Лучшие в мире ученики, или Как научить детей учиться - Аманда Рипли

Однако ее школой довольны не все.

– Некоторые родители говорят, что не хотели бы отдавать своих детей в нашу школу, – спокойно сказала Пиринен. – Почему? Их беспокоят дети иммигрантов. Но они всегда беспокоятся: и когда иммигрантов было 6 %, и теперь, когда их стало 30 %.

В Финляндии фактически нет ни частных школ, ни системы перевода детей в другие школы, ни чартерных школ. Однако можно записаться в специальные международные, научные, музыкальные школы или школы иностранных языков, бесплатные и платные, для всех детей или только с хорошей успеваемостью…

Можно пойти и в средние школы с профессиональным обучением, около половины подростков так и делают. Финское правительство щедро раздает ПТУ субсидии и премии, так что обычные школы, такие как школа Ким, должны работать еще лучше, чтобы удержать учеников.

Обычно финские школы не публикуют результаты тестов, но Пиринен опубликовала баллы учеников своей школы за тест на веб-сайте, чтобы успокоить родителей, переживающих из-за многонационального контингента.

Во всех странах родители хотят определить своих детей в лучшие школы. Но какая школа лучше? В отсутствие достоверной информации родители обычно судят о школе по слухам или по цвету кожи, этническому составу и уровню доходов учеников и их родителей. Даже в Финляндии, с ее долгой историей борьбы за независимость, родители переезжают в другие районы, чтобы детям не ходить в школы, в которых 10 % детей иммигрантов.

– Бесспорно, мы все хотим жить в мультикультурной и толерантной атмосфере, – сказал одна финская женщина газете «Helsingin Sanomat» в 2011 году, поясняя, почему ее ребенок учится в другом районе. – Но дело в том, что если вокруг много детей, не говорящих по-фински, то учитель тратит на них свое время.

Эта мать не знала детей из местной школы, но слышала, что говорят люди.

Во всех странах родители хотят определить своих детей в лучшие школы. Даже в Финляндии, с ее долгой историей борьбы за независимость, родители переезжают в другие районы, чтобы детям не ходить в школы, в которых 10 % детей иммигрантов.

Интересно, что было бы в стране свободного рынка, в которой родители действительно видят смысл в требовательности и квалификации учителей, а не только в эстетике здания или этнической принадлежности школьников. Некоторые американские реформаторы образования и политики убеждены, что бóльшая конкуренция приведет к такому же результату, заставляя школы добиваться лучших результатов или закрываться.

В то время 11 % детей США поступали в частные школы – меньше, чем в среднем для развитых стран. По данным PISA, частные школы не слишком эффективны, ученики частных школ сдают тест PISA лучше, чем ученики государственных, но не намного. Чартерные школы (более независимый вид государственной школы, существующий в некоторых городах США) вмещали в себя еще 5 % школьников. Но здесь преимущества снова колебались в широких пределах в зависимости от школы.

Конкуренция существует почти везде, даже если иногда ее трудно заметить. В развитом мире 3/4 детей посещают средние школы, так или иначе конкурирующие за учеников. Но, насколько я могу судить, только в одной стране имеется настоящая свободная рыночная конкуренция в области образования, где спрос и предложение определяют цены. И это не США.

Оценив важность серьезного подхода к учебе, я хотела узнать, могла ли ее запустить конкуренция. Чтобы это узнать, я должна была войти в полумрак южнокорейских хагвонов – лаборатории для лучшего и худшего сразу.

Глава 9

Учитель за 4 000 000 долларов

Эндрю Ким вел урок английского языка: тихо говорил в маленький микрофон и писал мелом на старомодной доске. Он как будто не делал ничего особенного, но на его занятиях ученики не спали!

В 2010 г. Эндрю Ким заработал $4 000 000. В Корее его назвали «учитель – рок-звезда» – такого словосочетания я никогда раньше не слышала. Он учительствует более 20 лет, и только в частных академиях внешкольного образования Кореи – хагвонах. Это означало, что ему платили в соответствии со спросом на его знания в отличие от того, как платят учителям во всем мире. А спрос на него был.

Я интервьюировала Кима в его кабинете в роскошной высотке в Сеуле в июне 2011 г. Один из его служащих встретил меня у дверей и предложил бутылку воды. Мы сели за стол, и Ким рассказал, что работает около 60 часов в неделю, хотя читает всего три лекции. Интернет превратил его занятия в товар. Лекции он читает онлайн, и дети могут приобрести его занятие по цене $3,50 за час. Все остальное время он консультирует школьников онлайн, составляет планы уроков и пишет учебники и методические пособия. Он написал около 200 книг.

