Янтарное сердце - Елена Михалёва

Ивроса. И то, как с упоением купалась она в его жаркой золотой силе.

Гвин закрыла лицо руками.

А еще он опекал ее. Потакал любым просьбам. Закрывал собой в минуты опасности. И с готовностью сгорал вместе с ней от непреодолимого притяжения.

Женщина силилась отыскать в себе жажду убийства, о которой говорил отец. Но не нашла в душе ничего, кроме любви. Ее сердце оказалось полностью открытым и прозрачным, как кусок янтаря. Преисполненным мягким золотистым светом. Ни единого темного уголка. И ни намека на то, о чем твердил отец.

– Я ни за что не причинила бы вреда Иву, – прошептала Гвин. – Никогда. Я скорее сама умру.

– И в том заключается парадокс, – со свойственным ему любопытством произнес Авериус Гарана.

Гвинейн невольно отняла ладони от лица и одарила его жгучим взглядом.

Архимаг сплел пальцы. Улыбнулся. Его хитрая улыбка адептке не понравилась.

– История не знает подобных случаев возникновения любовной связи между окулус и импери, но, увы, ты замужем, дорогая. Да не абы за кем, а за наследным принцем. Это все усложняет, не так ли? Ты бы ушла от него, но это весьма сложно. Верховный Собор не позволит просто так разорвать брак между принцем и дочерью ректора. Тем более брак, заключенный совсем недавно. Можно сказать, поспешно. Понимаю твое смятение. Откуда тебе было знать, что сразу после замужества ты встретишь Ивроса и ваши чувства окажутся взаимны? В отличие от Кевендила, разумеется, который до сих пор не до конца осознал, что вообще женат.

Авериус Гарана усмехнулся, будто действительно забавно пошутил.

– К чему ты клонишь, отец? – кисло осведомилась Гвин.

Он покосился на закрытую дверь кабинета, а затем обратился к дочери настолько будничным тоном, будто предлагал ей купить курицу на базаре:

– Я мог бы с радостью помочь вашему с Ивросом счастью и избавить тебя от брака с этим пресным Мейхартом. Для этого мне нужно лишь написать одно-единственное письмо Императору. Верховный Собор прислушается к его решению. – Авериус Гарана сделал паузу. – Если…

– Если что? – Гвинейн вопросительно приподняла бровь.

– Если ты согласишься отдать вашего первенца мне на воспитание. Потому как дитя с кровью окулус и импери поистине уникально.

Авериус Гарана умолк.

В наступившей тишине лишь весело потрескивали в камине дрова.

– Мне сейчас не послышалось? – Адептка почувствовала, что начинает выходить из себя. – Погоди, пап. Ты наговорил той же чуши Иву, и поэтому он так зол?

Она вскочила с места. Взор ее мог испепелить даже архимага. Но тот оставался невозмутим как скала. Лишь пристально наблюдал за реакцией дочери.

– Ну разумеется, наговорил! Чему я удивляюсь? В этом же весь ты, пап! Академические интересы выше человеческих отношений! А я думала, что ты изменился! – Она с горечью усмехнулась, а потом холодно процедила: – Я отказываюсь в этом участвовать. Никогда мой ребенок, от кого бы он ни родился, не станет предметом изучения и экспериментов моего отца.

– Сядь, – со сталью в голосе велел Авериус Гарана.

Гвин послушно опустилась на стул.

– Ни о каких экспериментах речи не идет. И никогда не шло, – тон отца изменился, стал суше и жестче. – И, несмотря на твои способности окулус, я лишь старался помочь тебе и раскрыть твой потенциал. Я никогда не ставил на тебе экспериментов. Я был и остаюсь любящим отцом. Стану таким же заботливым и любящим дедом. И сделаю для этого ребенка такое, что ты и представить себе не можешь.

Гвин ощутила комок в горле. Горечь. Досаду.

Отец не врал. Никогда. Он был и оставался лучшим отцом, несмотря на все свои недостатки. Но манипулировал людьми так же искусно и беспринципно, как и прежде. Ничто не могло встать между Авериусом Гарана и его интересами. Даже чувства единственной дочери.

– Нет, – непреклонно ответила она.

Ректор Академии Чародейства поднялся со стула. Чинно и неторопливо расправил багряное одеяние. Все это время он не сводил сердитого взора с непокорной дочери. А та сидела неподвижно. Наблюдала за тем, как меж нахмуренных бровей отца пролегла глубокая морщинка.

– В таком случае, – холодно заговорил он, – как левая рука Императора и поборник традиций Империи я не имею права потакать нарушению священной клятвы брака. Я запрещаю ваш развод. И от лица Императора настаиваю на том, чтобы вы, леди Гвинейн Мейхарт, остались в доме законного супруга и налаживали отношения с новой семьей, коей теперь всецело принадлежите.

С этими словами Авериус Гарана покинул королевский кабинет, громко хлопнув дверью.

Глава 9

Вердикт

Гвин понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. И лишь секунда, чтобы осознать: она в ярости.

Отец не менялся. Но его влияние, несомненно, выросло. Только вот его дочь не осталась прежней. Гвин уже не шесть лет, она больше не малышка, да и тут не воспитательный дом. Поучать и наказывать не получится. Если папочка хочет сыграть в игру «кто самый упрямый в семье Гарана», Гвинейн найдет чем ему ответить. Но для этого нужно найти Ивроса.

Адептка покинула кабинет Бариана Мейхарта и почти бегом направилась в большой зал. Но, к своему удивлению, не обнаружила там никого, кроме одного лакея, который выгребал из каминов прогоревшую золу. При виде госпожи мужчина раскланялся и сообщил, что все разошлись по своим делам.

– Какие тут могут быть дела, – фыркнула женщина.

Она поспешила на жилой этаж, в гостевую комнату, которую занимал Норлан. Но добраться до желанной двери не успела.

На лестнице ее буквально поймала Керика Гарана.

Тетушка схватила Гвин за плечи, чтобы та не пробежала мимо нее, и попыталась улыбнуться.

– Куда ты так летишь?

– А то ты не знаешь. – Гвин высвободилась. – Твой брат сводит меня с ума своими интригами. Только не делай вид, что не в курсе.

– В курсе, конечно. – Керика сокрушенно покачала головой. – Это все очень в духе Авериуса, как ты понимаешь.

Мастер над рунами взяла племянницу под руку.

– Пойдем к тебе. – Она легонько подтолкнула Гвин. – Расскажешь подробности. И вместе придумаем что-нибудь.

Адептка нахмурилась.

– Сначала я должна увидеть Ивроса и поговорить с ним, – тихо сказала она.

– Они с Авериусом и королем в библиотеке. Я только что оттуда. Повремени лучше. Твой отец чертовски сердит, – призналась тетушка. – Я бы на твоем месте не спешила туда сейчас. Пойдем. Переговорим с глазу на глаз.

Гвин устало вздохнула. Кивнула. И повлекла любимую тетю в свою спальню, где усадила подле себя на кровать и принялась торопливо пересказывать беседу с отцом.

Керика задумчиво хмурилась, покусывала губы, а под конец, когда услышала о приказе брата, рассмеялась. В голос.