Джони, оу-е! Или назад в СССР 2 - Михаил Васильевич Шелест

«волшебной лампы 6П3С», без которой не возможно собрать радиопередатчик.

— НЕ поверю, что такой выдумщик, как ты, не соберёт радиопередатчик на транзисторах, — вдруг вставил Рамзин. Например, на тех, что вы сняли с прибора «свой-чужой»… «П шестьсот пятых»…

Я вздрогнул. А ведь и правда. Этот мощный транзистор как раз подойдёт для сборки радиопередатчика. Плохонького, но да. До какой-нибудь подлодки, зашедшей в нашу зону, может и «дострелить». Но это если их — штук десять — каскадом поставить.

— Но, зачем? — по-настоящему удивился я. — «Вошебные» лампы не такая уж и редкость. Наверное…

— Правильная оговорка, — улыбнулся Рамзин. — Ну, что, пожмём друг другу руки? Не знаю, как тебе, а мне лично знакомство с тобой будет очень полезным. Я тоже радиолюбитель и у меня нет специального образования.

— Да? — я удивился. — А как же вы будете меня «курировать»?

— Ну… Все-таки, я кое-что понимаю в радиосхемах.

— Кое-что… Хм! Понятно. Сразу предупреждаю, — пожимаю руку и говорю, — обучать ничему не буду и объяснять тоже. Нафиг-нафиг…

— Ну, почему ты такой грубый, Евгений, и неуважительный. Мы же, всё-таки, шпионов ловим. Ты патриот своего государства?

— Я патриот своего государства, — ответил, нахмурясь, — но мой патриотизм выражается в том, что я хорошо учусь и готовлюсь приносить пользу своей Родине, когда вырасту, а вы мне всячески мешаете учиться и развиваться. Был бы я кормящей матерью, у меня бы уже давно молоко скисло или вообще пропало. А так у меня киснет и портится характер. И вы добьётесь, таки, что я, когда вырасту, уеду жить в Израиль. На родину предков.

Лица обоих «гэбэшников» вытянулись и тоже мгновенно «скисли». Я, не чувствуя дыхания, посмотрел на них и пошёл на кухню. Пока они пытались снова научиться дышать, я принёс из кухни чайники, кружки, бутерброды.

— Всё? Очухались? — спросил я безжалостно. — А что вы хотели? С 1971-й по 1974-й год СССР покинули десятки тысяч советских граждан еврейской национальности. Это говори даже не Голос Америки. Это наша статистика. А я чем хуже?

— Кхе-кхе! — откашлялся следователь. — А ты, Женя, разве, еврей?

— Я, еврей, или нет — не знаю, а вот Евгений Семёнович — точно еврей. Раз является потомком Семёнова Якова Лазаревича.

— Кто сказал? — удивился следователь.

— В смысле, «кто сказал»? — удивился я. — Там же в документах вся его родословная. Метрики его рождения, отца, деда, прадеда.

Следователь стукнул себя по лбу.

— Точно, млять! Что ж мы не изъяли всё сразу⁈

— А на каком основании? Это не те бумаги, которые можно изъять. Хе-хе-хе…

Следователь недовольно посмотрел на меня.

— Ладно, умник, чем занимался, что не хотел отвлекаться на звонки Чем тарабанил?

Я улыбнулся.

— Это вы через три комнаты и закрытую двойную дверь слышали? — спросил я.

— Не умничай, говорю, и не зли меня, — следователь что-то действительно «окрысился».

— Я просто спрашиваю, — пожал плечами, — потому что я действительно колотил аж на первом этаже, а оттуда на лестничной площадке слышно быть не должно. А если слышно, значит, что-то не так. Надо проверить…

— Евге-е-ни-ий, — угрожающе протянул «следователь».

— Макивару я приколачивал к стене, — сказал я, незаметно косясь на Рамзина.

— Чего-чего⁈ — нахмурился «следователь». — Что за «макивару»?

— Это такой снаряд, типа мешка боксёрского. По ней японцы бьют руками и ногами.

Следователь и Рамзин переглянулись.

