Надо – значит надо! (СИ) - Ромов Дмитрий

— Да. У него особая группа, занимается республиками. Он объяснит. Пойдёшь к нему и он тебе поможет.

— Спасибо большущее, — киваю я.

— Да ладно, какие благодарности, — машет рукой Чурбанов. — Он человек серьёзный, очень компетентный. Лучше, чем он, никто на твои вопросы не ответит. Можешь ему всё, что касается этого дела смело рассказать.

— Хотелось бы, чтобы всё было конфиденциально.

— Можешь не переживать. Я его ещё попрошу.

На этом мы и расстаёмся. Я ухожу и еду на работу.

— Скачков звонил, — говорит Виктор. — Перезвонить?

— Давай. Хотя через пятнадцать минут уже на месте будем.

Подъезжаем быстро. Я выхожу с Витей. Из второй машины выскакивают ещё двое парней. Капец, с таким сопровождением даже генсек не ходит, по-моему. Здесь полно вооружённых людей и устроить засаду совершенно невозможно. Так что можно особенно не шухарить. Я засовываю руку в карман и, достав пропуск, двигаю к подъезду.

Сегодня морозец. Вслед за нами и навстречу шагают военные с красными ушами и с красными носами. Политработники. Идейные, матёрые, политически грамотные. Выдувают пар, торопятся. Остаётся сделать уже несколько шагов, как вдруг слева боковым зрением я замечаю тень. Виктор резко разворачивается, а другой мой телохранитель, чуть толкает меня вперёд, закрывая собой.

— Эй, Бро! — раздаётся слева голос с кавказским акцентом. — Да мне сказать только. Э! Бро! Два слова…

13. Дружба народов

Я оборачиваюсь и вижу парня в дублёнке и норковой шапке с опущенными ушами. Похож на азербайджанца. Молодой и вроде даже не особо наглый. Смуглый, замёрзший, нос красный. Руки подняты или, скорее, чуть расставлены в стороны. Рядом никого нет. Похоже, один.

— Стой-стой, — бросаю я парням. — Погодите. Проверьте и пусть говорит, чего хочет.

Один из парней, из второй машины подскакивает к нему и обхлопывает бока, рукава, штанины.

— Чисто! — докладывает он.

Я молча смотрю, жду, чего скажет пришелец.

— Бро! — повторяет он. — Два слова!

— Ну, ты уже три сказал, — киваю я. — Кто такой, чего хочешь?

— Я никто, — шире разводит он руки, оставляя на виду раскрытые ладони. — Посланник.

Я молча жду послания от посланника.

— Юсик Бакинский хочет поговорить.

— Я такого не знаю, — пожимаю я плечами.

— Юсик большой человек, — отвечает посланник. — Он весь Азербайджан держит, его вся Москва знает, все зоны. Большой авторитет у человека.

— И о чём такой большой человек говорить желает?

— Есть вопросы. Не для чужих ушей.

Я молчу.

— Приглашает тебя на ужин.

Я молчу.

— В Баку.

— В Баку, серьёзно? А что не в Лос-Анджелес?

— Нет, брат, почему в Лос-Анджелес? В ресторан «Баку».

— И зачем мне это? — спрашиваю я.

— Это всем надо, Юсик просит, по-человечески. Можешь уважить? Взрослый дядя, авторитетный. Неправильно отказываться. Он специально из Баку прилетит.

— Из Баку в «Баку», — киваю я. — Ладно, давай встретимся. Когда?

— В субботу, можешь?

— В субботу только днём могу. Подходит твоему Юсику?

— Подходит, — кивает посыльный. — Спасибо, Егор бей. Приходи в два часа, пожалуйста.

— Нет, — качаю я головой. — Будет не так. Хочет говорить, пусть сам ко мне приходит. Один, без оружия, без охраны. Встретимся в казино в «Москве». Детали пусть с Цветом обсудит.

— Понял тебя, — кивает гонец.

Он резко опускает руки, поворачивается и быстрым шагом уходит прочь. Юсик Бакинский. Сколько их ещё, всех этих Юсиков и прочих уважаемых по всему Союзу сидельцев?

Вот бы справить мне костюм себе из Сталина

Из мистического тела, твёрже стали — на!

Сапоги и галифе, хоть и без кителя

Вашу конченую свору истребить всю, бля…

Спасибо Мише Елизарову за бесценные строки… Я киваю парням и двигаю к подъезду. Для остального, как говорится, был Мастер-кард. Был да сплыл, туда и дорога.

