Призрак для Евы - Рут Ренделл

Свет в зале погас, и на экране появились рекламные ролики. Минти всегда с удивлением смотрела на подобную рекламу, поскольку не понимала в ней ни единого слова, ни единого кадра. Ужасный шум, хриплые и невнятные голоса, грохот музыки и яркие разноцветные вспышки на экране. За рекламой последовало что-то романтичное и мечтательное, в сопровождении негромкой сонаты — кадры из выходящих в прокат фильмов.

К неудовольствию Минти, в зал вошел мужчина и стал передвигаться по ряду впереди нее. Вероятно, он не понимал, где находится, потому что в кинотеатре было абсолютно темно, если не считать приглушенного света экрана. Взгляд его невидящих глаз остановился на Минти, и она поняла, что это призрак Джока. Похоже, от него нигде не скрыться; он найдет ее везде. Сегодня на нем была не черная кожаная куртка — на улице слишком тепло, — а рубашка в полоску, вроде тех, что она гладила утром, и льняная куртка, выглядевшая новой. Откуда привидения берут новую одежду? Раньше Минти никогда об этом не задумывалась.

Джок сел, но не прямо перед ней, а на одно кресло правее, и достал из кармана пакетик леденцов «Поло». Сколько он тут пробудет? Опять встанет и растворится в стене, как вчера вечером в спальне Тетушки? Минти рассердилась еще больше — наверное, никогда в жизни она не была такой злой. Страх почти прошел, и осталась одна злость. Призрак Джока слегка повернул голову, потом снова стал смотреть на экран. Анонс романтического фильма закончился, и его сменила реклама какого-то триллера, вроде тех, в котором мощные машины с яркой раскраской и ослепляющими фарами сталкиваются с другими машинами и слетают с обрыва, а безумные мужчины выпрыгивают из их окон и стреляют из пистолетов. Призрак достал леденец из пакета и положил в рот. Осторожно, стараясь не шуметь, Минти приподняла футболку, расстегнула «молнию» брюк и незаметно вытащила нож из импровизированных пластиковых ножен, прикрепленных ремнем к бедру. Потом положила нож на соседнее кресло, застегнула брюки, опустила футболку. Ей казалось, что все ее движения были абсолютно беззвучными, но она ошибалась.

Призрак Джока снова повернул голову. Расширенными глазами он посмотрел в ее лицо, проступавшее в наполненной грохотом полутьме, а потом встал, словно это он боялся ее, а не она его. С неожиданным даже для самой себя проворством Минти схватила нож и, привстав, вонзила в то место, где у призрака должно было находиться сердце. Если у призрака есть сердце, если он может умереть.

Джок не закричал — или Минти просто не услышала крика, заглушенного ревом разбивающихся автомобилей, стрельбой и громкой музыкой. В таком шуме никто бы ничего не услышал. Но, возможно, он не издал ни звука, потому что призраки не кричат. Чтобы выдернуть нож, потребовалось схватить его обеими руками. На нем осталось что-то красно-коричневое, но это не могла быть кровь, поскольку у привидений нет крови. Наверное, в их жилах течет нечто другое, что позволяет им ходить и говорить. Может, эктоплазма. В последние годы жизни Тетушка часто рассуждала об эктоплазме. Минти вытерла испачканный нож об обивку соседнего сиденья. Естественно, он не стал чистым — для этого нож нужно положить в кастрюльку с водой и прокипятить. Но здесь нет ни воды, ни плиты, ни газа. Дрожа от отвращения, Минти расстегнула брюки и снова пристроила нож на бедре; хорошо, что пластиковая обертка не дает ему прикоснуться к коже.

Призрак Джока упал на пол и исчез. Во всяком случае, Минти не могла видеть, осталось ли от него что-нибудь. И не хотела. Она не собиралась оставаться здесь, рядом с грязной обивкой соседнего кресла, но ей хотелось посмотреть фильм. Брезгливо сторонясь этого кресла, Минти пробралась по своему ряду к проходу, поднялась на несколько шагов и выбрала другое место, в центральном секторе; ни впереди, ни сзади нее никого не было.

Фильм ее не напугал — как раньше не напугала «Сонная лощина». Если бы люди, снимавшие кино, сталкивались с настоящими призраками, как она, то сумели бы нагнать больше страху. Минти жалела, что не пошла на «Зеленую милю», но теперь ничего уже не изменишь. В любом случае, выбери она другой фильм, призрака Джока там могло не оказаться, и тогда ей не выпал бы шанс избавиться от него раз и навсегда. Высидев примерно три четверти фильма, Минти встала и вышла. Мужчина с заднего ряда тоже ушел — так что не ей одной не понравился фильм.

