Посол - Грэм Макнилл

Человек взревел от боли и рухнул. Рыцарь не успел еще удариться о землю, а он уже бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки разом. Оказавшись на площадке, он понесся туда, где ждала его жертва, вышибая все двери, стоящие между ним и его целью.

Ближе, ближе, плечо обрушивается на очередную створку, и вот он в роскошно обставленной спальне. Массивная кровать с пологом на четырех столбиках, задрапированная красными и золотыми шелками, занимала центральное место в комнате, но он не обратил на нее никакого внимания, потому что увидел троих человек.

Их лица исказились от ужаса, когда он предстал перед ними во всем великолепии своей наготы.

Чужой страх наполнил воздух сочным острым запахом, и он рассмеялся.

Потом он увидел ее.

И мир перевернулся вверх дном.

— Гони! — крикнул Каспар в разбитое оконце кареты.

Он услышал щелканье хлыста, но экипаж не сдвинулся с места, так тесно его обступила толпа. Злые вопли перемешались с криками боли и ярости, вырывающимися у охранников и рыцарей, защищающих посла.

А бойцы уже отказались от пик, которые слишком неудобно использовать, когда противник так близко, и вытащили мечи.

— Нет! — рявкнул Каспар, заметив это. — Никаких убийств.

Он не знал, услышали ли его рыцари или нет, до тех пор, пока не увидел, что они наводят вокруг себя порядок, орудуя рукоятями мечей или нанося удары плашмя.

Охранники посольства, все еще цепляясь за запятки кареты, пинались подкованными сапогами, ломая руки и ноги тем, кто неосторожно оказывался возле дверей коляски, отгоняя их. Все больше и больше камней и других снарядов барабанило по крыше и стенкам экипажа, и Каспар понимал, что еще чуть-чуть и они будут побеждены.

— Проклятие, почему бы этим чертовым кислёвским рыцарям не пошевелить задницами? — взвыл Каспар и ударил по лицу какого-то мужика, пытавшегося забраться в карету.

— Думаю, Ледяная Королева дает нам урок, — предположил Павел, выворачивая кисть, сунувшуюся в разбитое окно. Раздался крик, и рука исчезла.

Рыцари Пантеры окружили карету, избивая толпу повернутыми плашмя мечами, их лошади тревожно переступали ногами, высекая из камней мостовой искры. Мощные плечи крупных боевых коней возвышались над головами большинства людей из толпы, и уже сами размеры скакунов устрашали и сдерживали беснующийся народ не меньше, чем опасные копыта.

Ничего больше сделать рыцари не могли, чтобы не покалечить собравшихся на площади, так что вскоре они были окружены сердитой толпой и оказались вынуждены принимать удары импровизированных дубинок, камней и всего, что было под руками кислевитов. Конечно, это самодельное оружие не имело шансов пробить броню рыцарей, но нападающие брали не качеством, а количеством.

Одного из рыцарей стащили с коня, и толпа насела на него, осыпая ударами, пока из-под шлема и латного воротника на брусчатку не потекла кровь. Неожиданно площадь огласило дикое лошадиное ржание — какой-то предприимчивый кислевит подобрался сзади и перерезал животному поджилки. Скакун упал, сбросив седока, который каким-то чудом ухитрился встать на ноги. При падении рыцарь потерял меч, но продолжал драться, боксируя латными перчатками.

Каспар бил руками и ногами — нападающие пытались протиснуться в двери кареты. С другой стороны их сдерживал Павел, но было ясно, что это всего лишь вопрос времени и скоро их выволокут наружу. Каспар проклинал безумие толпы и то, что его деятельность в качестве посла, весьма вероятно, окончится на столь скорбной ноте; быть разорванным в клочья теми самыми людьми, помочь которым он приехал,- какая чудовищная ирония!

Дерево трещало — люди напирали на тонкие стенки кареты.

— Павел! — крикнул Каспар.

— Вижу!

В образовавшийся в стенке пролом нырнул орущий человек, с губ его летели брызги слюны, он тянулся к Каспару. Теснота кареты стесняла движения нападающего, но удар достиг цели. Каспар почувствовал, как лопнула кожа на его щеке, в ярости он рванул противника за грудки его потрепанной крестьянской рубахи, пригнул голову и ударил лбом в переносицу мужика.

Тот завопил и повалился назад, заливая все вокруг хлынувшей из сломанного носа кровью.

А в дыру уже тянулись руки других людей, они схватили посла и потащили его наружу.

— Проклятие! — взвыл ударенный в висок Каспар.

Кулаки и сапоги тыкались в его бока. Рухнув на брусчатку, он заметил лежащего с противоположной стороны кареты Павла. Посол прикрыл голову руками и подтянул к животу ноги, а удары все продолжали сыпаться на него.

Крики и шум разрывали воздух, но даже в свеем тяжелом положении Каспар уловил, что характер их поменялся. Напавшая на него толпа рассыпалась, улепетывая так, словно сами демоны Хаоса поджаривали им пятки. Посол перевалился на живот, морщась от острой боли в ребрах, и пополз по покрытой жидкой грязью земле, рассчитывая укрыться под разбитыми остатками кареты.

Там к нему присоединился Павел. Лицо его превратилось в кровавую маску — удар чьего-то сапога рассек кожу над левым глазом великана.

— Ублюдки, ждали до последнего… — буркнул гигант кислевит.

— Что? — переспросил Каспар, задыхающийся и оглушенный.

— Вон. — Павел показал на два десятка рыцарей в бронзовых латах, скачущих сквозь толпу, прорубая мечами путь к поверженным. Их нагрудники украшало серебряное изображение медведя, а шлемы венчали черепа с длинными оскаленными клыками.

Они отгоняли толпу от разбитой кареты, не оставляя ни одного шанса тем, кто не поторопился убраться с их дороги. Кровь лилась на камни мостовой. Шестеро Рыцарей Пантеры — одного, потерявшего в свалке шлем, поддерживали двое соратников — выстроились цепью между всадниками и послом. Охранники посольства, пошатываясь, присоединились к ним, и Каспар, видя их растерзанную форму и заплывшие синяками лица, говорящие о том, что они яростно дрались с разгневанной толпой, преисполнился гордости за солдат.

Рыцари-кислевиты остановили коней перед Рыцарями Пантеры, которые уже подняли мечи, готовые принять бой.

Но скакавший впереди воин убрал в ножны окровавленный клинок и сказал:

— Посол фон Велтен, Ледяная Королева примет вас немедленно.

Каспар выполз из-под кареты и с трудом поднялся, уцепившись за сломанное колесо экипажа. Колено болезненно хрустнуло. Посол кое-как отряхнул грязь, одернул порванную рубаху, пригладил штаны и только после этого обратился к рыцарю, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Отлично, если она хочет играть по таким правилам, так тому и быть.