Слезы на льду - Елена Вайцеховская

Столкновения на разминках – не редкость. Случается, они ломают весь ход дальнейших соревнований. На Играх в Лиллехаммере вот так же, перед произвольной программой, столкнулись две одиночницы: немецкая – Таня Шевченко и украинская – Оксана Баюл, которой пробило ногу лезвие чужого конька. И сразу все симпатии публики, журналистов и судей, отдававшиеся до этого преимущественно фаворитке турнира американке Нэнси Керриган, сменили направление, и, возможно, именно это решило исход олимпийской борьбы в пользу Баюл.

Если бы Сале столкнулась с Бережной, сочувствие (не исключено, что и судейское) скорее всего оказалось бы на стороне россиянки. Но когда в инциденте участвуют здоровенный мужик и маленькая девочка, виноватым в глазах общественности автоматически оказывается тот, кто сильнее.

На этом фоне всеобщего сострадания Сале и Пеллетье сделали невероятное, откатавшись так, как никогда в жизни. Бережная и Сихарулидзе выступали чуть раньше. Антон слегка смазал один прыжок, Лена два раза жестковато приземлилась после выбросов. Такие мелочи нельзя даже назвать ошибкой – так, пустяки. Тем не менее канадцы, закончив свой прокат, были абсолютно уверены в победе еще до того, как на табло появились первые оценки. Партнер бросился целовать лед, партнерша смеялась и плакала одновременно, зал, встав в конце проката в едином порыве, заходился в реве и аплодисментах.

А чуть позже наступил шок. Одна-единственная десятая доля балла оставила канадцев вторыми.

Попытки направить пресс-конференцию в скандальное русло в корне пресекла Москвина:

– Вы все видели результаты на табло. Сейчас они уже напечатаны в официальном протоколе, и чемпионам вручены золотые медали. Вас интересует что-то еще?…

Днем позже выяснилась ужасающая подробность. По словам одного из менеджеров «IMG», французский арбитр Мари-Рен Ле Гунь написала официальное письмо в Международный союз конькобежцев, где призналась, что поставила российскую пару на первое место под давлением президента французской федерации фигурного катания. Мол, за отданный голос в пользу Бережной и Сихарулидзе Россия обещала помощь в танцевальном финале французскому дуэту Марине Анисиной и Гвендалю Пейзера.

Еще через несколько часов появилась информация, что якобы никакого письма не было. Просто во время традиционного разбора судейства с Ле Гунь случилась истерика, что, естественно, дало повод для разных домыслов.

Поздно вечером в пресс-центре появился официальный релиз следующего содержания:

Вследствие реакции зрителей и журналистов на результаты финала в парном катании Международный союз конькобежцев намерен произвести внутреннее расследование, чтобы удостовериться, что не были нарушены установленные правила. Дальнейшие комментарии будут поступать по ходу расследования.

Наконец был вынесен окончательный и совершенно беспрецедентный вердикт: золотые медали Олимпийских игр будут вручены обеим парам…

Согласие Москвиной повторно вывести Бережную и Сихарулидзе на награждение осуждали многие. Не вышли же китайцы Шень Сюе и Чжао Хунбо? И нам, мол, не следовало: пусть бы канадцы в одиночестве получали насильно выдранную у Международного олимпийского комитета награду.

Как тренер Москвина была возмущена решением МОК вручить канадцам второе золото. Зато как менеджер наверняка просчитала все возможные варианты и в итоге из унизительной на первый взгляд ситуации сумела извлечь максимум пользы. Прямо в Солт-Лейк-Сити чемпионская четверка получила предложение заключить длительный контракт со «Stars on Ice», посыпались приглашения из Канады и США, причем логично было предположить, что гонорары обеих пар в случае совместных выступлений должны быть одинаковыми. То есть такими, каких Бережная и Сихарулидзе никогда не получили бы за океаном, выступая вдвоем.

Возможность стать полномасштабной звездой в Америке фигуристу-иностранцу (и тем более русскому) испокон веков предоставлялась лишь в одном случае: если он – выдающийся одиночник. Идеальный вариант – карьера, щедро сдобренная скандалами. Как у чемпионки Лиллехаммера Оксаны Баюл. Пожалуй, ее случай так и останется единственным в истории профессионального фигурного катания, когда неамериканской спортсменке платили за выступления максимальные, по американским меркам, гонорары.

Что же касается парного катания, то оно всегда считалось в США товаром несколько второстепенным. В этом отношении весьма показательным был пример Гордеевой и Гринькова. Стоило фигуристам после рождения ребенка завести разговор со своим менеджером из «IMG» о прибавке к зарплате, как им незамедлительно дали понять, что хороших фигуристов в мире гораздо больше, чем вакансий в престижных шоу. И финансовый вопрос был закрыт уже навсегда.

Скандальный парный финал Игр-2002 обернулся для россиян предельной выгодой. Весь первый год выступлений в «Stars on Ice» (неизвестно, кстати, был бы заключен этот контракт с россиянами или канадцами в случае единоличной олимпийской победы кого-то из них) одним из кульминационных моментов шоу был совместный номер, поставленный для чемпионов Солт-Лейк-Сити известным американским хореографом Сандрой Безик. Но уже тогда, как мне кажется, Бережная и Сихарулидзе окончательно поняли: «Stars on Ice» для них – прежде всего бизнес. Гораздо более прагматичный, чем спорт.

Сожаление о том, что олимпийские чемпионы оставили любительский спорт, у болельщиков выдающейся пары оставалось долго.

– Решение уйти из спорта далось непросто, – рассказывала Лена два года спустя после Игр. – Тем более что первый год выступлений в «Stars on Ice», в течение которого мы никак не могли окончательно определиться с будущей карьерой, получился тяжелым. Гастрольный тур – это полный отрыв от нормальной жизни: необходимость выступать на публике почти каждый вечер, бесконечные переезды… Но когда мы привыкли к такому режиму, то поняли, что из любительского спорта однозначно нужно уходить. Вопрос ведь был не в том, чтобы покататься годик-другой. Оставаться пришлось бы на четыре года – до следующих Игр. Чтобы после них все равно уйти в профессионалы и заработать на будущее. Иначе зачем все эти медали? В нашей ситуации остаться в спорте означало бы просто потерять четыре года жизни. Без всякой гарантии, что мы снова сумеем выиграть.

– Мне показалось, что вам очень нравилось жить в Нью-Джерси. Не тяжело было оставлять обустроенный дом?

– Как-то быстро наступило перенасыщение. Поэтому, как только мы решили, что можем вернуться, быстренько все собрали, упаковали и уехали без сожаления. Сейчас все значительно проще: отработали пять месяцев – и домой. Я, как правило, сразу улетаю в Невинномысск к маме, чтобы успеть на ее день рождения. В этом году впервые в жизни отдыхала в Турции. Вернулась с ощущением полного счастья: море, солнце, песок – что еще человеку нужно?