Снаружи по-прежнему было солнечно и жарко. Минти посмотрела на свои ладони, проверяя, не осталось ли на них чего-нибудь, хоть она и вытерла руки о сиденье вместе с ножом. Потом Минти поднесла пальцы к носу и вздрогнула. Запах напоминал запах крови, но более сильный, подумала она, резкий и нечестивый. Пятна и брызги покрывали всю одежду, но никто этого не замечал, потому что Минти была в темно-красных брюках и футболке с красно-сине-желтым узором. Ее не беспокоило, что грязь могут увидеть другие, — она волновалась за себя. Мнение окружающих ее никогда не интересовало. Пусть лучше задумаются о том, что она думает о них.

Ей не хотелось ехать в автобусе. Сидеть там, испачканной в жидкости, которая вытекла из призрака, — это хуже, чем идти пешком по свежему воздуху. Во-первых, эта грязь будет окружать ее, льнуть и прижиматься к ней, а во-вторых, она острее будет чувствовать запах. Зловоние вызывало у нее дурноту; ей хотелось сорвать с себя одежду и погрузиться в воду, любую воду. Но это невозможно. Выхода не было — оставалось только идти. Вдоль Эджвер-роуд среди жары и запахов арабских ресторанов, продающих еду на вынос, потом по Харроу-роуд и через подземный переход на Уорвик-авеню. Минти больше не боялась встретить здесь Джока.

Теперь это была знакомая территория, родной район. Люди, мимо которых ты проходишь, тебя просто не замечают, не говоря уже о том, чтобы принюхиваться. Все потеют, и с этим ничего не поделаешь, но Минти ненавидела, когда это происходило с ней самой: капельки влаги на верхней губе и лбу, струйки, стекающие по груди, словно слезы. Запаха не будет — не зря же она пользуется дезодорантом. Но разве можно быть уверенной, что она не пропустила ни одного дюйма кожи? Минти представила, как пот сочится из этого пятачка под мышкой, распространяя ужасное зловоние, похожее на запах мяса с луком. Чуть не плача от покрывавшей ее грязи, собственного пота и крови призрака, она вошла в дом, стремглав бросилась наверх и погрузилась в ванну. Полчаса спустя прокипятила нож. Одежду уже не спасти никакой стиркой. Минти завернула ее в газету, затем в полиэтилен и сунула в черный мешок для мусора. Осознание, что еще четыре дня вещи будут лежать поблизости, хотя и не в самом доме, снова погнало ее на улицу. На нее пахнуло жарким воздухом — словно из открытой духовки. Она шла медленно, съежившись, чтобы не потеть. Вскоре мешок оказался в муниципальном контейнере для мусора на дороге в нескольких ярдах от дома.

Глава 15

Мишель поставила на кофейный столик бокалы для вина, вазочку в форме сердца, заполненную овощными чипсами, от которых нельзя ни похудеть, ни поправиться, и еще одну, побольше, овальной формы, с обжаренным без масла арахисом. Фиона говорила, что любит арахис, и Мишель надеялась, что Мэтью тоже съест несколько штук. Сама она, разумеется, ничего не будет есть, даже розовых и оранжевых ломтиков корнеплодов, и выпьет совсем немного вина. После утреннего душа Мишель встала на весы и долго не решалась взглянуть на шкалу, но потом обнаружила, что сбросила три фунта. А за прошлую неделю — четыре. Что может поднять настроение женщины с излишним весом, как не новость, что за две недели она похудела на полстоуна? Одеваясь, Мишель тихонько напевала, и Мэтью ласково улыбался ей.

После обеда они вдвоем отправились в магазин и купили вина. В отличие от Мэтью, Мишель не разбиралась в винах — ей казалось, что муж знает абсолютно все, — и он выбрал «Мерсо». Вечером должна была прийти Фиона, и Мишель знала, что всем остальным алкогольным напиткам соседка предпочитает белое вино. Продуктов они купили немного, несколько наименований, которые одобрил Мэтью. Сегодня он согласился попробовать кусочек курицы, очередное предложение Фионы: блюдо, которое продается в отделах кулинарии и выглядит как плотный белый хлеб, от которого продавец отрезает тонкие, почти прозрачные ломтики. Мишель курица тоже подойдет, с какими-нибудь зелеными листьями. Пакеты с продуктами оказались фунтов на двадцать легче, чем обычно.

День был таким чудесным, что Мишель предложила поехать на Луг[34], где можно погреться на солнышке и полюбоваться красивым видом. Мэтью согласился, и они долго сидели в парке, обсуждая его телевизионный успех. Он был приглашен на ленч с продюсером, который намеревался снять небольшую серию передач по стопам пилотной программы.

— Когда он произнес «ленч», — рассказывал Мэтью, — я засмеялся, просто не мог удержаться. Представь: я с кем-то обедаю. В ресторане. Он подумал, что я смеюсь оттого, что мне понравилась идея о сериале.