— Покажешь? — спросил последний. — Я увлекаюсь единоборствами, а ты, я понимаю, говоришь о японском каратэ?

— Да, пошли, — небрежно сказал я.

* * *

[1] Приходите в мой дом (Круг Михаил) — https://youtu.be/YnUGfvB4ERw

[2] Танька (Трофимов Сергей) — https://youtu.be/Xwns7VoJiG8

[3] По самому по краю (Трофимов Сергей) — https://youtu.be/-JlDKm812eI

[4] Ты мой свет (Трофимов Сергей) — https://youtu.be/dc86cCGetRo

[5] Боги мои боги (Трофимов Сергей) — https://youtu.be/sZh6_yULzUU

Глава 16

Мы спустились по винтовой лестнице на первый этаж, и подошли к тренировочному снаряду. Рамзин потрогал его, проверив на «отзывчивость». Лыжа пружинила изрядно. Он хмыкнул и покачал головой.

— И как ты с ним работаешь? — спросил он.

— С макиварой? Бью!

— А ну ка, ударь?

Вздохнув, я накрутил бинты и ткнул левым кулаком в обвязанный верёвкой край лыжи. Ткнул без отдёргивания, сдерживая напряжение изогнувшейся деревяшки. Потом ткнул правой рукой и тоже оставил руку распрямлённой. Потом снова левой, правой, левой, правой. Ускорился… Потом стал бить короткими сериями в четыре удара, быстро отдергивая кулаки от возвращающейся на своё место пружины. Бил я без глубокого проникновения, и поэтому возвращать руку успевал.

Получалось неплохо. Все эти месяцы я отрабатывал удары по газетному листу, подвешенному на верёвку, как простынь на прищепки. Верёвки своим пересечением образовывали двойной крест, с квадратом в центре, и использовались мной для отработки, в том числе, нырков и уклонов.

— Хорошая игрушка, — одобрил Рамзин. — Неплохо работаешь руками. А ногой достаёшь? Ты же не просто боксёр?

— А вы не хотите попробовать? — серьёзно спросил я и отшагнул в сторону. — Руками… Хотя… Чего это я вас ограничиваю?

Рамзин подошёл, пристроился и пробил маваси гери правой ногой, попав в верёвочную накладку подушками пальцев, однако, так как бил с проносом тела, вовремя ногу не отдёрнул и не расслабил. Ногу откинуло назад и Рамзин, потеряв равновесие, завалился на пол.

— О, как! — воскликнул следователь. — Огрызается? Хе-хе-хе! Это тебе не беспомощной мешок дубасить… Опасная игрушка.

Рамзин быстро поднялся.

— Ох, чёрт! — Рамзин потёр бедреннй сустав. — Чуть ногу не оторвала твоя макивара.

— Бывает… Вы, если хотите бить с проносом, больше скручивайтесь в тазу, чтобы колено на самом верху опускалось вниз. Тогда можно будет просто развернуться спиной. Давайте, покажу.

Подойдя к макиваре в темпе вальса, я ударил правой ногой боковой круговой удар, но выпрямил ногу только тогда, когда колено уже прошло верхнюю точку и стало опускаться. На самбо мы много играли в рэгби на коленях, и пальцы уже привыкли загибаться вверх, поэтому удар подушками пальцев получился качественным. Макивара от удара дрогнула, вернулась обратно, но моей ступни там уже не было.

— Ловко! Необычный удар! Ты хорошо растянут! Молодец! — похвалил меня Рамзин.

Меня покоробило. Взрослые, я заметил, позволяют себе оценивать детей только по тому, что они взрослые. Хотя сами, того, за что хвалят, не делают.

— А вы давно занимаетесь каратэ? — спросил я, чтобы заполнить паузу.

— Я не только каратэ изучаю. Есть много способов, э-э-э, различного воздействия на, э-э-э, противника. Во Франции, например, есть французский бокс. Он подразумевает удары ногами. Принципы движения одни.

— Не соглашусь, — возразил я, вспомнив, что и по этому поводу мы с ним однажды спорили, но к консенсусу не пришли. — Принципы, может быть и одни,