Злючка - Смолл Бертрис

Поцелуи Тэвиса, несомненно, приятны Арабелле видишь, она не спешит вырваться из его объятий. Кстати, Марджери, думаю, неплохо бы последовать примеру детей.

И лорд Флеминг, повернув жену к себе, страстно поцеловал ее.

Ох, Йан, воскликнула она, зардевшись, как юная девушка.

Как неприлично!

Но почему все забавы существуют только для молодых?! возразил муж.

Может, ты и прав, кокетливо прошептала Марджери и, улыбаясь, повела мужа в спальню.

Глава 7

Ровена Кип извивалась в родовых схватках. Она рожала несколько раз, но никогда еще процесс не был столь медленным и мучительным. Схватки начались два дня назад, и теперь, к вечеру тридцатого ноября, она чувствовала, что страдания должны были вот-вот кончиться… вместе с ее жизнью. Отец Ансельм, благослови его. Боже, все эти долгие часы не отходил от роженицы. Она уже исповедовалась, получила отпущение грехов и жалела только о том, что не доживет до встречи с дочерью, не скажет о своей любви, не вымолит прощения и не увидит, как растет малыш… если он, конечно, не родится мертвым.

Арабелла… ее любимая дочь. Как обозлился Джаспер, когда узнал, что девушка жива и замужем за графом Данмором. Говорили, что шотландец похитил невесту сэра Кина только затем, чтобы заменить его нареченную, убитую сэром Джаспером. Ровена уже не удивлялась ничему, никаким слухам о муже. Она хотела только передать весточку Арабелле, но сэр Джаспер запретил священнику писать девушке, напыщенно заявив, что шотландцы — враги Англии и девчонка сама выбрала свой путь, а если и жалеет об этом, то так ей и надо. В Грейфере о ней никто не вспомнит. Ровену поражало, что сэр Джаспер мог так легко забыть о том, что бедняжка Арабелла оказалась в Шотландии не по своей вине.

Теперь же, чувствуя, что жизнь утекает из нее по капле вместе с каждой схваткой, Ровена поняла, что не может уйти, не предупредив Арабеллу об опасности, грозящей со стороны сэра Джаспера. Конечно, уже слишком поздно просить прощения у дочери.

— Скажите… Арабелле… — превозмогая боль, шептала Ровена. — Скажите… Арабелле… не доверять… Джасперу… он… дьявол! — выдохнула она, обессиленная, но счастливая крохотной победой.

— Леди, нет ничего, что бы я смог утаить от законной наследницы Грейфера, — заверил священник. — И клянусь исполнить последнее желание умирающей, — строго заключил он, глядя на Элсбет и деревенскую повитуху.

Элсбет разразилась слезами и бросилась на колени у постели хозяйки.

— Клянусь, мадам, я буду верна вам до конца, — пообещала она.

Священник удовлетворенно кивнул. Повитуха, он знал, тоже сохранит молчание. Обитатели Грейфера не очень-то любили сэра Джаспера Кина, но были бессильны против него.

Молчание повитухи — своего рода вызов незаконному хозяину. Однако Элсбет — дело другое. Три месяца назад она родила здорового мальчика, отец которого отказался жениться на ней и дать имя ребенку. Элсбет впала в отчаяние — она твердо верила, что Сигер женится на ней, но горе быстро превратилось в ярость, когда служанка узнала, что у Сигера уже есть семья. Кроме этого, к унижению Элсбет, оказалось, что у него были дети и от других женщин, — он не оставлял своим вниманием многих доверчивых девушек в Грейфере. Но священник все же боялся, что, желая вернуть любовника, Элсбет может выдать тайну леди Ровены.

— Если предашь госпожу, женщина, — предупредил он Элсбет, — я откажу тебе в святом причастии и твоей семье тоже.

Помни, какой позор навлекла на тебя незаконная связь… на тебя и на твою несчастную госпожу, — закончил он, понизив голос.

— Ребенок! — угрюмо воскликнула повитуха.

Раздался слабый писк, священник, перекрестившись, возблагодарил Бога.

— Красивый мальчик, — продолжала повитуха, — но жить не будет, слишком истощен.

— Благодарение… Господу, — прошептала Ровена Кин, и все поняли, что она хотела сказать.

— Иди позови сэра Джаспера, — велел служанке отец Ансельм. — Ничего не объясняй, скажи только, что его жена родила сына!

