Евреи в древности и в Средние века - Александр Ильич Тюменев

образом, и у Захарии точно так же, хотя пророк и говорит об «отдаленных» странах, под этими отдаленными странами подразумеваются прежде всего все тот же Египет и Ассирия, как и у живших за двести лет до него пророков — современников падения израильского царства.

Единственное свидетельство относительно появления евреев если не в Греции, то в стране Яваним, и то в виде несвобод­ных рабов, находим мы только у одного из самых позднейших пророков, именно у пророка Иоиля, жившего, по-видимому, уже во второй половине четвертого столетия, то есть почти в начале эллинистической эпохи[100]. Иоиль ставит в упрек жителям Тира и Сидона, так же, как и филистимлянам, продажу в рабство детей Иуды и Израиля «в страну Яваним», чтобы удалить их от пределов их. Цитированное место из пророка Иоиля представляет собою, повторяем, единственное прямое свидетельство относительно появления иудеев в Ионии, но и оно относится, как видим, к очень позднему времени, почти что к началу эллинистической эпохи, и сверх того говорит о насильственном, а не добровольном переселении туда иудеев и о появлении их в ионийских городах не в качестве свободных поселенцев, но в качестве рабов.

В заключение нашего обзора памятников еврейской ветхозаветной литературы нам остается еще отметить два-три случайных упоминания о греческих областях, упоминания, не мало, впрочем, не свидетельствующие в пользу факта распространения в них иудеев и сколько-нибудь близкого и непосредственного знакомства этих последних с ними. Это прежде всего известная глава 27 книги пророка Иезекииля (шестого века), описывающая торговлю Тира. Здесь в стихе 13 0 торговле Тира с Ионией сообщается следующее: «Иаван, Фувал[101]и Мешех[102] торговали с тобою, выменивая товары твои на души человеческие и медную посуду». Иония упоминается здесь не в связи с островами греческого архипелага (с островами моря) или с собственной Грецией, но в соединении с совершенно чуждыми ей народцами, обитавшими на южном и юго-восточном бе­регах Черного моря и известными в древности под именами тибаренов и мосхов. Такое сопоставление крупнейших торговых колоний Греции с полудикими охотничьими племенами, сопоставление тем более странное, что оно употреблено именно по поводу торговых сношений тех и других, не свидетельствует ни о сколько-нибудь близком знакомстве автора с Ионией, ни о ширине его географического кругозора, очевидно, не распространявшемся за пределы малоазийского полуострова. Неопределенность и туманность сведений пророка Иезекииля относительно торговли Ионии выступает особенно ярко на фоне его хорошей и близкой осведомленности относительно торговых сношений финикийских городов, в особенности, с ближайшими к Иудее местностями.

У пророка Софонии встречаем упоминание народа критского, однако в таком странном сочетании и неподходящем контексте, что становится сомнительным, действительно ли он имеет в виду жителей острова Крита. Пророк грозит гневом господним филистимским городам: «Газа будет покинута, и Аскалон опустеет; Азот будет выгнан среди дня, и Екрон искоренится. Горе жителям приморской страны, народу критскому. Слово Господне на вас, хананеи, земля филистимская». Из контекста видно, что здесь речь идет специально о приморских филистимских городах и, по-видимому, к ним же по неизвестным нам мотивам применено и самое название «народа критского». Трудно сказать, имеет ли в данном случае какую-либо связь употребленное Софонией название с действительным островом Критом и не является ли оно случайным совпадением. Во всяком случае, если имя острова Крита и было известно иудеям, то, очевидно, через тех же самых финикийцев, при посредстве которых им приходилось слышать и о значительно более удаленном Тартессе.

В заключение остановимся на родословной сынов Ноевых, помещенной в 10-й главе книги Бытия. Здесь сыновьями Иавана, оказывающегося в свою очередь сыном Иафета, называются Елиса, Фарсис, Киттим и Доданим: «От сих населились острова народов в землях их, каждый по языку своему, по племенам своим, в народах своих». Из этих имен наименее поддается толкованию первое, именно, имя Элиса (Элиша). Древнейший перевод библии на сирийский язык, известный под названием Пешитто, признает Элису родоначальником эллинов, Иосиф Флавий — родоначальником эолян, Мидраше подразумевает под этим именем Элиду; другие толкователи полагают, наконец, что здесь имеется в виду Пелопоннес, Италия или, более специально, южная Италия. Наконец, если мы примем во внимание, что в телль-амарнской переписке именем Alaschia обозначается остров Кипр, то одинаково с равным правом можем отождествлять загадочное имя Элиса и с этим последним. Что касается имен Фарсиса и Киттима, то последние не возбуждают больших сомнений: это, как мы уже знаем, Тартесс и остров Кипр. Имя четвертого сына Иавана Доданим опять является более спорным. Во всяком случае, это имя не тождественно ни с Додоной, местом известного греческого оракула, ни с племенем дарданян, хотя бы уже потому, что мы не можем предполагать у евреев столь близкого знакомства с Грецией, чтобы им были известны имена отдельных местечек и племен. И еще менее мы можем предполагать у них оснований для того, чтобы придавать подобные специальные имена родоначальникам Иафетидов. В первой книге Хроник (Паралипоменон) дается иное чтение имени Доданим, именно, оно читается как Роданим. И если это второе чтение действительно правильно[103], то мы имеем полное основание предполагать под этим именем жителей острова Родоса.

Родословная сыновей Ивана, основывающаяся, по-видимому, не столько на действительном или предполагаемом племенном родстве народов Запада, сколько прежде всего на их географическом положении к западу от Иудеи, не свидетельствует в пользу факта сколько-нибудь близкого и полного знакомства автора родословной с народами Запада, который представлялся евреям исключительно в виде островной области, в виде «островов моря». Уже один факт причисления Фарсиса к сыновьям Ивана показывает, что автор родословной не имел ясного представления ни о географических расстояниях между странами Запада, ни о населяющих их народностях. Кроме того, упоминание в числе сыновей Иавана Киттима (Кипр) и (Д) Роданима (Родос) и вслед затем Фарсиса (Тартесс), оставляя в стороне загадочное имя Элисы, показывает, что вся промежуточная область, расположенная между этими отдельными пунктами, оставалась для него почти совершенно неизвестной. Такое почти полное отсутствие каких-либо познаний относительно народов Запада у автора родословной книги Бытия вырисовывается перед нами с еще большей ясностью и определенностью, если мы сопоставим его с теми обстоятельными родословными, какие даются им для народов Востока и в особенности соседних с Иудеей стран и народов. Если родословная потомков Явана обрывается на перечислении четырех его сыновей и не идет далее, то родословные народов Востока идут дальше ближайших предполагаемых потомков Хама и Сима и обнаруживают в их авторе несравненно более близкое знакомство, нежели в отношении племен и народов Запада.

Что касается времени, когда могла быть составлена приведенная и только что