Хроники Фирнберга - Таурон Де

— Ты ворвалась в хутор?

— Нет, я их стращала не заходя. Говорила что всех потом выслежу и растерзаю, если не бросят через частокол подходящую одежку, а если выполнят мою просьбу, то пощажу. Напугались и быстро то что надо разыскали. Только долго будут гадать для чего мне вдруг понадобилась одежда. Что они могут подумать?

— Наверное подумают, что ты умеешь превращаться в человека. Начнут подозревать незнакомых тощих парней или девушек. Пойдут теперь всякие поверья…

— Ну и пусть идут эти поверья… куда подальше. Но приятно, что люди становятся такими услужливыми когда видят мою пасть, особенно вблизи.

— Ты не всех загрызаешь?

— Всех загрызать — зубов не хватит.

— Мне с самого начала не верилось, что ты меня съешь.

— Я с тобой слишком много болтала. Не удержалась. Так долго не с кем было поговорить. После всех разговоров уже не могла тебя прикончить. Нет привычки прерывать разговор зубами… Я вот тебе еды принесла сколько удалось урвать там же на хуторе. Сейчас отдыхай, а к вечеру отправимся в путь.

Гирольд вынул из сумки кусок сыра.

— А вот интересно, где этот зловещий мудрец, который тебя делал, брал тела оборотней? Он за ними охотился что ли?

— Нет, я и представить не могу, чтобы он за ними гонялся. Он бы их не догнал. Был у него один секрет. Он знал где раздобыть тела оборотней.

— Как же он их добывал?

— Он раскопал вход в какую-то шахту, где добывал материал для своих изуверских экспериментов.

— Они были заморожены? Как ты?

— Вот именно так и я думаю. Самое ужасное, что похоже эти тела еще были пригодны к размораживанию и оживлению. Они были не просто свежие, а заживо замороженные.

— А ты заглядывала в ту шахту?

— Это давно было. Еще до того как я замерзла и проспала долгие годы. А в шахту я спустится не могла потому что не могу лезть по веревочной лестнице.

— А где это?

— В на склоне горы, в долине на севере великого западного хребта. Но найти это место сложно. А дыру в шахту давно уже завалило. Или снегом занесло. В тех высоких местах он в ямах и оврагах и летом не тает.

— Это что-то связанное с прежними временами…

— Вот именно. Подозреваю, что мой создатель не сам все придумал, а какими-то древними знаниями воспользовался.

А вечером, когда солнце начало садится, Гирольд и белая тварь пошли к ближайшей тропе. Надо было торопится и успеть проделать немалую часть многодневного пути до того как ляжет глубокий снег. Пока еще снежный покров скуден, несмотря на начавшиеся морозы.

Мальчишка оглянулся на каменистые неприветливые холмы, видневшиеся в северной стороне.

К счастью им идти не в ту сторону. Хоть сейчас погода тихая, но Гирольд помнил, что поздней осенью или в начале зимы иногда начинается бора, страшная ураганная метель. Тогда со стороны уже холодных предгорий вниз, к еще не замерзшему морю, дует невероятный снеговой ветер, такой сильный, что в долах между холмами может не просто сбивать с ног, но даже волочить человека по камням, кувыркать и бросать. Участь одинокого путника во время такого снежного урагана — пропасть без вести.

Путники пойдут в противоположном направлении.

Зимние дороги длинными ночами безлюдны. Теперь Гирольда радовало, что все местные жители с наступлением сумерек запирают ворота хуторов, окруженных частоколом деревень и не выходят до утра.

Впереди будет много зимних троп и нескончаемых дорог, сначала на юг, вдоль реки, впадающей в море не очень далеко от Нидерберга, потом перейти ее по льду и побрести на юго-восток вдоль ответвлений великого хребта.

Удастся ли за две недели дойти до границ Фирнберга? Края владений на севере у герцогства грифонариев слишком неопределенные, сразу и не поймешь в какой день ты пересек границу.

Слишком безлюдно в тех местах. Но рядом с новой союзницей не стоило опасаться волчьих стай в пути.

Их ждут заиндевевшие обочины и лесные дороги, возможно придется идти ночью и в поблескивающий звездами мороз, и в кромешном мраке ночного снегопада, держась за ее мохнатую гриву. Но Гирольд понимал, что зверюга не заблудится.

Меркли отсветы заката. Подросток и многозубое четвероногое существо уходили на юг, почти в ту сторону где еще не погасло зарево опустившегося за горизонт солнца.

8

— Здесь в Фирнберге почти нет виноградников, — покачал бокалом Феобальд. — Привычное мне вино приходится завозить с юга.

Местные алхимики гнали крепкую настойку. Ценителями особенно уважалась настойка из черемухи, напоминающая по запаху миндальную. Но герцог сохранил прежнее пристрастие к привычным винам из королевств.

— Я пригласил вас потому что помню, что вы очень толковый советник и немало помогли мне еще там на юге. Но вы имеете немалый опыт жизни и здесь в Фирнберге, лучше меня знаете эту страну, — произнес Феобальд.

— Мой долг вам служить… — Сальвиан учтиво поклонился.

Герцог встал около окна.

— Местные рыцари, эти упрямые глупцы эгоистично цепляются за свои вольности и свободы когда стране необходимо единство… В будущей войне страна не способна победить, если не подчинится единой власти. У фирнбергского рыцарства нет иного выхода, но они этого не хотят понимать. Я хочу превратить эти дремучие края в настоящее государство. Вот в каком деле мне нужна помощь.

— Все мои силы и опыт в вашем распоряжении… — подтвердил советник.

— Я хочу приучить народ этой страны к готовности соглашаться с тем, что власть порой жертвует их жизнями ради всего государства. — Искренне произнес Феобальд. — Простолюдин должен понимать, что государство важней его жизни. Здешние люди слишком мало готовы сделать ради величия родной страны, сидят по своим замкам и хижинам в лесу, не хотят единства. Они не желают принимать новые законы, не хотят понять, что неприятные законы нужны для величия державы, которое важнее жизней не только простолюдинов, но и знати.

— Чтобы принимать неприятные законы надо знать темные глубины души народа. Эта темная сторона души неграмотного простонародья содержит в себе бездну дикости и мракобесия, животных страхов даже в самом благополучном государстве. Тот, кто чувствует чернь тот может натравливать толпы на неугодных. Правда здешний Фирнбегский народ трудно расшевелить. Это не южане, толпа которых набросится и потащит на костер каждого на которого вы укажете пальцем. Но чернь устроена так, что готова больше поверить бесноватому юродивому чем грамотному человеку. Поэтому вам надо набрать побольше кликушествующих драчливых болтунов, которые бы распространяли нужные Вам слухи.