Иллюзия выбора. Кто управляет Америкой? - Энтони Саттон

мы приняли решение о создании новой организации. Збиг согласился быть ее директором, а Бенджи Франклин, мой сосед по комнате в университетские годы и коллега по Совету по внешним сношениям, согласился оказать помощь в организационных вопросах.

Трехсторонняя комиссия была создана на экспериментальной основе; по завершении трех лет мы должны были рассмотреть ее деятельность и достижения и принять решение, следует ли нам продолжать. Каждый из регионов имел собственный исполнительный комитет и секретариат. На первом заседании исполнительного комитета в Токио в октябре 1973 года две группы делали доклады относительно политических и финансовых отношений между тремя регионами, и мы опубликовали эти данные в попытке оказать влияние на поведение наших правительств. На втором заседании исполнительного комитета в Брюсселе в июне 1974 года – непосредственно после первого «нефтяного шока», вызванного ОПЕК, и призывов к «новому международному экономическому порядку» – мы сосредоточили внимание на энергетическом кризисе и отношениях с развивающимися странами.

* * *

Мы широко забросили свои сети с точки зрения членства и привлекли профсоюзных лидеров, руководителей компаний, известных демократов и республиканцев, а также влиятельных ученых, президентов университетов и руководителей некоммерческих организаций, ведущих деятельность за рубежом. Мы собрали, как нам казалось, лучшие умы в Америке. Европейцы и японцы собрали делегации аналогичного калибра.

Включение в первую группу малоизвестного губернатора-демократа штата Джорджия Джеймса Эрла Картера имело незапланированные последствия. Неделю спустя после первого совещания исполнительного комитета Трехсторонней комиссии в Вашингтоне в декабре 1975 года губернатор Картер объявил, что он будет добиваться выдвижения в кандидаты в президенты Соединенных Штатов от Демократической партии. Я должен признаться, что в тот момент думал, что его шансы на успех невелики. К моему большому удивлению, он не только добился выдвижения от Демократической партии, но и победил президента Джеральда Форда на ноябрьских выборах.

Кампания Картера имела тонкую антивашингтонскую направленность и оттенок противостояния истеблишменту; он пообещал привести в новое правительство новых людей и выдвинуть новые идеи. Поэтому вызвало немалое удивление, когда в свою команду он выбрал 15 членов Трехсторонней комиссии, многие из которых служили в правительстве при предыдущих президентах; в состав его команды вошли вице-президент Уолтер Мондэйл, государственный секретарь Сайрус Вэнс, министр обороны Хэролд Браун, министр финансов Майкл Блюменталь, а советником по национальной безопасности стал Збигнев Бжезинский. В своей автобиографии 1975 года под названием «Почему не лучший?» Картер писал: «Членство в этой комиссии дало мне прекрасные возможности пополнить свои знания, а многие из других членов помогли в изучении вопросов, относящихся к иностранным делам». Как и можно было предсказать, меня обвинили в том, что я попытался захватить контроль над внешней политикой Картера.

Когда в конце 1970-х годов экономические условия ухудшились и Соединенные Штаты столкнулись с рядом неудач во внешней политике, кульминацией чего был кризис с заложниками в Иране и советское вторжение в Афганистан, в адрес Трехсторонней комиссии прозвучало немало осуждающей критики. Во время президентской кампании 1980 года, в ходе первичных выборов, например, один из сторонников Рональда Рейгана опубликовал объявление, которое гласило: «Люди, которые дали вам Джимми Картера, теперь хотят, чтобы вы голосовали за Джорджа Буша», подчеркивая, что они оба были членами Трехсторонней комиссии. Я не уверен, изменилось ли мнение многих избирателей в результате этого объявления, однако такова природа политики в демократическом обществе. Должен отметить, однако, что президент Рейган в конечном счете пришел к пониманию ценности Трехсторонней комиссии и пригласил всех ее членов на прием в Белом доме в 1984 году. 

* * *

В декабре 1999 года, возвращаясь с церемоний, отмечавших официальное возвращение Панамского канала, президент Картер и я, входившие в делегацию США, говорили о Трехсторонней комиссии. Он вновь высоко отозвался о комиссии, поскольку она расширила его понимание международных вопросов и их рассмотрение влияет на Соединенные Штаты. И я хотел бы сказать, что в этом действительно суть дела. Трехсторонняя комиссия никогда не представляла собой злой силы; напротив, она предоставила неоценимый форум для диалога между руководством трех важнейших регионов мира. Я рад тому, что Трехсторонняя комиссия остается активным и эффективным участником деятельности на мировой сцене.

Делает ли глобализация мир лучше? 

(из интервью Дэвида Рокфеллера для «РБК daily» в сотрудничестве с Handelsblatt, 20 августа 2010 года. Перевод Т. Глазковой)

– Вы были свидетелем нескольких финансовых кризисов. Какой из них был самым тяжелым?

– Великая депрессия 30-х годов прошлого века. Ее последствия для Европы и США были самыми тяжелыми. Такого количества безработных не было никогда. Куда более печальной, однако, была потеря веры в демократию, к которой привела борьба людей за выживание. Демагогам вроде Адольфа Гитлера было легко заставить прислушаться к себе и пропагандировать радикальные идеи.

– При обсуждении кризисов обычно говорят и о виновных. Только ли банкиры виноваты в этот раз?

– Конечно, они сыграли ключевую роль. Небрежная выдача кредитов, экзотические финансовые продукты, которые они предлагали своим клиентам, – все это причины кризиса. Виноваты, однако, не только банкиры. У них были помощники: политики, ипотечные маклеры, Федеральная резервная система (ФРС) США. Вершиной ипотечного бума была пугающе сильная вера в нерегулируемый, свободный рынок в Америке. Эта вера лишила большинство людей критического взгляда на реальность. Как учит нас история, подобные ситуации повторяются. Тюльпаномания XVII века – самый известный исторический пример крайнего перегиба на рынке (в это время цены на луковицы тюльпанов, ввозимых в Европу из Турции, достигли заоблачных высот, а затем упали в десятки раз, разорив тысячи голландцев. – РБК daily). Нынешний кризис скорее всего будет не последним.

– Можно ли было предотвратить кризис?

– Корни кризиса лежат глубоко, я не думаю, что его можно было предотвратить. Можно было только смягчить. ФРС могла бы своевременно (в конце 2007 – начале 2008 года) поднять ставки. Это привело бы к уменьшению объемов дешевых кредитов. Но она этого не сделала, и сейчас мы все переживаем последствия кризиса.

– Американское правительство намерено ужесточить регулирование финансовой отрасли. Достаточно ли жестким оно будет?

– Вопрос не в жесткости, а в эффективности регулирования. За последние 20 лет механизмы контроля постоянно ослабевали. Новые рынки, особенно рынки деривативов, вообще не контролировались. Нынешняя финансовая реформа правительства США идет в нужном направлении. Кроме того, я думаю, что банки усвоили урок.

– Но это означает, что кризисов больше не будет?

– Я бы сказал иначе: возможно, они не повторят тех же ошибок.

– Можно ли сказать, что финансовая отрасль раньше была более нравственной, чем сейчас?

– Я не знаю. Это весьма субъективный вопрос. И я не думаю, что мораль имеет к этому отношение.

– Вы как глава банка контактировали с лидерами авторитарных систем