Белый дракон - Энн Маккефри

Напрасно Менолли пыталась их урезонить — они цеплялись за ее одежду, путались в волосах. Двое попытались сесть Джексому на голову, еще несколько обвились хвостами вокруг шеи, а трое бешено махали крыльями, стараясь удержаться в воздухе вровень с его глазами.

— Что это на них нашло?

— Они до смерти перепуганы. Говорят, что драконы дышали на них огнем! — крикнула Менолли. — Но ведь ничего подобного не было, глупыши! Вам только велено пока не совать нос в Вейры.

Завидев это столпотворение, им на выручку поспешили другие арфисты. Кто-то ловил файров, прицепившихся к Менолли и Джексому, кто-то отзывал своих питомцев. Когда Джексом попытался отогнать файров от Рут'а, дракон попросил его не вмешиваться. Он, Рут', скоро сам их успокоит. Они перепугались, потому что помнят, как драконы преследовали их и жгли огнем. Поскольку арфистам не терпелось услышать новости из Бендена, Джексом решил предоставить Рут'у возиться со взбудораженными ящерками.

Файры, в панике вернувшиеся в мастерскую, показали арфистам только неясные, обрывочные образы: стаи огромных бронзовых драконов над Бенденом, изрыгающих пламя, готовых к сражению; Рамот'а, неистовствующая, как обезумевший от крови цеппи; еще одна странная картина — королевское яйцо, одиноко лежащее на песке. Но особенно встревожила всех картина испепеления файров драконами.

— Но ни один бенденский дракон не сжег ни единого файра, — разом сказали Менолли с Джексомом.

— Правда, ящерицам отныне запрещено появляться в Бендене, если только их не пошлют по делу к Брекке или к Миррим, — строго добавила девушка. — И еще, мы должны пометить всех принадлежащих арфистам ящериц цветами нашего цеха.

Джексома и Менолли проводили в главный зал, где подали вино и горячий суп. Правда, горячим его съесть так и не удалось — не успели принести еду, как пришли холдеры, жаждущие новостей. Менолли как опытная арфистка взяла на себя большую часть повествования. Уважение, которое Джексом питал к девушке, возросло еще больше, когда он ощутил, как ее плавно льющийся голос рождает у слушателей — и у него самого — именно тот душевный отклик, который соответствует каждому эпизоду. При этом Джексом должен был признать, что она ничуть не погрешила против истины. Один из старших арфистов, успокаивая юркнувшего ему под мышку синего файра, согласно кивал головой, явно одобряя мастерство Менолли.

Но вот девушка закончила рассказ, и по комнате прокатился благодарный ропот. Теперь пришел черед слушателей поделиться новостями. Потом все стали гадать, кто же вернул яйцо, как и почему, — это оставалось самой жгучей тайной. Намерены ли Вейры мстить? Грозит ли опасность крупнейшим холдам? Кто знает, до чего могут дойти эти Древние, если они решились украсть яйцо бенденской королевы! И потом, время от времени происходят какие-то загадочные вещи, сами по себе не столь уж важные — и все же в высшей степени подозрительные. Теперь-то уж точно следует сообщить о них в Бенден-Вейр. Например, о недостачах в железных копях. Или о бесследно исчезнувших молоденьких девушках. А вдруг Древние замышляют еще что-нибудь?

Менолли выбралась из кольца слушателей и поманила Джексома за собой.

— У меня даже в горле пересохло от такой долгой речи, — тяжело вздохнув, пожаловалась она, ведя его по коридору в огромный зал переписчиков. Там снимали копии с заплесневелых манускриптов, чтобы заключенные в них сведения не были потеряны. Внезапно в зал впорхнули ее файры, и она знаком приказала им сесть на один из столов. — Вам, мои дорогие, предстоит принарядиться по последней файровой моде! — девушка порылась в стоящем под столом сундуке. — Ну-ка, Джексом, помоги отыскать белую и желтую краску, а то в этих банках она совсем засохла, — Менолли швырнула их в ящик для мусора.

— Какая же у ящериц нынче мода?

— Та-а-ак… Здесь белый. Цвет арфистов — синий, а их подмастерьев — голубой. Разделим их белой полосой и обведем желтой рамкой; желтый — цвет холда Форт. Теперь их ни с кем ни спутаешь, верно?

Джексом согласился, и ему сразу же сунули в руки ящерицу, чтобы он держал ее покрепче, — шея файра должна оставаться неподвижной. Это поручение оказалось неожиданно сложным: все ящерицы почему-то непременно хотели смотреть ему прямо в глаза.

— Если они хотят мне что-то сообщить, то я все равно не понимаю, — сказал Джексом арфистке, безропотно выдерживая уже пятый пристальный взгляд.

— Я подозреваю, — заговорила Менолли, то и дело замолкая, чтобы провести очередную линию, — что у тебя… да держи же ты его как следует!., единственный дракон… на всем Перне… которого… они… держи крепче… не опасаются. Ведь Рут'… в конце концов… не жует огненный камень.

Джексом вздохнул, сообразив, что внезапно подскочившая популярность Рут'а может окончательно расстроить их личные планы. Придется, видно, уходить в другое время — если файры не будут знать, в каком времени скрылся Рут', они не смогут последовать за ним. Тут Джексом вспомнил, зачем, собственно, он сюда явился.

— А ведь я прилетел к вам сегодня утром, чтобы получить запись Вансоровых уравнений…

— Да, — Менолли улыбнулась ему поверх крыла извивающегося синего файра, — а кажется, будто это было столько Оборотов назад… Сейчас, только покрасим Дядюшку белой краской, и я сразу же отдам тебе всю пачку. У меня есть еще кое-какие небесные карты для зимнего периода, можешь взять — за то, что ты нам помогал.

В комнату стрелой влетел синий файр и, увидев Джексома, радостно зачирикал.

«Это синий нашего толстяка», — подсказал со двора Рут'.

— У меня всего один синий, и мы его только что пометили… Или я ошибаюсь? — растерянно спросила Менолли, оглядывая остальных файров.

— Это синий Бранда. Мне пора домой, в Руат. Давно пора вернуться.

— Только будь осторожен, а то встретишься с самим собой, — рассмеялась Менолли. — На этот раз ты выполнял поручение государственной важности.

Усмехнувшись в ответ, Джексом ловко поймал рулон карт, который девушка бросила ему. Откуда ей знать, что у него на уме? Или Менолли догадывалась об их с Рут'ом занятиях? Ладно. Слишком уж он серьезно относится к ее словам — а все потому, что совесть нечиста.

— Ты подтвердишь мое алиби, если Лайтол будет спрашивать?

— Всегда готова, Джексом.

Возвратившись в Руат, Джексом в очередной раз пересказал все новости; его история вызвала у домочадцев не меньше восторга, изумления, гнева и облегчения, чем у арфистов и обитателей Форт-холда. Джексом поймал себя на том, что невольно использует те же обороты, что и Менолли. «Интересно, — подумал он, — скоро ли мы услышим от нее балладу о сегодняшних событиях?»