Женщина кивнула и выбежала из спальни.

— Дайте… его… мне… — еле слышно попросила Ровена.

Повитуха вытерла новорожденного и, завернув его в свивальник, подала матери.

Ровена из последних сил прижала сына к груди, ее голубые добрые глаза наполнились слезами.

— Бедное… дитя…

Дверь со скрипом распахнулась — в комнату ворвался полупьяный Джаспер Кин.

— Где мой сын?! — громко воскликнул он. — Дайте мне мальчика!

Он, спотыкаясь, подошел к кровати. Ровена кивнула повитухе — та осторожно подняла малыша, положила на руки отцу.

Взглянув на сморщенное личико, Джаспер Кин, не давая себе труда понизить голос, спросил у священника:

— Он будет жить?

— Думаю, нет, милорд, — ответил отец Ансельм. — Его нужно немедленно окрестить.

Джаспер Кин кивнул.

— Назовите его Генри, — сказал он, отдавая ребенка Элсбет.

— Как, милорд?

Ровена из последних сил попыталась сесть и язвительно спросила, хотя сознавала, что жить осталось совсем немного:

— Не в честь короля Ричарда, которому вы обязаны своим состоянием? Где же ваша благодарность?

Сэр Джаспер с легким презрением взглянул на жену.

— Ты по-прежнему прекрасна, милая Ро, даже когда смерть витает у изголовья, — заметил он. — Нет, мальчика назовут Генри, пусть король убедится в моей преданности. А что до Ричарда, конечно, я обязан ему за Грейфер, но после того как пройдет срок траура по тебе и нашему Генри, милая Ро, я возьму другую жену, и имя Греев исчезнет из памяти обитателей Грейфера, как и имя Ричарда. Я намереваюсь основать династию и построить большую церковь на месте старой. Ты и наш сын будете когда-нибудь похоронены в этой церкви, в нашем семейном склепе. Первые из многих, — закончил он со смешком.

Ровена резко, коротко засмеялась.

— Ты окончишь свои дни… в одиночестве, Джаспер, — ответила она, вновь упав на подушки, — и… скорее, чем думаешь.

Глаза женщины закрылись, дыхание с трудом вырывалось из пересохшего горла.

Сэр Джаспер Кин, словно зачарованный, наблюдал агонию жены.

Перед лицом смерти Ровена словно обрела мужество и силы, Которых ей так недоставало при жизни. Она всегда была покорна и тиха… красивейшая из всех женщин, которыми обладал сэр Джаспер, страстная любовница в постели.

Джаспер признался себе, что ему будет не хватать Ровены, ! несмотря на то что она не смогла дать ему здорового сына.

Голубые глаза вновь открылись, и Джаспер Кин почувствовал, что кровь в жилах застыла, а волосы поднялись дыбом.

Ровена уставилась на мужа и зловеще произнесла:

— Ты никогда не завладеешь Грейфером, Джаспер.

Последовала долгая пауза.

— Ты проклят!

Это были последние слова несчастной.

Кин словно прирос к месту и не смог пошевелиться, пока священник не подошел и осторожно не закрыл невидящие глаза женщины.

В глубине комнаты жалобно заплакал младенец, и отец Ансельм сделал Элсбет знак отнести ребенка в семейную часовню.

— Вы пойдете, милорд? — спросил он сэра Джаспера.

Тот молча отрицательно покачал головой и, пробежав к выходу, помчался в зал, где продолжал напиваться до бесчувствия, пока Генри Кин доживал последние минуты своей короткой жизни.

Когда сэр Джаспер к полудню открыл заплывшие глаза и приподнял с подушки тяжелую голову, могила для его жены и ребенка была уже вырыта. В маленькой церкви Грейфера в гробу лежала Ровена, одетая в лучший наряд, пшеничные волосы были причесаны и заплетены в косу, на груди покоился мертвый младенец.

Обитатели Грейфера уже отдали последний долг хозяйке и с нетерпением ожидали прихода сэра Джаспера, чтобы похоронить несчастных. Когда наконец он появился в сопровождении капитана Сигера, солнце уже клонилось к закату — декабрьские дни коротки. Джаспер Кин мельком взглянул на женщину, которая так недавно была его женой, и сделал знак священнику начинать похоронный обряд.