— Какие люди! — приветствует меня Скачков.

— Здравия желаю, Виталий Тимурович! — улыбаюсь я.

Я захожу и осматриваюсь. Ничего не изменилось. Полгода слишком маленький срок для тектонических сдвигов, влекущих за собой покраску, смену мебели или офисного оборудования.

Так что в кабинете Скачкова всё как и раньше. На столе бронзовый бюстик Ленина, и воспоминания Жукова. Карта СССР за спиной занимает почти всю стену. А напротив неё на другой стене — экономическая карта мира. Это отличительные черты. Остальное — стол, стулья, телефон, белые стены и портреты вождей — такие же, как во всех других кабинетах страны советов. Всё в лучших традициях.

— Наконец-то, пожаловал, — слегка журит меня он. — Я уж думал не придёшь.

— Очень большие начальники сильно по мне соскучились, вот и дёргали туда-сюда, — улыбаюсь я. — То один, то другой.

— Ну-ну, понятно. Остановилась машина государственная без тебя, да?

— Ага, похоже на то. Ну, что, как у нас дела-то?

— Дела идут, — кивает Скачков. — Контора пишет. Поедем с тобой в Эстонию скоро, а то наши эстонские друзья, ссылаясь на традиционную неспешность, спускают на тормозах наши распоряжения, просьбы и требования.

— Саботируют?

— Саботируют, паразиты, — усмехается он. — Так что, надо будет перед поездкой подёргать ниточки, раз уж ты с большими начальниками на дружеской ноге. Понимаешь? Нужно процессу придать ускорение.

— В виде пендаля?

— Да, хоть бы и так.

— Виталий Тимурович, — меняю я направление региональной политики. — А что у нас с Азербайджаном? Мне очень хочется провести там маленькую триумфально-победоносную операцию типа грузинской и питерской. Как вы к этому относитесь?

— Я, конечно, всегда за победоносную и, тем более, за триумфальную операцию. Всегда за. Да вот только в ближайшее время вряд ли мы сможем рассчитывать на триумф.

— Почему?

— Да потому, что товарищ Алиев не слишком торопится нам помогать.

— Это уже тенденция, однако, — качаю я головой. — И что же делать? Как нам убедить товарища Алиева в необходимости плодотворного сотрудничества?

— А хер его знает, товарищ майор, — пожимает плечами Скачков. — Да только я тебе скажу, что в Эстонии у нас успехов и то больше, чем в Азербайджане. Алиев человек осторожный и предусмотрительный, судя по всему. Не желает, чтобы на его территории возникали силы, ему неподконтрольные. Поэтому, пока не надавишь на него, ничего и не поедет.

— То есть у нас в республике вообще ничего?

— Можно и так сказать. ДОСААФ наготове, они всё выделили, всё исполнили, но комсомольцы республиканские тормозят, ссылаются на партийные органы. То одного решения нет, то другого. А те пока не дадут команду, не будет выделено ни место, ни средства. Округу это тоже не надо. Зачем лишние движения? Если руководству республики не нужно, то им — тем более.

— Ясно, — качаю я головой, соображая, что дедуля мне нынче не помощник.

Вот, не ходил бы ва-банк, и шло бы всё, как шло, куда как с добром. Но правда шло бы по накатанной колее, а я хочу всё это дело, реформы и ускорение поскорее запустить. Не в горбачёвском смысле, конечно…

— Попробую с Андроповым это дело проработать. Если захочет, поможет.

— Если подтолкнёт, тогда другое дело. Как известно, не подмажешь, не поедешь. Это правило не только в войсках работает. Ладно, смотри, я тут попросил подготовить для тебя информацию, чтобы ты поскорее в курс дел вошёл. Тебе, наверное ещё и комсомольскими своими делами надо заняться.

— Надо, это точно. Как тут Новицкая поживает? Хочу к ней подъехать в ближайшее время, в том числе и по Азербайджану поговорить.

— Вроде нормально, но я с ней давно не виделся.

— Понятно. Ещё вопрос, Виталий Тимурович. Я надеюсь, вы скоро уйдёте в «контору». Кто останется вместо вас?

— Проблема, — вздыхает он. — Я поэтому ещё хочу в Эстонию тебя свозить, чтобы познакомить с товарищем своим. Думаю, могу его рекомендовать.