– Чем больше я работаю, тем больше зарабатываю, – сказал он. – И мне это нравится.

Он не слишком гордится своей зарплатой, но и не стесняется ее. Большая часть его заработка приходит от 150 000 детей, смотрящих его лекции в Интернете. Я пришла к выводу, что Ким – это бренд, с сопутствующими накладными расходами. На него работает 30 человек, помогающих управлять его образовательной империей. Он также владеет издательством, выпускающим его книги.

Назвать это репетиторством значит сильно преуменьшить масштаб и сложность его деятельности. «Мегастади» – онлайновый хагвон, в котором работает Ким, зарегистрирован на Корейской фондовой бирже. 3/4 корейских детей обращались к рынку частных услуг. В 2011 г. их родители потратили почти $18 млрд на подготовительные курсы – на борьбу с наркотиками в США тратят меньше. Так называемый репетиторский бизнес столь прибылен, что привлекает инвестиции таких компаний, как «Goldman Sachs», «Carlyle Group» и A.I.G.

Участие многонациональных банков в системе образования, в сущности, зловеще. Однако в моей встрече с Эндрю Кимом было нечто волнующее. Я впервые находилась рядом с учителем, зарабатывавшим столько, сколько профессиональные спортсмены. Этот учитель (учитель!) входил в 1 % элиты. Кто-то другой с такими же амбициями и способностями в США мог бы стать банкиром или юристом, но в Корее он стал учителем и все равно был богат.

Притягательная идея. Есть ли лучший способ привлечь самых лучших и талантливых в учителя, чем сделать лучших учителей миллионерами? Возможно, Корея все же была образцом для всего мира.

Но мир хагвонов был загадочен. Чужаку трудно понять, как эта индустрия функционировала – и процветала. И тогда я встретилась с Ли Чэй Юн, владелицей «Myungin Academy» – сети из 5 хагвонов в Сеуле – в традиционном корейском ресторане.

Ли почти 20 лет преподавала в государственных школах и университете. Но теперь Ли говорила со мной как директор фирмы.

– Ученики – это мои клиенты, – сказала она.

Чтобы набрать учеников, хагвоны проводят дни открытых дверей, массовые рассылки, вывешивают оценки своих выпускников за тесты и число принятых в университет у входа. На корейском рынке результаты – главное.

Когда школьников зачисляют, хагвоны по электронной почте и телефону информируют родителей о посещаемости занятий, а также об успехах детей. Если родители не вовлекаются в жизнь детей, это считается недостатком хагвона, а не семьи. Я видела несколько школ США, зашедших так же далеко в обслуживании своих так называемых клиентов.

Если оценки учеников или коэффициент зачисления в университеты снижается, учителю назначается испытательный срок. Если через пол года показатели остаются низкими, его увольняют.

Самое радикальное отличие в том, что школьники записываются на занятия к определенным учителям, а не просто в хагвоны, и востребованные учителя получают больше учеников. На лекциях Эндрю Кима присутствует около 120 учеников, хотя на среднем занятии в хагвоне их гораздо меньше. Корейский рынок частных услуг устанавливает цену на образовательные услуги по самой важной переменной величине – учителю.

Это максимально близко к чистой меритократии и столь же безжалостно. В хагвонах учителя сами себе хозяева. Им не нужны сертификаты. У них нет льгот, а зарплата определяется количеством учеников и оценками, которые ученики получают за тесты, а кроме того – результатами обследования уровня удовлетворенности учеников и родителей.

В поисках учителей директора хагвонов, такие как Ли, прочесывают Интернет, читая отзывы родителей и просматривая лекции учителей.

Конкурирующие хагвоны регулярно пытаются переманить друг у друга учителей. Но, как кинозвезды или избранные, знаменитые учителя приходят с багажом.

– По-настоящему хороших учителей трудно удержать и трудно ими руководить. Приходится щадить их эго, – сказала Ли с улыбкой.

Однако большинство учителей в хагвонах – не рок-звезды. Иностранцы, приехавшие преподавать английский в Корею, рассказывали, что работали непомерно много в жутких условиях за низкую плату. Большинство учителей хагвонов зарабатывают гораздо меньше школьных учителей, а так как корейские педагогические колледжи выпускают слишком много молодых специалистов, то конкуренция за рабочие места весьма высока.