Кровавая жатва - Шэрон Болтон

— И у всего этого было простое объяснение, — подхватил Блейк.

— Если бы огонь начал распространяться от корзинки для мусора в спальне, — продолжил Ирншоу, — или если бы вокруг дома были следы бензина, тогда совсем другое дело.

— Дом был снят в аренду, поэтому мошенничество со страховкой тоже исключалось, — сказал Блейк.

— И к тому же супружеская пара потеряла ребенка, — добавил Ирншоу таким тоном, будто Эви должна была бы и сама это сообразить. Теория насчет поджога с целью замаскировать смерть от несчастного случая тут никак не проходила.

Эви уже начала думать, не слишком ли она злоупотребляет гостеприимством хозяев.

— Это я понимаю, — сказала она. — Я знаю, что задаю неделикатные вопросы. И прошу прощения, что не могу объяснить, зачем это делаю.

— Утаить улики, свидетельствующие о поджоге, не так просто, — заявил Блейк. — Поджигатели часто пользуются спичками, которые просто выбрасывают, считая, что огонь уничтожит все.

— А это не так?

Блейк покачал головой.

— Спичечная головка содержит так называемые диатомеи, — ответил он. — Это одноклеточные организмы, в которых находится очень стойкое вещество под названием кремнезем. Этот кремнезем остается и после пожара. Иногда нам даже удается определить, спички какой фирмы были использованы.

— Понятно, — сказала Эви. — У меня остался всего один вопрос, если не возражаете, после чего я оставлю вас в покое. Когда пожар был погашен, как скоро вы поняли, что тело ребенка полностью сгорело в огне?

Мужчины переглянулись. Ирншоу нахмурился еще больше.

— Я понимаю, что огонь бушевал несколько часов, — продолжила Эви. — Но даже после того как все погасили, вы должны были убедиться, что развалины дома не представляют собой опасности.

— Второй этаж обвалился, — напомнил Блейк.

— Да, вот именно, — сказала Эви. — Поэтому вы должны были осмотреть обломки, и потребовалось определенное время, чтобы все проверить.

И все это время Джиллиан бродила по торфяникам, заставляя себя не терять надежду!

— Сколько прошло, прежде чем вы убедились, что тело ребенка полностью уничтожено?

— Доктор Оливер, человеческие тела при пожаре очень редко сгорают полностью. Действительно крайне редко, — сказал Ирншоу.

— Простите, я не вполне…

— Люди, которые считают иначе, просто плохо знают химию, — сказал Блейк. — Когда тела кремируют, их подвергают воздействию температуры примерно в тысячу пятьсот градусов по Фаренгейту в течение, по меньшей мере, нескольких часов. И даже после этого среди пепла все равно находятся какие-то останки. Большинство пожаров в зданиях, особенно в жилых домах, не дают достаточно большого жара или не горят достаточно долго, чтобы сжечь тело. Сам дом просто не обеспечивает для этого достаточного количества топлива.

— Конечно, в нашем случае пламя действительно было очень горячим из-за сжиженного газа, который и служил здесь источником топлива, — добавил Ирншоу.

— И поэтому останки маленькой девочки могли…

— А с чего вы, собственно, взяли, что останки ребенка не были обнаружены? — спросил Ирншоу.

— Мы нашли ее на следующий день, — сказал Блейк. — Конечно, там осталось совсем немного, но даже этого…

Эви прижала руки к губам.

— О, простите… — с трудом выдавила она. — Меня просто дезинформировали.

— То, что мы обнаружили, было аналогично тому, что можно найти после кремации трупа, — сказал Блейк. — Пепел и фрагменты костей. Они были идентифицированы как останки человека. И, собственно говоря, не было никаких сомнений, что мы нашли ребенка.

— И что же случилось с этими останками потом?

— Они были переданы родственникам, — сказал Ирншоу. — Ее матери, насколько я сейчас припоминаю.

19

— А почему ты решил, что твои родители хотят встретиться со мной, Том? — спросила доктор с гладкими темными волосами и густыми черными ресницами, которая просила называть себя Эви. Бледным лицом в форме сердечка и большими синими глазами она походила на одну из матрешек его сестры. Да и одежда на ней была тех же цветов, что и у кукол Милли: красная блузка и фиолетовый платок на шее.

Том пожал плечами. Самое неприятное, что она была славная, причем настолько, что ему хотелось ей верить. А именно доверять ей он и не мог.

