвета. Виктор ничего не говорил, никак не комментировал свои действия и Яна была ему за это благодарна. То, что происходило между ними, было похоже на сумасшествие. Он слишком взрослый для нее. Слишком богатый и знаменитый. И да, она все еще любит друг друга. Но когда пальцы Ермакова скользили по ее телу, Яна забывала обо всем на свете.

Утром они пили кофе на его стеклянной кухне. Яна боялась того, что он скажет. Но Виктор просто приготовил ей омлет и рассказал, где в его ванной лежат полотенца и новая зубная щетка. Он вел себя так, будто то, что произошло между ними, совершенно естественно, стараясь ничем не смутить ее.

Таксист уже ждал на улице. Перед тем, как выйти из дома, он вдруг прижал ее к себе и спросил:

— Ты жалеешь о том, что произошло?

— Нет, я…

Яна хотела сказать «сама виновата», но слова застряли в горле.

— Я сделаю все, чтобы ты не пожалела, — сказал Виктор и поцеловал ее.

Глава 30

Все шло по плану. Генеральная репетиция перед первым конкурсным днем. Вот только Яна боялась даже смотреть на своего продюсера. Казалось, стоит ей поднять глаза, и случится что-то страшное. Звук его голоса, запах его парфюма, все будило воспоминания о ночи, проведенной вместе. А стоило Виктору подойти ближе, как руки начинали трястись. Оставалось только крепче ухватиться за микрофон, чтобы никто этого не заметил. Яна приложила все усилия, чтобы не оставаться с Ермаковым наедине. Если он заговорит о том, что произошло, она этого просто не выдержит.

Самым счастливым был тот момент когда вечером она, забрав у няни Павлика, заперла дверь на ключ. Малыш был счастлив, что мама наконец вернулась. Она сделела ему массаж так, как ее учили и мальчик довольно улыбался, глядя на нее пронзительными карими глазами. Тот же взгляд, что у его отца.

И, хотя Яна понимала, что она ничего не должна Арсению, а после того, как он женился, эту страницу своей жизни надо закрыть навсегда, она испытывала странное чувство — как будто она виновата перед ним в том, что позволила Виктору прикосаться к себе…

В этот момент в дверь постучали. Только бы не Ермаков…

На пороге стояла горничная.

— Это Вам… Просили передать…

В руках у Яны оказался небольшой сверток.

В недоумении она положила его на кровать рядом с Павликом и развернула. В свертке обнаружилась красивая лакированная коробочка а в ней… На черном бархате в свете гостиничных ламп переливалось огнями роскошное колье. В первый момент от увиденного перехватило дух. Подобные вещи она замечала на приемах. Их носили самые знаменитые и обеспеченные дамы. Яне всегда казалось, что пройдет много лет, прежде чем она сумеет примерить что-то подобное. Потому что если это бриллианты… А это, скорее всего, они, то страшно представить, сколько может стоить подобное украшение.

Павлик пришел в восторг и уже потянул руки к новой сверкающей игрушке. Яна моментально захлопнула коробку и дала сыну погремушку.

Подарок… Никто и никогда прежде не дарил ей таких дорогих подарков.

Она хранила кулон с небесным сапфиром, который подарил ей Арсений. Она решила, что однажды отдаст его Павлику, а тот, может быть — любимой девушке. В конце концов, эта единственная вещь, которая теперь напоминает о его отце.

Но тогда все было иначе. Отношения с Арсением были простыми и искренними, в их любви не было место смущению.

С Виктором по-другому. Их связывает работа. А еще ночь, полная страсти и плотских удовольствий.

Яна вздрогнула, поняв, что телефон в гостиничном номере звонит уже довольно давно.

Конечно же, это был Ермаков.

— Привет, малышка! Как ты себя чувствуешь?

— Я… э… спасибо, хорошо…

Она не знала, что ему говорить и как себя вести. После всего случившегося она боялась его еще больше. И себя боялась. Главным образом потому, что прошлой ночью ей было так хорошо с ним. Вопреки чувствам.

— Я хотел сказать, что тебе вовсе не обязательно от меня прятаться, — произнес Виктор со всей нежностью, на которую был способен. — Я бы очень хотел, чтобы то, что произошло между нами, повторилось, но это произойдет, только