Огонь в его поцелуе - Руби Диксон

прикосновения, это не имеет значения. Если ей понравилось одно прикосновение, я научусь другим, чтобы она с нетерпением ждала всех моих прикосновений. Я не сдамся. Я не буду отчаиваться. Как сказал Кэйл, она хочет, чтобы ее ласкали и уговаривали. Тогда я был слишком упрям, чтобы прислушаться, но сейчас я последую его совету.

Все, что моей паре нужно от меня, я дам ей.

Глава 15

САША

На следующее утро я просыпаюсь и вижу, что Дах спит рядом со мной, его большая рука закинута мне на плечи. Я прижимаюсь к его груди, и мои волосы влажные от пота. Я чувствую легкое похмелье, вся выжатая и измученная. Я больна? Я выскальзываю из его хватки и достаю маленькое зеркальце, осматривая свою шею. Укусы, которые были там прошлой ночью, исчезли. Мои щеки пылают от лихорадки, но в остальном я выгляжу нормально.

— Саша, — бормочет Дах. Он проводит ладонью по моей руке, в его взгляде безмолвный вопрос.

— Я в порядке, — говорю я ему со слабой улыбкой. — Просто чувствую себя немного дерьмово. — Я сохраняю жизнерадостное выражение на лице, хотя и настороженно наблюдаю за тем, как он встает. Я знаю, что некоторые парни получают утреннюю дозу и хотят заняться сексом. Он один из них?

Но Дах поднимается на ноги и уходит, а я с облегчением снова ныряю под одеяло.

Он возвращается через несколько минут, и я с удивлением вижу, что у него в руках несколько предметов. Одна из них — кружка, из которой я пила, и когда он протягивает ее мне, я понимаю, что она полна свежей холодной воды. Он наблюдает за мной, чтобы убедиться, что я пью, и когда я сажусь, он садится на пол рядом со мной и кладет еще несколько предметов, рассматривая меня: банку фасоли, банку арахисового масла и коробку крекеров, которые, вероятно, черствые, как черт.

Он заботится обо мне. Несмотря на мои смешанные чувства к нему, я таю от этого.

— Спасибо тебе, Дах. Это действительно мило с твоей стороны.

Он касается моей щеки, а затем плотнее укутывает меня одеялом, затем протягивает мне одну из моих книг в мягкой обложке.

— Саша. — Он указывает на кровать, и даже с этим единственным словом я понимаю его. Сегодня мне нужно остаться в постели и прийти в себя. Я одариваю его искренней улыбкой.

— Думаю, я могу это сделать.

Я пью свою воду и при этом задаюсь вопросом, могу ли я как-нибудь приготовить кофе или горячий чай. Оооо. Я думаю, это то, что стоит попробовать на будущее. А пока я залпом выпиваю все, что есть в моей чашке, и Дах немедленно забирает ее и уходит с ней, чтобы снова наполнить. Я пропускаю банку фасоли и проверяю свои крекеры и арахисовое масло. Крекеры ужасно черствые, но я намазываю их арахисовым маслом пальцами и все равно ем. Думаю, это лучшее, что я когда-либо пробовала. Когда Дах возвращается с моим напитком, я делаю еще несколько глотков, а затем снова ложусь.

Он толкает мою книгу мне в руки, и я смеюсь над этим.

— Никогда не думала, что кто-то потребует, чтобы я читала. — Но я открываю ее и возвращаюсь к чтению, радуясь возможности погрузиться в книгу на несколько часов.

Конечно, немного смущает, что Дах ходит поблизости. Я осознаю его присутствие, даже когда пытаюсь сосредоточиться на своей книге. Когда он забирается ко мне в постель, мои чувства обостряются, но он только садится рядом со мной, и его рука гладит мои волосы, лаская их. Что… в некотором роде приятно.

Для девушки, которая поклялась, что ненавидит, когда к ней прикасаются, я, похоже, действительно наслаждаюсь всеми этими прикосновениями в последнее время. Может быть, я ненавижу не прикосновения, а то, что с ними связано — секс. Но когда меня гладят по волосам, это нормально. Когда Дах указывает, что я должна положить голову ему на колени, я так и делаю, и он продолжает перебирать пальцами мои кудри. Но это все, что он делает. Он не делает больше, не настаивает на большем, даже не разговаривает. Кажется, он доволен тем, что общается со мной, как будто знает, что я неважно себя чувствую и нуждаюсь в отдыхе.

Это удивительно, но в то же время и приятно. Сколько времени прошло с тех пор, как у меня был день, когда я могла оставаться в постели? Слишком долго. Я полна решимости наслаждаться этим. Я разглаживаю рукой одну из страниц в своей книге и возвращаюсь к чтению.

ДАХ

Мысли Саши полны удовольствия. Она все еще насторожена каждый раз, когда я двигаюсь, но она позволяет мне гладить ее по волосам и касаться ее лица, когда она смотрит на то, что она называет «книгой», и погружается в ее историю. И ее удовольствие делает меня счастливым.

Я не помню таких вещей, как «книги» из моего мира. Мои смутные воспоминания туманны и осквернены воронами, но кое-что я действительно помню. Сидеть у ног старейшин и слушать славные рассказы о битвах — одно из них, хотя я не помню ни одной конкретной истории. Возможно, это похоже на то, что чувствует Саша, когда смотрит на свою книгу. Это рассказывание истории в ее голове, а не вслух. И поскольку я нахожусь в ее мыслях, я тоже слушаю эту историю.

Это странный город, полный людей и вещей, называемых «кораблями», которые плавают по воде. Один человеческий самец ухаживает за самкой, но поскольку она сердита на него, он решает ухаживать за ней. Это в полной мере интересует меня, потому что я тоже хочу научиться ухаживать за своей женщиной.

«Дверь в каюту Офелии с грохотом распахнулась. Она села в постели, прижимая ночную рубашку к вздымающейся груди».

Что это? Я замираю, поглаживая волосы Саши, зачарованный. Эти слова рисуют историю в ее сознании. Я нахожу это захватывающим. Более того, я чувствую, как эта история заинтриговала мою пару. Я устраиваюсь поудобнее, испытывая любопытство.

«Дирк ворвался внутрь, его пристальный взгляд скользнул по Офелии. В руке он нес большой букет роз.

— Ты просила меня показать тебе свою любовь? Что ж, я так и делаю.

Офелия ахнула от удовольствия.

— Цветы? Для меня?

— Только самое лучшее для тебя, моя дорогая. — Он протянул ей цветы. Она взяла их, а затем он подхватил ее на руки и вынес из корабельной каюты. Он вышел с ней на палубу, и она покраснела, услышав, как все матросы корабля