— Тебя сейчас что-то волнует? — поинтересовалась она. — Что-то такое, отчего тебе становится тревожно?

Том покачал головой.

Эви улыбнулась ему. Он ждал, что она задаст еще вопрос. Но она ничего не спросила, просто сидела, смотрела на него и улыбалась. Небо в окне у нее за головой было таким темным, что местами казалось просто черным. В любую минуту мог начаться дождь.

— Как тебе в твоей новой школе? — спросила она.

— Нормально.

— Можешь назвать мне имена кого-нибудь из своих новых друзей?

Она водит его за нос, задает ему такие вопросы, на которые он не может сказать просто «да», «нет», «о'кей» или пожать плечами. Впрочем, друзья — это ничего, о друзьях он может и поговорить. Он может рассказать ей о Джоше Купере, он нормальный парень.

— А есть в школе мальчики, с которыми ты не дружишь? — спросила она, после того как они несколько минут разговаривали о мальчиках из его класса.

— Джейк Ноулс, — без колебаний ответил Том.

Джейк Ноулс, его заклятый враг, который каким-то образом пронюхал, что Том едет к специальному доктору, и в последние дни дополнительно отравил этим его и без того невеселую жизнь. Джейк говорил всем, что место Тома в сумасшедшем доме, где пациентов связывают, держат в камерах с мягкой обивкой на стенах и пропускают им через мозг электрический ток. Специальный доктор признает его ненормальным, после чего его заберут и он больше никогда не увидит папу и маму. Но хуже всего, что тогда он не сможет присматривать за Милли. И следить за Джо.

— Ты не хочешь поговорить со мной о том, что случилось в прошлую субботу, неделю назад? — спросила Эви. — Когда что-то напутало тебя и ты побежал в церковный двор?

— Это был сон, — сказал Том. — Всего лишь страшный сон.

20

Милли слезла со ступенек заднего крыльца в сад, рывком встала на ножки и огляделась. Вот ее взгляд натолкнулся на старый тис, и маленькое личико оживилось. Она направилась прямо к дереву.

— Милли! — Том появился в дверях. — Милли, куда ты идешь?

Он спрыгнул на землю и в три шага догнал сестру уже в саду, а потом нагнулся и взял ее на руки.

— Милли не должна выходить на улицу одна. — сказал он и понес сестру к двери, хотя она извивалась, пытаясь вырваться.

Малышка, пока ее несли в дом, смотрела назад, на тисовое дерево.

Дверь за ними плотно затворилась. Милли больше не разрешали оставаться одной, даже на минутку.

21

— Шизофрения — довольно редкое явление, — сказала Эви. — На протяжении жизни она развивается всего у одного процента людей, и только в крайне редких случаях ее симптомы проявляются до десятилетнего возраста. Но самое важное, что в роду и у вас, и у вашего мужа это заболевание никогда не отмечалось.

Это была первая встреча Эви с Элис один на один, которая проходила в большой и колоритной гостиной в доме Флетчеров. Оба мальчика, которых она уже встречала раньше по отдельности, были сейчас в школе, а Милли спала наверху. До сих пор встреча эта проходила довольно необычно. Казалось, Элис с самого начала решила очаровать психиатра своего сына. Она открыто демонстрировала живой интерес к личности Эви, что пациенты, обычно занятые в основном собой, делают редко. Она пыталась заставить себя смеяться, и пару раз ей это даже удалось. И все же это явно был только парадный фасад, причем весьма хрупкий. Руки Элис дрожали, ее смех выглядел натужным, и не прошло и двадцати минут, как она не выдержала и призналась, что боится, что Том страдает детской шизофренией.

— Но эти голоса… — возразила она.

— Слышимые голоса — это всего лишь один из симптомов шизофрении, — твердо сказала Эви. — Есть еще множество других, и ни один из них у Тома не проявляется.

— Какие, например? — спросила Элис.

— Ну, во-первых, его эмоциональные реакции представляются совершенно нормальными. Я не заметила никаких подтверждений того, что мы называем нарушением мышления. И помимо того, что он настаивает на присутствии этой маленькой девочки, о которой, кстати, сам мне ни разу так и не сказал, у него нет никаких признаков бредового состояния.

Элис Флетчер, пожалуй, заинтересовала ее, решила для себя Эви. Живя так далеко от родного дома, она, казалось бы, должна была труднее всех остальных членов семьи адаптироваться к жизни в Гептонклафе. Вопрос только в том, насколько проблемы детей являются результатом подхваченных ими страхов матери.