Солнце мертвых - Алексей Атеев

– Отведи ее, Верка, – сказал старик.

Молодица молча взяла Валентину Сергеевну за руку и куда-то повела. Дальнейшее Петухова помнила плохо. Она оказалась на какой-то мягкой кушетке и блаженно заснула. Сколько она проспала, сказать трудно. В комнате было темно и душновато. Неожиданно кто-то вошел. Это была все та же молодая женщина.

– Пойдем, – сказала она тихо.

– Куда? – испуганно спросила Петухова.

– Не бойся. – Она снова взяла ее за руку и повела по каким-то коридорам. Они вышли на улицу и направились к низенькому сараю.

Баня, поняла Петухова.

Из трубы курился легкий дымок, пахло прелыми березовыми вениками, словом, баня как баня.

Петухова была безучастно равнодушна. То ли разум, пресыщенный чудесами, отказывался их больше воспринимать, то ли это было действие давешнего напитка. Они вошли в просторный предбанник. Там было пусто.

– Раздевайся, – сказала Верка, – заходи в баню и жди.

Сама она вышла.

Петухова нехотя разделась.

Баня оказалась сильно натопленной. Воздух был сухой и раскаленный, и она тут же почувствовала, как капли пота заструились по лицу и телу. Было почти темно, только в уголке теплился крохотный огарочек. В нерешительности она присела на скамью и стала ждать.

Послышались чьи-то шаги, приглушенные голоса. Вошли трое. Валентина Сергеевна определила это по свечам, горевшим в руках вошедших. Стало светлее. Все трое были ей знакомы: Глафира, толстая старуха и Верка. Свечи были толстые, из зеленого воска, наподобие тех, которые были у Струмса.

– В пионеры будем принимать! – хохотнула Глафира.

– Цыц! – зашипела толстуха. – Шуточки все шутишь.

– А что, нельзя?

Та ничего не ответила, подошла к Петуховой и неожиданно ласково попросила:

– Ложись, милая. Она указала на широкую скамью, стоявшую посреди бани.

Валентина Сергеевна беспрекословно подчинилась, легла, чувствуя спиной дерево, и подумала, что еще преподнесет ей судьба и любовь к приключениям.

Между тем зажгли какие-то травы. Баня наполнилась странными запахами. Петуховой почудился аромат полыни, корицы, сюда же примешивался слабый, но тошнотворный запах паленой кости или шерсти. Пахло еще чем-то незнакомым, но приятным. Валентине Сергеевне показалось, что воздух внутри бани принял молочный цвет и вроде бы слегка засветился. Женщины молча сновали вокруг, что-то готовили. Она ждала, закрыв глаза.

К ней прикоснулись осторожные руки, она открыла глаза и различила молодую Верку. Та стала натирать ее тело какой-то мазью. Делала она это ловко и очень осторожно.

Внезапно Валентина Сергеевна почувствовала необыкновенную легкость. Тело стало невесомым, казалось, она сейчас оторвется от скользкой лавки и поднимется в воздух. Голова наполнилась легким нежным звоном. Она попыталась приподняться.

– Лежи, лежи, – услышала повелительный голос.

Все три женщины стояли рядом с ней. Их потные тела поблескивали в свете свечей, распущенные волосы струились по плечам, лица казались черными масками.

Внезапно они тихо запели. Песня показалась Петуховой знакомой. Нечто подобное она слышала на кладбище. Слова были непонятные, вернее, выскакивало то одно, то другое знакомое слово, но связать их в единый текст она не могла. Песня была протяжная, но не жалобная, а скорее дикая. Напоминала она не то завывание волков в лесу, не то плач по покойнику.

В эту минуту в баню вошел старик. Он был одет во что-то черное и длинное, встал по другую сторону скамьи.

Пение усилилось. Женщины упали на колени и начали исступленно раскачиваться, голоса их стали совсем дикими.

Старик что-то крикнул. Песня оборвалась. Стояла тишина. Только где-то в банной духоте скрипел сверчок. Почему-то от его мелодичного скрипа на душе Петуховой стало полегче. Наконец старик заговорил. Ей стало ясно, что он произносит какое-то заклинание. Древние полупонятные слова, как гвозди, впивались в сознание. Загустевший воздух кружил голову, перед глазами плясали какие-то огненные точки.

В руках у старика что-то трепыхалось. Раздался неприятный скрежещущий звук, и на Валентину Сергеевну хлынула струя горячей жидкости. Она попыталась вскочить, но женщины крепко прижали ее к скамье. Старик бросил ей на грудь что-то мягкое и теплое. Как поняла Валентина Сергеевна, это была только что зарезанная курица, ее тушка продолжала биться, и Валентина Сергеевна испытала невыразимое отвращение. Теплая струя, хлынувшая на нее, была, конечно, куриной кровью. Женщины стали размазывать ее по телу, мазать себе лица и руки. Петухова вскочила со скамьи. С ней произошло странное превращение. Она почувствовала себя совершенно другой. Тело переполняла жизнь, как будто ей снова было восемнадцать лет.

Ей сунули в руки ковш. Она отхлебнула, почувствовала знакомый вкус и сделала еще большой глоток. Что-то случилось со зрением. Она прекрасно все видела, как будто на дворе была не ночь, а день. Перед ней кружились нагие тела, и она сама кружилась вместе с ними. Все выскочили на улицу.

Огромная желтая луна висела прямо над ними. Петухова подпрыгнула от восторга и почувствовала, как повисла в воздухе. Она восприняла это как должное.

– А что, девки, не слетать ли нам на кладбище? – предложил старик. С визгом и хохотом взмыли они в воздух и понеслись над темным лесом. Впрочем, для Петуховой лес не был темным, она видела каждую травинку, каждый гриб, более того, она видела и что находится под землей. Вон крот мирно спит в своей норе, а вон под вывороченным пнем свернулась гадюка. В одном месте ей почудилось красное свечение, приглядевшись, она увидела какой-то котел.

– Что это? – спросила она у летевшего рядом старика и указала на непонятное.

– Клад, наверное, – равнодушно ответил он. – Тут по лесам их много закопано. Леса эти старинные, разбойничьи.

Подлетели к старому кладбищу, медленно опустились на землю. Над их головами закружилась стайка разноцветных огоньков. Как бабочки, перепархивали они с места на место. Спутники ее уверенно шли между надгробий. Валентина Сергеевна едва успевала за ними. Все ей было интересно. Теперь она могла видеть не только памятники, но и тех, кто лежал под ними. К ее удивлению, это были не кости. Она различала черты лиц, одежду. Правда, все они казались зыбкими и расплывчатыми, но это были реальные люди. От некоторых шло слабое свечение, и она подумала, что, видимо, это те самые биороботы, о которых ей рассказывал профессор.

Наконец ее спутники остановились у какой-то могилы.

Валентина Сергеевна хорошо различила черты лица немолодого человека, в старинной военной форме лежавшего в гробу.

И тут повторилась церемония, свидетелем которой она оказалась в свое первое посещение кладбища.