Радости и тяготы личной жизни - Джоу Росс

– Нет, ты ошибаешься.

Кэсси вспомнила, как однажды она видела в парке группу глухих ребятишек, вспомнила их неуверенные движения, отрешенные лица, обрывочные, резкие звуки, которые мало чем напоминали речь. Эми ведь совсем не такая.

– Надеюсь, что ошибаюсь. Но консультация специалиста не помешает.

– Я не могу нанимать специалистов. И потом, по-моему, это лишнее.

– Я могу нанять каких угодно специалистов. – Кэсси собралась возражать, но Нина твердо продолжала. – Ты, кажется, забываешь, что Эми – моя крестница. И я, черт возьми, могу оплатить все медицинские счета. А ты, черт возьми, можешь, наконец, совладать со своей дурацкой оклахомской гордостью, если речь идет о здоровье твоего ребенка.

Волшебные слова были произнесены. Конечно, для Кэсси главное – здоровье дочери. Она согласилась поехать к детскому консультанту – убедиться, что их страхи напрасны.

Кэсси провела по нежно-розовой, как лепестки цветка, мягкой щечке. Малышка зашевелилась, потянулась и, открыв глаза, наградила маму ясной улыбкой. Потом залопотала что-то, вытащила из-под одеяльца ручки, и Кэсси тут же взяла ее из колыбели, прижала к себе. А сердце заходилось от тоски и тревоги, когда она думала, что же не в порядке со слухом у Эми. Нет, Бог не допустит!

С того дня начались скитания по врачам, профессорам, консультантам. На вопрос, не страдал ли кто-нибудь в ее семье глухотой, Кэсси отвечала, что о родственниках отца она никаких сведений не имеет, а вот в семье Белл, определенно, не было глухих.

– А отец Эми? Его семья? – спросила Гэрриет Грин, детский врач.

– Ее отца нет в живых.

Это была ложь. Именно в то утро, сидя в приемной у доктора, Кэсси рассеянно листала какие-то журналы, разложенные для ожидавших пациентов, и вдруг со страницы еженедельника «Тайм» взглянуло улыбающееся лицо Рорка Гэллахера. Из заметки Кэсси узнала, что он не так давно возвратился в Соединенные Штаты, живет сейчас в Сан-Франциско; только что его дизайн-проект нового театрально-зрелищного комплекса в городе был признан лучшим.

– Простите? – Кэсси вдруг поняла, что доктор Грин только что спросила ее о чем-то, а она не слышала... Мысли ее были заняты фотографией в журнале, где на фоне театра «Голден Гейт» рядом с Рорком стояла стройная блондинка.

Из текста явствовало, что это некая Филиппа Хэмилтон, разведенная дочь Ричарда Хэмилтона, главы всемирно известной проектно-строительной фирмы «Хэмилтон Констракшн», чей офис находится в Сан-Франциско. Мистер Хэмилтон, говорилось в журнале, часто сотрудничает с Рорком Гэллахером.

– Кто-нибудь из родственников отца Эми не был глухим? – повторила вопрос доктор Грин.

– Нет, – уверенно сказала Кэсси; еще бы, иначе Гэллахер-сити переполнился бы слухами об этом.

Теперь врача интересовало течение беременности. Нет, не было ни краснухи, ни несовпадения резус-фактора, ни преждевременных родов, докладывала Кэсси. Рассказала она и о жутком токсикозе, почти с первых недель мучавшем ее, не забыла и о «лечении» лошадиными дозами антибиотиков (опустив, правда, сведения о том, что происходило это в городской тюрьме). Нет, никаких неожиданных громких ударов вблизи Эми не было, продолжала отвечать Кэсси доктору, головой она не ударялась, она даже не болела ни разу. Эми, утверждала Кэсси, а Нина готова была подтвердить это, на удивление крепкий, здоровый ребенок.

– Она целыми днями, с самого рождения, лопочет и гукает, – сообщила врачу Кэсси, будто эти сведения должны были опровергнуть диагноз специалиста. – Разве это не говорит о том, что она повторяет звуки, которые слышит?

– Лепет и гуканье – обычное явление для всех детей первого полугода жизни, – мягким голосом сказала доктор Грин. Из всех специалистов, кто смотрел Эми, наибольшее доверие вызывала эта добрая бабушка Грин. – Слабо слышащие дети начинают скоро страдать из-за отсутствия обратной звуковой связи, и в конечном счете сами резко сокращают объем издаваемых звуков. И вот, когда ребенок умолкает, мать замечает отклонения.

Кэсси побледнела.

– Я заметила, что в последние недели она стала уж совсем тихой, – неохотно признала Кэсси, – но иногда она все же оборачивается на шум.

Кэсси умолчала, что «опыты» с шумом и грохотом они с того вечера проделывали постоянно.

– А вы, конечно, награждаете ее за это улыбкой.

– Ну, вообще-то, я рада, когда она реагирует, но назвать это наградой...

– Ваша девочка, безусловно, очень умна и развита.

– Она опережает сверстников, – с материнской гордостью объявила Кэсси.

– Вот в этом и дело, мисс Макбрайд, – мягко, но серьезно сказала доктор Грин. – Возможно, что Эми следит за вами боковым зрением и уже знает, что если она обернется и взглянет на мамочку, то получит от нее улыбку.

Кэсси не знала, что сказать. Кошмар какой-то.

– Так что же нам теперь делать? – наконец спросила Нина.

– Мы проведем диагностическое исследование, – сказала доктор Грин, – сделаем аудиометрию, чтобы сразу исключить поражение среднего уха.

– Неужели такие тесты делают полугодовалым детям? – изумилась Кэсси.

– Такие тесты делают детям любого возраста, даже трехмесячным, – уверила ее доктор Грин. – Кроме того, я бы советовала сделать сканирование головного мозга, чтобы выяснить, как мозг реагирует на звуковые сигналы. Для детских случаев это иногда главное для постановки диагноза. – Она сняла очки в темной оправе. – К сожалению, это дорогостоящее исследование.

– Для нас это не проблема, – быстро сказала Нина, оставляя без внимания взгляд Кэсси. – Делайте все, что считаете нужным.

– Договорились, – кивнула доктор Грин и бодро улыбнулась Кэсси. – Я понимаю, что сейчас все это кажется катастрофой. Однако дети с отклонениями слуха прекрасно развиваются и интеллектуально, и физически, особенно если дефекты вовремя замечены и выявлены. Как, собственно говоря, поступили вы.

Кэсси вдруг со стороны посмотрела на себя.

Когда она в последний раз мыла голову? Эти недели все сходилось на Эми.

– Это, наверное, моя вина?

– Из записей вашего акушера я вижу, что вы правильно вели себя во время беременности, – живо отозвалась доктор Грин. – Конечно, затяжные роды могли сыграть свою роль, иногда это отражается на слухе ребенка. Потом есть вероятность токсического действия антибиотиков, которые вы принимали в первые месяцы. Но назвать конкретную, определенную причину очень непросто. Примерно пять из тысячи младенцев рождаются с дефектами слуха, – продолжала она. – Эми, увы, далеко не одинока. Вам нет нужды винить себя.

Она встала, вышла из-за стола, взяла руку Кэсси, крепко пожала ее.